– Ты! – скомандовал Маркер отмычке, стоявшему последним в колонне. – Поворачивай и топай назад! И старайся наступать в те же следы, по которым сюда шел!
– Следов не видно. – Отмычка растерянно посмотрел на чуть примятую желтую траву.
– А ты постарайся их найти, если хочешь живым остаться.
Из ложбины они выбрались благополучно. Но, как только начали подниматься на склон Седельного холма, за ними увязался кровосос. Первым его приметил Маркер. Кровосос был небольшой, со светлой шкурой – видно, молодой совсем, – а потому не решался нападать в открытую. Шел сторонкой, прячась то в высокой траве, то за кустами, и выжидал момент. Картридж пугнул его, выстрелив из автомата. Кровосос на какое-то время пропал, но вскоре объявился снова. И не один, а вместе со здоровым, матерым кровососищем. Теперь они шли с двух сторон от группы, будто пара конвоиров. И только ждали случая, чтобы напасть.
– Все в порядке, – сказал Маркер, заметив, что отмычки начали нервно посматривать по сторонам. – На группу они нападать не станут. Молодой еще дурак, а старый наверняка знает, на что способен «калаш» с подствольником. Вот только в кусты теперь поодиночке не бегайте – в момент сцапают.
Без проводника группа стала двигаться заметно медленнее. Картридж теперь шел впереди, прокладывая путь при помощи детектора аномалий. Но даже самый лучший детектор распознает далеко не все аномалии, а для того, чтобы проложить оптимальный маршрут, короткий и безопасный, нужно обладать особым чутьем, которое присуще только проводникам да сталкерам-одиночкам. Как первых, так и вторых можно по пальцам пересчитать.
– Нам бы Пустые земли миновать, – сказал, глянув на приятеля, Маркер. – А там путь знакомый.
– Ну, ты сказал, – усмехнулся невесело Картридж. – Без проводника нам хана.
– У нас еще четыре неиспользованные отмычки, – кивнул назад Маркер.
– Ты что же, всех их тут положить собрался?
– Как получится.
Начало смеркаться, когда они добрались до того места, где лежал Джагер. Маркер снял с плеч проводника рюкзак, прогоревший местами до дыр, и перевернул тело на спину. Снял каску с головы. Пластик противогаза расплавился, так что сдирать его пришлось вместе с кожей.
– Боже ты мой, – прошептал Картридж, взглянув на покрытое ожогами, кровоточащее лицо проводника.
Зрелище было ужасное. Но самым ужасным оказалось то, что Джагер был еще жив. Он не открывал глаз и дышал неровно, прерывисто. Делал резкий вдох, будто заглатывал воздух, и на полминуты затихал. После чего несколькими спазматическими толчками выдавливал воздух из легких. При этом обожженное лицо его кривилось от боли. Когда Картридж попытался выпрямить его вывернутую ногу, Джагер закричал так, будто это был его предсмертный крик. Но даже нестерпимая боль не заставила его прийти в чувство.
– Что будем делать? – снизу вверх посмотрел на приятеля Картридж.
Маркер молча пожал плечами, отвернулся и сплюнул.
– Может быть, носилки сделаем? – предложил один из отмычек.
– Сдурел совсем! – зло глянул на него Маркер. – Нам и без лишнего груза дней семь топать!
– Дольше, – угрюмо глядя на Джагера, уточнил Картридж. – Без проводника – дольше.
– Во-во! – тут же поддакнул Маркер. – И неизвестно еще, дойдем ли сами. А если еще и мертвеца с собой потащим, так всем нам точно хана!
Картридж взял флягу и попытался влить воду в рот Джагеру. Вода стекала по сжатым губам, по заросшим щетиной щекам, по кровоточащему подбородку.
– Разожми ему зубы ножом, – посоветовал Маркер.
– Захлебнется.
– Ну, так оставь ему флягу и пошли!
– Так нельзя, – робко подал голос один из отмычек, выглядевший постарше других. – Джагер еще жив.
– Посмотри на него! – выкинул руку в сторону проводника Маркер. – Он в жарке побывал! А перед этим его карусель поломала! Я не знаю, осталась ли у него хотя бы одна целая кость! Ты знаешь, что такое жарка? Не знаешь, ну так поди, сунь руку, вот она, рядом! Я еще не видел человека, который бы живым из жарки вышел!
– Но Джагер жив, – уперто повторил отмычка.
– Ему жить осталось час-другой, – тихо произнес Картридж, поднимаясь на ноги. – Маркер прав – надо идти.
– Но не можем же мы его просто так здесь оставить. За нами кровососы идут.
– Ну, так возьми и пристрели его! – заорал на отмычку сталкер. – Хочешь, свой автомат дам! А сам я это делать не стану! – Он схватил рюкзак Джагера и кинул его отмычке. – Держи!
– Зачем? – удивился тот.
– Потащишь! В Зоне любое добро денег стоит. А Джагеру он теперь без надобности.
Автомат проводника и научные контейнеры с бирюльками достались другим отмычкам. Маркер забрал себе пояс, на который была подвешена кобура с пистолетом, фляга и подсумок с запасными обоймами. Картридж снял с руки Джагера ПДА и детектор аномалий.
Вне Зоны такие действия недавних товарищей были бы расценены как грязное мародерство. В Зоне же действовал закон: все имущество мертвого сталкера может забрать себе тот, кто его нашел. А забрать у мертвого ПДА было просто необходимо – это все равно, что свидетельство о смерти.
– Чуть не забыл…
Картридж наклонился и вытащил из-за голенища Джагерова ботинка нож с длинным широким лезвием и чуть срезанным острием. Хороший нож – сталь чуть голубоватая, матовая. Лезвие как бритва. Рукоятка желтоватая, гладкая, вроде как из настоящей кости сделана. Джагер, помнится, еще говорил в шутку, что из человеческой. Знатный ножик. Видно, на заказ делался. Где его Джагер добыл – неизвестно. Но теперь-то он ему точно без надобности.
С ножом в руке Картридж встал в полный рост. Поднял пылезащитные очки на шлем и посмотрел на умирающего проводника так, будто это он сам лежал на серой пожухлой траве.
– Прости, дружище. Но либо ты один, либо все мы тут останемся.
– Ладно. – Маркер положил руку Картриджу на плечо. – Он на нашем месте поступил бы так же.
– Все равно, – тихо, чтобы отмычки не слышали, произнес Картридж. – Получается, что это мы его убили.
– Не мы, а Зона.
– А, все равно…
В затылок клюнула дурная мысль: вот сегодня Джагер в ловушку влетел. А завтра кто? И когда придет твой черед? Ведь рано или поздно все… Такая уж, видно, наша паскудная доля. Каждый сталкер думает, что пришел в Зону на время, а остается здесь навсегда. Никто, никто еще не ушел отсюда живым. А значит, задача наша заключается не в том, чтобы выжить, а в том, чтобы подольше пожить.
Вот так-то, брат-сталкер.
А ты как думал?
Джагер плыл сквозь кроваво-красное марево, похожее на густой кисель. Казалось, его можно зачерпнуть в пригоршню и попробовать на вкус. Джагер, наверное, так и поступил бы, если бы мог шевельнуть рукой. Но он не чувствовал рук. Их словно вовсе не было. И ноги тоже куда-то пропали. Джагер не ощущал своего тела. Он не мог определить, где верх, где низ, где левая сторона, а где правая. Он был чистым разумом, парящим в великом Топографическом океане.
