— Это скорый дилижанс Клагенфурта, созданный для уважаемых жителей поместий Ваугта и Доргельбау. Он не берет сторонних пассажиров.
— Благодарю вас…
Я сделал многозначительную паузу, и мужчина поколебался, прежде чем назвал себя:
— Господин Клаус фон Демпп, ландрат[2] Доргельбау. А это моя дочь Ульрике. Кто вы?
— Я Людвиг ван Нормайенн, из Братства, — представился я и обратился к девушке: — Если бы не важные обстоятельства, я не побеспокоил бы вас, госпожа.
Ландрат неохотно кивнул:
— Страж имеет право путешествовать с нами, Ульрике.
Дочь улыбнулась:
— Простите, господин ван Нормайенн, мою грубость. Я не знала. В прошлый раз в наш экипаж забрался какой-то странствующий студент в цветастом плаще, и отец выбросил его на обочину.
Клаус фон Демпп заворчал, словно старый пес. Ему явно было неприятно вспоминать об этом.
— Вы тоже направляетесь в Клагенфурт?
— Совершенно верно, госпожа.
— Были когда-нибудь там?
— Ульрике, — укорил ее ландрат. — Твоя назойливость бестактна.
Девушка виновато опустила глаза:
— Простите, господин ван Нормайенн. Я совершенно не думала вам досаждать.
— Какое милое дитя! — восхитился Проповедник, все это время сидевший рядом.
— Ну что вы. Вы мне совсем не досаждаете, — ответил я, про себя отмечая, насколько мягко двигается карета. — Я никогда не был в Клагенфурте.
— Поверьте, вы не разочаруетесь. Очень красивый город, особенно его старая часть. Ну и сады герцога возле летнего дворца. Жаль, что сейчас не апрель, когда все начинает цвести. Вы ведь из Альбаланда? В вашей стране много тюльпанов.
Я кивнул. Именно моряки-альбаландцы привезли первые тюльпаны от хагжитов.
— Если вы не знаете, где остановиться, то таверна «Два сердца и шпага» лучшее место в городе.
Проповеднику пришла в голову кое-какая мысль, и он ее тут же озвучил:
— А может, это и не милый ребенок. Может, она настолько сошла с ума от настоящего живого стража, что ночью ты обнаружишь ее у себя в постели. А потом папочка прибьет твою содранную кожу к своим воротам.
Я, как водится, оставил его слова без внимания:
— Воспользуюсь вашей рекомендацией, спасибо.
Фон Демпп благосклонно улыбнулся, отвернулся к окну. Его дочь, подложив под голову атласную подушку, прислонилась к стенке и задремала. А спустя уже полчаса крепко спала.
Ее отец, отвлекшись от созерцания весенних пейзажей, вновь заинтересовался мной и спросил негромко, чтобы не разбудить девушку:
— Вам известно, что в Клагенфурте напряженная обстановка?
Я удивленно поднял брови:
— Нет. Но если там не все так безоблачно, зачем вы туда едете? И тем более везете ее?
— Ландраты должны присутствовать на совете городской управы. А Ульрике… Хочу отправить ее к тетке, в Бьюргон, подальше отсюда. В Клагенфурте она останется на одну ночь, а затем уедет первым же дилижансом. Если честно, не думаю, что в городе что-то случится. Слава Богу, это не Лисецк.
— В чем проблема?
Тот тяжело вздохнул:
— Клагенфурт — город ремесленников. Он триста лет процветает благодаря своим мастерам, гильдиям и товарам. Цеха вечно враждовали между собой за вольности, поставщиков, внимание знати да деньги клиентов. Но теперь гильдии в первый раз объединились и начали мутить воду. Они недовольны тем, что вскоре должно произойти. Вы ведь знаете, что наш герцог увеличил плату со всех северных городов из-за нового армейского налога?
— Нет. Я редко бываю в Удальне. Намечается война?
— Обострения на границе с Лезербергом из-за угольных шахт. В январе несколько мелких стычек. — Он рассеянно погладил золотую цепь на шее. — Надеюсь, этим все и ограничится, но его светлость на всякий случай решил уделить внимание армии. Моя страна ни с кем серьезно не воевала вот уже тридцать лет. Герцог покупает флотолийские аркебузы и пушки. И набирает шесть новых рейтарских полков для усиления границы. Сами знаете, в какие суммы обходятся подобные реформы.
Я знал. Лошади, клинки, кирасы, порох, ядра, фураж, жалованье солдатам, привлечение наемных частей и прочее, прочее, прочее выльются в итоге в гору золотых флоринов.
Сегодня я был склонен к подозрениям и отметил для себя, что приграничный конфликт возник очень быстро после того, как его светлость передал под опеку Геры Эрика. Если вспомнить, что Орден имеет довольно серьезное влияние в Лезерберге и не может мстить Риапано, в отличие от герцога, которого можно подергать за усы…
Заговор вырисовывается занимательный.
Если моя теория верна, не думаю, что будет кровопролитная война. Князь Лезерберга, конечно, дружен с законниками, но не настолько, чтобы развязывать серьезный конфликт, терять людей и деньги.
— Мастеровые не желают оплачивать войну. Даже скоротечную, — понял я.
— Не желают. Урожай в прошлом году был плохой, цены на продукты выросли. Той весной уже повышали налог на армию, теперь происходит то же самое, но деньги требуют большие. Но воду, господин ван Нормайенн, мутят отнюдь не мастеровые, а главы гильдий. С тех, кто торгует шелком, шерстью и хагжитскими пряностями, налог берут немалый. И конечно же никто из них не желает распахивать сундуки с золотом и отдавать тридцать процентов своего годового дохода.
— И поэтому гильдии предпочитают тыкать зажженным факелом в солому.
— Очень точно сказано, страж. Простой рабочий люд вспыхивает, как порох. Нужна лишь метко брошенная искра.
Он покосился на спящую дочь, и на его лице впервые появилось тревожное выражение.
— При каких обстоятельствах следует ждать неприятностей? — спросил я.
— Если совет ландратов одобрит налог.
— Слова его светлости разве недостаточно?
— У Клагенфурта ряд вольностей, которым уже несколько веков. Сперва ландраты обязаны подтвердить, что принимают налог. После их голосования городская управа из восьми избранных уважаемых жителей подписывает бумагу и отправляет ее бургомистру. И только после его печати, обязующей чиновников собрать подати, начинает действовать приказ герцога.
Я усмехнулся, вспоминая его светлость Рихарда фон Заберга. Нрав у этого правителя был не то чтобы мягкий.
— И как часто благородные люди из ландратов вашего региона идут наперекор властелину страны?
Он вернул мне усмешку:
— Никогда.
— Сплошная никому не нужная бюрократия, — презрительно скривился Проповедник.
— Ваше решение всего лишь формальность. Вы поддержите налог.
Фон Демпп развел руками:
— Иного способа все равно нет. Нам нужна сильная армия, для этого требуются деньги. И лучше столкнуться с недовольством черни, чем с обвинением в государственной измене. Гильдии сеют смуту, но я уверен, что у них не хватит духу начать бунт. Бургомистр хорошо платит стражникам.
