Стоит он весьма недёшево, что диктуется очень сложным способом добычи самой ценной его составляющей — ладана. Этим занимаются исключительно горгулии, поскольку в этом деле необходимы крылья и умение летать. Обычно шесть горгулий подкарауливают на нижних небесах дежурного ангела с ладаном и ценой потери двух-трёх, а иногда и больше собратьев отбирают порошок. Добытый ладан потом смешивают с алебастром (отсюда и название) в определённой пропорции и видят с ним райские кущи. К нормальной жизни летающие монстры, хотя бы один раз нюхнувшие эту ангельскую дрянь, уже не возвращаются.
Я решительно направился к этой весёлой компании. Не надеясь на неокрепшие крылья, они попытались просто убежать. Сняв с пояса дубинку, я согнул её бумерангом и, не целясь, запустил вслед удирающим подросткам. Бумеранг попал под колено последнему, тот упал на впереди бегущего, и вместе они свалили остальных. А пока они поднимались, я уже возвышался над ними, грозный как само правосудие.
Обыск привёл к ожидаемому результату. Из карманов юношей были извлечены на свет два пакетика ладбастра. Никаких разумных объяснений они дать, естественно, не могли. Я за шиворот повёл в участок всех четверых.
Нажал на кнопку звонка, роль сигнализации выполнял раздирающий душу стон неопохмелившегося Уфира, демона врачей и стоматологов. Подождал минуту и, убедившись, что открывать никто не спешит, постучал два раза. Старая, скрипучая дверь распахнулась без промедления. Не заперто? Надеюсь, хотя бы внутри кто-то есть…
В пустом коридоре пахло табаком и ванилью. В участке просиживал штаны только дежурный чёрт с исключительно постным выражением лица и торчащими из-под верхней губы кривоватыми клыками (что говорило о явной примеси вампирской крови). Он даже не встал из-за стола, когда мы вошли, а лишь поднял на нас мутный, с капелькой удивления в глубине чёрных глаз взгляд и вялым, безжизненным голосом предложил:
— Томатного сока с перцем… сержант?
Я посмотрел на стоящий перед ним полупустой стакан и покачал головой:
— Спасибо, лучше оформите-ка эту компанию.
— А что они натворили? Такие юные и безобразные?.. — с явным смаком отпивая сок, но по-прежнему не двигаясь с места, спросил этот странный тип.
— Нюхали ладбастр, — жёстко сказал я.
— Ой как хорошо-о-о… То есть нехорошо! Так ведь нельзя. Дети, вы ведь себя сгубить можете. Красоты Эдема захотели увидеть? Это совсем неподходящий путь для воспитанных горгулий. Но зачем же так прямо сразу и оформлять? Думаю, им надо дать шанс. А, сержант?
Я сдвинул брови, придерживаясь иного, продиктованного опытом взгляда. Если их сейчас отпустить, лишь мягко пожурив, до них просто не дойдёт. Я видел это по их спокойным, нарочито отстранённым выражениям лиц. В глазах у этих нахалов было чётко написано: «Лучше помолчать и не спорить, изобразить раскаяние и надуть этих наивных полицейских старичков». А уже со следующей дозы любой из них может не вернуться. Ладан убийственное вещество для каждого в этом мире, будь ты горгулия, чёрт, лепрекон или фавн: если чуть изменить пропорции смеси, перебрав ладана только на один миллиграмм, последует окончание очередной коротенькой и не очень умно прожитой жизни. Простите за сумбур выражений, но я уже насмотрелся смертей от наркотиков…
— Оформляйте протокол, капрал Фурфур Флевретти, — прочёл я его имя на беджике на форменной рубашке.
— Но, месье, всё же вы здесь новое лицо, а я…
— Это мой приказ. Как старшего по званию.
Горгулии возмущённо загомонили. Тяжело вздохнув и вылив в рот остатки практически серого от количества перца томатного сока, капрал крякнул от удовольствия, потянулся за амбарной книгой на краю столешницы и, обмакнув перо в чернила каракатицы, объявил:
— Тэк-с, тогда приступим. Ну, ребятки-горгулятки, ведите себя потише, а то я собьюсь и перепутаю ваши адреса, а может, и пап и мам. Кому это понравится? Правильно, никому. Поэтому цыц!
Я понаблюдал немного за попытками дежурного справиться с пером, которое никак его не слушалось, достал из нагрудного кармана свою авторучку и протянул ему. Смущённый Флевретти благодарно кивнул.
— Хотите, я их оформлю? Мне это привычнее, да и не помешает поближе узнать специфику вашей работы с местным населением. Это поможет мне скорей втянуться в коллектив…
— Конечно, сержант… э-э-э?..
— Брадзинский.
Горгулии противненько захихикали. Моя славянская фамилия всегда вызывает такую реакцию. Я уже привык. А капрал с явным облегчением и даже радостью уступил мне своё кресло. Я писал по его подсказке, он знал всех подростков по именам, их адреса, имена родителей, истории семей до пятого колена. За это время он раз пять потянулся и раз шесть зевнул, чуть наклонив голову набок и умильно глядя на горгулий, словно это были небесные птахи, а не злобно ухмыляющиеся исподтишка адские твари. Про большинство наших подростков иначе и не скажешь. Мир катится в тартарары, уровень преступности нереально высок, и мы единственные, кто хоть как-то сдерживает этот нарастающий вал…
За писаниной я не сразу обратил внимание на пронзительный скрип входной двери, потом в коридоре раздались тяжёлые шаги, и в комнату вошёл пожилой, невысокий, но нереально толстый чёрт в комиссарских погонах на круглых покатых плечах. Форма наверняка сшита по индивидуальному заказу, пузо свисает, сам поперёк себя шире, но вид суровый. Он оценивающе зыркнул на меня из-под сведённых кустистых бровей. Где-то в глубине глаз блеснули весёлые искорки.
Я решил подыграть и встал по стойке «смирно».
— Сержант Ирджи Брадзинский, прибыл для несения службы, месье!
Горгулии опять прыснули. Капрал Флевретти, не сдержавшись, тоже дёрнул губами в усмешке, но тут же напустил на себя скорбный вид, пронзая юных подследственных осуждающим взглядом.
— Вольно, вольно, сержант, — добродушно заулыбался комиссар. — Моё имя Жерар Базиликус, и я рад вас видеть. Давно прибыли?
— Несколько часов назад, месье!
— Тогда добро пожаловать в наш мирный, уютный городок, уверен, что вам здесь понравится, хотя поначалу всё может показаться менее ярким и шумным, чем в столице. Зато у нас отличное местное пиво, — он причмокнул губами, мечтательно закатив глаза, — и гречневая каша с нарезкой из копчёных бычьих хвостов… ммм… такую готовят только здесь. Почему были вынуждены оставить прежнее место службы?
— Интриги сослуживцев, месье.
— Понимаю, это достойный повод. Только боюсь, вы найдёте у нас не так много возможностей для применения ваших исключительных талантов детектива, о которых мы все наслышаны. Не смогли уснуть на новом месте? А что эти юные шалопаи здесь делают? — Он как будто только что заметил горгулий и изобразил на лице крайнюю степень удивления, хотя мне казалось, что они своей болтовнёй наполнили всё пространство помещения. — Не может быть, Фрэнки, Лора, Тинто… Куда смотрят ваши родители, а? Надеюсь, одного вашего привода в полицию им будет достаточно для того, чтобы уделять вам больше внимания. Ладно, я забыл тут на столе свои очки для чтения. Не могу уснуть, не прочтя перед сном главку-другую сентиментального сериала о собакоголовых зомби-лесбиянках «Вы-браковка, я-браковка, ты-браковка». А, вот и очки! Ну-с, покойной ночи…
