Тот носорог весил пять тонн. Так сказали рабочие. А еще Джек вспомнил один курьезный случай, связанный с теми же саммо.
Его сосед-фермер, Билли Маркин, решил взорвать носорога, чтобы его останки разлетелись по полю и послужили хорошим удобрением. Благо носороги протоптали тропу прямо посредине поля. Билли заложил семь килограмм «лазурита» и не спал всю ночь, поджидая свою добычу.
Ему все удалось и довольный фермер отправился спать, а утром он обнаружил, что на его полях собрались сотни шакалов, диких собак, енотов и других животных, пришедших закусить мясом носорога. Эти хищники постоянно дрались, гонялись друг за другом и отбирали лучшие куски. В результате поля Билли Маркина оказались вытоптанными напрочь.
Когда Саймон вернулся к трактору, тот стоял на прежнем месте в целости и сохранности.
— Сейчас-сейчас, братец, я знаю, что ты проголодался… — И Джек похлопал железного коня по пыльному колесу. — Сегодня хороший сбор — тебе хватит на пару дней работы… — Продолжал Саймон, переливая керосин в бак.
— Ты тут никого не видел?.. А то мы с «бангоу» вляпались возле реки в неприятную историю. Да-да, те же самые ребята… Нелегкая их принесла…
Джек завинтил крышку бака, убрал под сиденье пустую канистру и заведя трактор, продолжил свою работу. Он старался сосредоточиться только на пахоте и не зевать при появлении камней, но после стычки с «канино» в голову лезла всякая дрянь.
В памяти всплыло лицо Касси Урмаса, когда вернувшись из города он застал на своей ферме только трупы.
Джек Саймон был его соседом и Касси прибежал к нему первому, забыв, даже, сообщить о происшествии в полицию Периколы. Касси только повторял: «Мерри, Джек, они убили Мерри… И моих малышей… Как же так, Джек?.. Они убили всех…»
Такого в колонии Габона не случалось никогда и полиция была в полной растерянности. А Касси, тем же вечером ушел из своего дома в лес. Он исчез взяв с собой дробовик и все патроны… Через два дня фермеры организовали отряд и пошли на поиски Касси Урмаса.
Его нашли в тридцати километрах от собственной фермы. Касси был мертв. Он лежал возле пепелища деревни «канино» которую он сжег дотла, перестреляв большую часть ее жителей.
После того случая, казалось, дикари притихли и не показывались целый год, но потом, они внезапно атаковали пригороды Периколы и десяток ферм.
И хотя «канино» понесли большие потери, но своего добились — колонисты начали покидать Габон.
Вслед за городскими жителями потянулись и фермеры. Земля долины Фрайсгуд, некогда имевшая твердую стоимость, потеряла свою ценность. Вслед за этим разорились все банки, ссужавшие фермеров деньгами под залог их земли.
Колония Габона агонизировала. Те жители Периколы, что не успели уехать, ушли в лес и стали «канино». А фермеры, отступали с плодородных земель долины Фрайсгуд, двигаясь к плоскогорью Терра Бланко.
Шли годы и после каждого сезоны Саранчи, все меньше фермеров выходило в поле.
Когда над горизонтом поднимался столб черного дыма, становилось понятно, что еще на одного колониста, на Габоне, стало меньше.
Люди гибли, но это никого не интересовало — гиперкорпорации делили права на новые миры и беспорядки на одной из планет их совершенно не волновали…
Джек удивлялся своей везучести — ему, до сих пор, удавалось выжить и банды «канино» не могли застать его врасплох. Джек Саймон не только уходил, но и ухитрялся спасать что-то из своего имущества. Это помогало ему устоять на ногах, и зацепиться за землю на новом месте.
Он вспахивал целину, сеял и, как-то, обеспечивал себе пропитание. Теперь, выращенного урожая хватало только на собственные нужды и Джек давно уже не возил фитис в свой персональный мерный бункер.
А были времена, когда, исполненный гордости, Джек Саймон наблюдал старт бункера, набитого отборным фитисом. Пятьдесят тонн готовой продукции улетали в космос и обеспечивали Джеку достойную жизнь.
Теперь его бункер, должно быть, покрылся ржавчиной. Саймон пытался вспомнить, когда возил фитис в последний раз, но так и не сумел… Тогда он попытался прикинуть, сколько еще осталось людей, из тех, что когда-то жили в долине.
Выходило, что никого. Все, кого помнил Джек, уже умерли. Хотя, был еще один парень, но вот, как его звали?..
Наконец, Джек вспомнил, как звали того нелюдимого парня — Тернер… Хейс Тернер…
Он редко появлялся в кабачке «Кри Лимпонас», а если и приходил, то не искал компании и пил свой «мараи» в полном одиночестве. Некоторые считали, что он зазнайка, другие, что — себе на уме.
Разные слухи объяснялись тем, что Хейс Тернер не обрабатывал свою землю, а жил на приличную пенсию.
Все в нем говорило о прошлой военной карьере. Уж это Джек Саймон определял сразу — как никак сам прослужил пять лет в наемниках. Однако, воюя за интересы корпораций, Джек не заслужил никакой пенсии.
Из этого он сделал вывод, что Тернер работал на государство. Жив ли он теперь?.. Иногда, на востоке, были слышны звуки выстрелов. Может это Тернер?.. «Что ж, — подвел итог Джек, — когда станет совсем жарко, пойду на восток…»
Прошло два трудных месяца. Джек работал в поте лица и не мог себе позволить ни часа отдыха. Чтобы размяться он ходил за керосином или совершал небольшие разведывательные рейды.
Саймон выставлял в лесу «сторожки» из прутиков и тонких лиан, но всякий раз находил их нетронутыми и это его немного успокаивало.
Мысль, что «канино» появятся скоро, повергало его в панику — не хотелось бросать в земле плоды своего труда.
Наконец, Саймон собрал урожай и последние его мешки были спрятаны в жестяном сарае. Фитис уродился хороший и его было достаточно, чтобы прокормить себя в сезон Саранчи и оставить что-то для следующего сева.
Теперь, Джек каждое утро приходил к своему жестяному амбару и тщательно осматривал его стены. Даже маленькая щель, могла стать причиной гибели всего урожая.
На восьмой день, после окончания сбора, появились первые толокнянки — маленькие мошки, предвещающие наступление Саранчи. Они вились возле стен щитового домика Джека и ползали по стеклам окон. Очень любопытные и надоедливые они лезли в глаза, уши, набивались в волосы хотя были вполне безобидны и никого не кусали.
Через два дня толокнянки исчезли. Утром Джек вышел из дома и последний раз, со всей тщательностью, осмотрел стены амбара. Затем он сходил к реке, принес воды и последний сбор керосина. Канистра была почти полной и этого, должно было хватить на целый месяц для освещения и разжигания печки.
Саранча пришла ночью…
