Милорд Стюарт, как истинный джентльмен, отдал тогда должное присутствующей даме.
– Но вернусь к нашим планам. Мой сын Майкл, кузен Джона-Карла-младшего, сопутствовал бы ему, храня прямого наследника до самого возвращения в Тронный Зал и опоясания Мечом. В случае непредвиденного – гибели прямого наследника, – Майкл должен был бы принять Меч сам и заменить кузена на экскалибурском троне… Всё это было решено и нам всем завещано моим безвременно убиенным братом накануне взятия мятежниками Королевского Дворца, четверть столетия назад. И уже более чем двадцать два года из этих двадцати пяти – мы не можем приступить к выполнению первого из наказов покойного Короля. Джон-старший завещал воспитать его сына в истинно королевском духе, подготовить к восшествию на Трон, к достойному ношению Меча… Но мы не можем со спокойной совестью заявить: «Король умер, да здравствует Король!». Ибо двадцать два года тому назад наследный Принц был похищен у нас, и мы до сих пор его не отыскали. Цесаревич жив, но мы…
– Почему решили, что? – быстро поинтересовалась Бабуля.
– Всему своё время, миледи. Я расскажу и об этом. Позвольте по порядку? – Милорд Джимми по всем правилам этикета склонил свою благородную седину, уважив благородную черноту Ррри, и повествовал далее:
– Мы не знаем, где он. И не можем предоставить Реставрационному Совету, состоящему из лидеров экскалибурцев, эмигрировавших подальше от революции, доказательства его присутствия среди живых человеков. Совет требует объявить Майкла наследным Принцем. Но пока Джон-Карл-младший жив, я не имею права нарушить завещание брата. В этом своём нерушимом мнении… из членов совета к нынешнему дню я пребываю практически в одиночестве, меня поддерживает лишь сам Майкл, и это придаёт мне силы продолжать поиски…
Милорд вновь запнулся, на мгновение прикрыл глаза.
«Э-э-э, а ведь у него тоже кусочек сердца остался! – подумал, насколько помню, я тогда. – Не сплошная глыбка льда. Удивительный дядя. Самому королём не суждено было стать, и сыну не даёт. Неужто и вправду братца своего любил по-настоящему?.. А ведь похоже. Ничего себе! И среди аристократов, оказывается, случаются в виде исключения человеки, не отравленные самым сильнейшим наркотиком всех времён и рас – Властью…»
– Но у меня остаётся всё меньше времени, я ведь уже не молод, – милорд продолжал говорить ровным тоном, но мне вдруг почудился в этой монотонности некий намёк на грустную усмешку, – мне гораздо больше лет, чем может показаться на первый взгляд. До сих пор надежда придавала мне силы жить, но…
Прямая (когда ей это выгодно) как линейка Бабуля в лоб спросила:
– Сколько? И почему вы столь с нами откр-ровенны?
Я знаю – не зря она страшивала. Я бы аналогичные вопросы задал.
– Сто сорок два. Майкл у меня довольно поздний ребёнок. Был ещё сын, но… извините, до таких пределов моя откровенность не распространяется, да и к предмету нашей беседы это не относится. А достаточно откровенен я с вами потому, что собираюсь вас нанять, и знаю, что это будет нелегко. Одним из факторов, повышающим шансы на успех, является предоставление вам наиболее полной информации о сути, подоплеке и условиях предлагаемой вам сделки.
Ррри с непроницаемой мордой перекладывает себе на колени рюкзачок, в который сложен её шикарный выходной костюмец и кое-что ещё, и вынимает из него маленькую плоскую коробочку. Комментирует:
– Это суперпробойный терминал свитсмоукской конструкции. Он спокойно передаёт сквозь все твои экраны, Джимми. Обошёлся мне в целое состояние. Аппарат был включён на передачу всё это время.
«Вот это она дала так дала! – изумился я. – Вот этого её финта ушами я в упор не по-онял…»
– Я догадывался, – наклонил голову милорд. – Меня это не волнует. Я не хочу, чтобы нас услышали нежелательные уши, но зеро-сеть вашего корабля, в память которой поступает ваш кодированный сигнал, к таковым ушам мною не причислена. К тому же корабль будет уничтожен, если мы не договоримся. Таким образом, вся конфиденциальная информация погибнет вместе с ним и его внутренней сетью.
Ба не смотрела на меня, но шевелила ушами в условленном между нами сигнале: «Внимание, уровень враждебности повышается!».
Ещё бы!!
– И какова же суть вашего предложения? – поинтересовалась Ба.
А я думал при этом: «Интересно, догадывается ли важный перец Джимми, что у Ба ещё три штуки суперпробойников, напрочь заэкранированных от обычных средств обнаружения, спрятаны в меху и имплантированы под кожей, да и у меня парочка сюрпризов имеется?..»
– Его суть в следующем: я хочу предложить вам разыскать наследного Принца и доставить его мне.
Коротко и ясно. Лаконичный он дедуля, милорд Джимми, однако!
– Ясный пень, – сказала Бабуля, – это я поняла, как только ты упомянул, что мальчишка пропал, если не ещё раньше, когда связалась с зеро-нет и получила эту инфор-рмацию с борта «Пожирателя» во время твоего предварительного краткого исторического обзора. Я спрашиваю: что мы будем с этого иметь и на кой ляд именно нас ты выбрал? У тебя что, мало… этих, как ты назвал? гвардейцев, во! Или на дорогах Вселенной мало всяких-разных живчиков, специализирующихся по постельному шпионажу за жёнами для уродов, желающих развестись, и по всяким подобным детективным выкрутасами?
– Живчиков-то много… – (Клянусь, милорд чуток ухмыльнулся!), – но нужны мне вы. Мне вас… – он запнулся, – порекомендовали. И я, изучив ваши параметры, принял решение, что вы подходите.
– Ага, а чтобы окончательно убедить себя, что не ошибёшься, и потом не грызть локти и не бить себя ногой в грудь, решил вынудить меня погрызть горлянку мутанта… – пробурчал я. Вполне обоснованно.
– За тем, как вы, сэр, с этим быдлом расправились, следил я пристально. Грубо действуете, не аристократично, но эффективно. Я доволен.
– Ну спа-асибо! – искренне благодарен был я этому наглому «челу». Сделал некое подобие попытки раскланяться, то есть развёл руками и наклонился вперёд. – А я-то в догадках терялся, гожусь я хоть на что-то путное или полный дебил. – Выпрямился, вздохнул и спросил: – Кстати, а выпивка у вас в лимузине имеется, или все средства тратите на тестирование наёмников и святую реставрационную борьбу?
– Бар слева. Извините, не предложил раньше. – Ответил непробиваемый Джимми, на миг воткнул в меня ледяной сдвоенный клинок своего взгляда и отвернулся к Ба. – Извините, миледи, юноша прервал меня.
– Ничего, ничего, милорд, – вполне светски извинила Ба, – юноша горяч немного, но это возр-растное. Перерастёт.
– Продолжу. Иметь вы с этого будете всё, что только ни пожелаете. В разумных, конечно, пределах. Я готов сию же секунду перевести на ваш счёт… хоть всё своё состояние, которое выражается в, – он вытянул вперёд руку, показывая Ба запястье, окольцованное браслетом старомодного терминала.
