– Э-э-эх, – мечтательно проговорил он, – бро, а ведь когда-нибудь наступит день, и мы откроем бойцовский клуб. Я стрельбе парней учить буду, ты – рукопашке. В Сектор буду ходить ради удовольствия, а не когда припрет.
– Угу, – буркнул Данила и щелчком отбросил бычок. – Десять раз откроем, а потом еще дважды. Хрен ты что в этой стране откроешь – теперь на все монополии.
Момент вздохнул:
– Ну так уедем. Уедем отсюда к чертям! Да понимаю, что нет выхода. Но иногда так мечтается сладко… Вот загорелся твоей мечтой, да! Потому что без мечты, ну, никак. Человек без мечты превращается в тварь ползучую. А так вроде и есть, к чему идти, не зря небо коптим. Поехать… да вон хоть в Португалию, да, или в Испанию. А то и в Бразилию какую-нибудь, ты ведь туда хотел? Лицензию прикупить и забацать свой клуб. Красота… Че, не согласен разве?
– Согласен, – кивнул Данила, вставая. – Так и будешь на пороге держать?
Момент вскочил:
– А, да, пошли!
Поднялись по ступенькам следом за хозяином. Данила с Зулусом вошли в дом. Здесь было полутемно, и хламом Гена оброс – мама не горюй. Пакеты с мусором стояли в коридоре, над ними вились мухи. Зулус сунулся понюхать и оглушительно чихнул.
– Ты бы их хоть во двор вынес, – проворчал Данила.
– Зачем?
– Да воняют же, елки. Ты что, сам не чувствуешь?
– Да мне как-то по фиг… Ну ладно, ладно, ща вынесу.
На кухне Данила расчистил кусок стола, сложив в кучу одноразовую посуду и обрывки промасленной бумаги. Момент налил Зулусу воды, поставил миску на пол и принялся разогревать какую-то еду. У плиты Гена приплясывал, мотал светлыми дредами, с которых сыпалась пыль. Этот плечистый молодой парень, расслабленно-мягкий в движениях, во вьетнамках на босу ногу, широких шортах и футболке цвета героинового прихода, со своей заплетенной в две жидкие косички бородой (по настроению Генка подвешивал к косичкам колокольчики), был одним из лучших проводников в Секторе.
Его уважали, его побаивались – стрелял он без промаха и дрался даже в самом «убитом» состоянии без ошибок.
Рядом с ним невысокий жилистый Данила выглядел совсем несолидно.
– Надо контейнер с железой отдать Хромому, в гараж, – сказал он. – Я у тебя Зулуса оставлю?
– Да без проблем, бро, – не оборачиваясь, ответил Гена, – только я его закрою. Ща, момент, пожрем и поедем. Я слышал, как твой «харлей» рычит, давай на моей табуретке… Во, блин, опять подгорело! Момент, я еще пельменей сварю. Слушь, бро, про Эльзу. Эту тварь, по ходу, в Секторе чупакабра обрюхатила. Помнишь, она две недели там шлялась, сбежала? Вот, сука такая, нагуляла.
Данила, успевший налить себе чаю, чуть не подавился. Он как раз расслабился и размечтался, вообразил собственный клуб – два, а лучше три тренажерных зала, тир. Парочка спортзалов, а на первом этаже – бар, бильярд и боулинг… И тут – на тебе!
– Я тебе покажу, кого она родила, только, бро, лучше после еды, а то аппетит отобьешь. Я вчера подумал – по обкурке глючит. Сегодня проверил: не поверишь, бро, это пипец. Утопил бы, но я ж не могу, я ж такой пацифист, что аж буддист.
Насчет «пацифист, что аж буддист» Данила сомневался, но уточнять не стал. Смотреть на помесь собаки и огромной лысой крысы не было никакого желания.
Зулус, напившись, понесся искать подругу. Данила услышал, как он завыл из глубины дома.
– Эльзиных щенков чует, – заметил Момент.
Зулус выл, как на хамелеона. Данила решил, что, если Генка не утопит щенков, он сделает это своими руками. Но сейчас времени нет – пора выдвигаться к гаражу Хромого.
Отогнав Гену от плиты, он сам сварил себе пельменей и успел поесть, пока тот собирался. В Секторе были и другие хорошие проводники, но Данила Астрахан доверял только Моменту. И друзей, кроме него, у Данилы не было.
* * *
«Сектор – это врата Ада», – написал на воротах гаража какой-то пессимист ядовито-зеленой краской. Неизвестный оптимист зачеркнул «Ада» и написал поверх: «Рая». Неизвестный же реалист изобразил рядом мужской половой орган в возбужденном состоянии.
Момент заглушил двигатель, и Данила слез с мотороллера. Огляделся по сторонам – вроде чисто. На всякий случай поправил в кармане шокер (обрез пришлось оставить в коттедже Момента, полиция на трассе могла и обыскать, а разрешения у Данилы, разумеется, не было). Подошел к размалеванным воротам и пнул их берцем.
Ворота гулко загрохотали.
– Кто?! – просипели из-за ворот.
– Открывай, Хромой! – крикнул Данила. – Это я, Астрахан!
Заскрежетали несмазанные петли, и в воротах образовалась щель, куда просунулась одутловатая морда Хромого.
– Астрахан? – прошамкал он, что-то дожевывая. Изо рта у него сыпались крошки и несло перегаром. – Заходи. А наркоман пусть тут обождет.
– Мир, бро! – безмятежно улыбнулся Момент.
Данила толкнул плечом створку ворот и протиснулся внутрь.
Какой-нибудь экзобиолог – или ксенолог, или как там их сейчас величают, экспертов по Сектору, – отдал бы правую руку, ногу и почку, чтобы попасть в логово Хромого. В неказистом на вид гараже одних только контейнеров с добычей ловцов было с полдюжины. Плюс тушки чупакабр. Шкура вырвиглотки. Склянки с сушеными ларвами. Ожерелье из когтей и зубов шестилапого волка. И похожие на канифоль кристаллы добытой из желез субстанции в пластиковых кюветах под ультрафиолетовой лампой на просушке.
По самой скромной оценке коллекция скупщика Хромого тянула на полмиллиона. Или лет на пятнадцать строгого режима…
– Что принес? Показывай…
Данила поставил на верстак контейнер, щелкнул замком.
– Ого, – присвистнул Хромой. – Большая…
– Большая, – кивнул Данила.
– Полтинник.
– Чего? Охренел? Семьдесят пять, не меньше!
– Полтинник, – отрезал Хромой. – И то, пока я добрый. Завтра будет сороковник.
– Почему это? – возмутился Данила.
– MAC. Прижали, гады, работать не дают. Только на прошлой неделе трех барыг закрыли. И Ловчий клуб… цену сбивают ну вообще.
Данила нахмурился. Так вот, да? Сначала ввели лицензии, теперь вообще что-то вроде гильдии создали: поборы, налоги, проценты. Этак скоро будем по плану работать – даешь пятилетку по отлову хамелеонов за три года! И с МАСом у клуба, похоже, контакт налажен.
Совсем некуда податься вольному охотнику… А всякую систему Данила, окончательно расставшись и с армией, и с МАСом, ненавидел лютой ненавистью. Эдак скоро за еду пахать придется, и прощай мечта о спокойной жизни. Сволочи.
На улице зарычали моторы, и пронзительно в два пальца свистнул Гена. Означало это одно: сволочи не заставили себя ждать…
– Облава, – побледнел Хромой. – Гады!
Астрахан захлопнул контейнер и сгреб его в рюкзак. Похоже, придется искать другого скупщика… Кто же это на Хромого навел, неужели за ними с Моментом следили? Не может быть, они бы засекли! Он метнулся к воротам, но было поздно: снаружи мяукнула сирена и взвизгнули тормоза.
