— Не злословь о том, чего тебе не понять, — веско, с предупреждением в голосе отрезал епископ. Впрочем, следующую фразу он произнёс опять всё тем же добродушным и миролюбивым тоном: — Изгонять — это не по моей части, обращайтесь к брату Андрэ.
Поляк, до того держащийся на шаг позади архипастыря, вышел вперед и издевательски поклонился, не забыв положить руку на пояс-оружие: некоторые мирские привычки никак не желали оставлять бывшего шляхтича.
— Экзорцист! — Растерявшая весь свой гонор молодая девчонка попятилась. — Ты привёл экзорциста!
— Как и было оговорено… Не так ли, Асмодеус? — Иоанн с тщательно скрываемым удовольствием отметил, как напряглись нелюди. Впрочем, по поводу колдунов и ведьм святая мать-Церковь пока не выработала единой позиции и продолжала склоняться к мысли, что отступники, практикующие волшебство, — всё-таки люди. Заблудшие, пустившие в душу ужасающую скверну, но всё ещё люди. По крайней мере, пока у них не отрастали, пусть даже временно, противоестественные конечности, органы и покровы, и не появлялись способности вроде несгораемости саламандр. — Кстати, я тоже оценил присланного тобой… привратника.
— Я знал, что для тебя пройти Хранителя не составит труда, — покачал головой пожилой мужчина, до того молча смотревший в пламя, и поднялся, тяжело опираясь на посох в виде сильно перевитого древесного корня, — и называй меня Ульфхам, как все. То… прозвище ко мне больше не относится. Всё осталось в прошлом.
— Ты можешь отказаться от Преисподней, но она никогда не откажется от тебя. — На секунду выражение лица монаха выдало истинное отношение к собеседнику — смесь презрения и гнева, но Иоанн быстро взял себя в руки. — Но это не важно. Даже несотворение зла есть добро.
— Потому ты пришёл ко мне? — теперь уже не удержался главный на лесной поляне, саркастически приподняв левую бровь.
— Потому что знаю тебя достаточно хорошо, — не поддался на провокацию епископ. — Потому что данное Слово для тебя нерушимо. Тебя знают и тебя уважают среди… таких, как собравшиеся здесь и сейчас. Так что я надеюсь, что ты сможешь донести до многих то, с чем я пришёл к тебе.
Слова высокопоставленного священника, маскирующегося под простого монаха, произвели некоторый, можно даже сказать, фурор. Несколько спутников назвавшегося Ульфхамом вскочили на ноги, сжимая кулаки, над поляной повис гул встревоженных голосов.
— Он врёт! — опять не сдержалась обнажённая ведьма. — Ты врёшь, церковник! Ваши проповедники каждый день провозглашают войну нам — в каждом храме, с каждой кафедры! Что ты можешь нам сказать?!
— Халла, утихни, — веско приказал глава нечисти, и шум как отрезало. — Я согласился на личный разговор с тобой, про передачу послания разговора не было. Мне говори и уходи.
— Не разговор, а встречу, — педантично поправил собеседника епископ. — То, с чем я пришёл, надо не рассказывать, а показывать. И… мда, не думал, что когда-нибудь это произнесу… мне потребуется твоя помощь.
Если до этого казалось, что у костра тихо, то теперь повисла совсем уж мёртвая тишина. Даже пламя, до того тихо, но отчётливо гудевшее и потрескивающее поленьями и углями, теперь совершенно бесшумно вздымалось вверх. Не без заслуги покинувшего свою раскалённую лежанку саламандра, разумеется.
— Прости, старый враг, но, мне кажется, я ослышался, — наконец заговорил владелец посоха, — ты предлагаешь мне колдовать вместе с тобой? В одном ритуале?
— Творить магию, скажем так. Слово «колдовство» мне по-прежнему не нравится. — Архипастырь явно был доволен произведённым эффектом. — Да, ты правильно понял.
— А как же «святые силы и чародейство — нельзя даже сравнивать, ибо первое от бога, а второе — от дьявола»? — Асмодеус, кажется, реально растерялся. Многое он готов был услышать, включая «сгори, тварь» — но только не такое. Небо, упавшее на землю, было бы более реальной вещью, чем такое предложение из уст «благословленного» церковника.
— О терминологии можно поспорить как-нибудь потом, — махнул рукой епископ. — Мы все знаем, что и святые чудеса подвижников, и самое тёмное колдовство лучше всего получаются в так называемых местах Силы, и хуже всего получаются на максимальном от них удалении. Всё зависит от помыслов человеческих, от того, как распорядится получивший Божий дар к чудесам своим талантом.
— Ересь! — одними губами произнес Ульфхам, но, справившись с собой, уже в голос спросил оппонента. — Иоанн, а тебя самого за такие слова свои же не удавят? А то я слышал о ваших порядках.
— Не волнуйся за меня, — хмыкнул епископ. — И не тебе меня судить, чернокнижник. Лучше подумай, с чем я пришёл к тебе, врагу Церкви, что мирно разговариваю с тобой и предваряю своё дело такими словами.
Маг честно подумал, но в результате только развёл руками: никаких, даже самых безумных мыслей, не было.
— Ничего, я сейчас всё расскажу подробно, — посулил архипастырь, прикрывая глаза, чтобы лучше сосредоточиться.
* * *
Места Силы. Проклятье и, одновременно, благословение этого мира. Места, в которых совершаются чудеса — и благие, и самые скверные. К сожалению, природа человека такова, что скверна всегда лидирует… Едва вставшая на ноги Христианская Церковь вслед за другими культами просто не могла не обратить на Места Силы самого пристального внимания. Вот только возможностей у последователей святых апостолов в итоге оказалось побольше. Более тысячи лет копились знания и факты, переписывались дневники и жития, анализировалась и сопоставлялась доступная информация. По деяниям святых и по самым чёрным ритуалам пойманных колдунов, по людям, чародеям и нелюдям. Подкупы и пытки, опыты и простые наблюдения — всё стекалось и оседало под тихими сводами холодных, сухих и хорошо вентилируемых залов Папской Библиотеки. Неудивительно, что именно теологи и практики Ватикана в итоге совершили невероятный прорыв.
— Все вы знаете, что магия и чудеса не совершаются по заказу, — нуднейшим тоном, словно на теологическом диспуте, вещал отец Иоанн. Однако, несмотря на манеру изложения и то, что говорил он пока вещи общеизвестные, слушали епископа затаив дыхание и ловя каждое слово. Слишком уж редко представители Церкви обращались ко врагам лишь словом, по крайней мере не подкреплённым волной убийственного света, да и в свои тайны никого постороннего никогда ранее не желали посвятить. — Святые смиренно принимают дарованную возможность, а колдуны и прочие астрологи пытаются рассчитать благоприятное время по положению звезд, Луны и прочим богопротивным приметам. Общеизвестны также и постоянные, повторяемые каждый год «удачные» дни в одни и те же даты: Вальпургиева ночь, ночь перед праздником Иоанна-крестителя, ночь перед Рождеством и мерзейший Хэллоуин. Мне ведь не нужно объяснять, почему светлый праздник матери-Церкви и тёмное безумие идут друг за другом подряд? Отлично. Скажу ещё, что есть более долгопериодические циклы, как связанные с небесной механикой, так, по-видимому, и нет. Однако, кроме дат нами выявлена ещё и географическая привязка: в один и тот же день возможности святого или колдуна будут колебаться в зависимости от его расположения относительно Мест Силы. Проверено, если занять позицию на максимальном удалении от выявленных центров, благоприятных для чудес в любое время года, то даже в календарный максимум эффект будет слабым — вплоть до полного исчезновения. Но и это ещё не всё…
