Эта мысль неприятно удивила молодого варганца. Давненько же он не рассуждал подобным образом! Хотя бывали времена, когда он и думать ни о чем не мог, кроме своего драгоценного кошелька и еще более драгоценного желудка. Быстро же он порос мхом!
Его размышления прервал аромат аппетитной яичницы. Официантка чинно вкатила столик, заставленный самыми разнообразными закусками, среди которых красовалась бутылочка легкого вина.
— Господин шериф, где прикажете накрыть стол? — с чарующей улыбкой осведомилась она. — В вашей столовой или, как обычно, в комнате для отдыха?
Поймав себя на том, что он с интересом разглядывает аппетитные формы официантки, Чейн нахмурился.
— Нет, Верия, оставьте столик здесь, в кабинете. У меня сегодня очень много работы, не хочется отвлекаться.
— Как прикажете, — еще ослепительней улыбнулась официантка и, повернувшись, покатила столик в угол комнаты. При этом она так выразительно покачивала круглым задом, что Чейн невольно сглотнул. «Хорошо, что Мила уже ушла», — подумал он.
Остаток дня прошел в напряженной работе. Чейн встретился с двумя десятками влиятельных людей из дальних созвездий Клондайка, провел совещание руководителей силовых ведомств (отныне в Клондайке появились и такие структуры), потратил драгоценные полчаса на встречу с немногочисленными деятелями культуры Мидаса и в заключение дал короткое интервью журналистам ведущих мидасских газет.
Когда стрелки на золотых настенных часах показывали девять вечера, зазвенел один из трех десятков телефонов.
— Слушаю, — подняв трубку, устало произнес Чейн.
— Морган, ты свинья! — послышался в трубке возмущенный голос Милы.
— Почему? А-а, кажется, уже довольно поздно…
— Слабо сказано! Сначала разжег в женщине страсть, а потом, словно последний негодяй, даже не изнасиловал… Дорогой, я сейчас сижу в нашей спальне, и на мне больше нет свадебного платья.
— Вот как?
— Какого-нибудь другого платья на мне тоже нет.
— Это еще интереснее!
— Зато я надела новое белье — то самое, что мне сегодня привезли специальным рейсом с Земли. Я не говорила тебе, что, кроме свадебного наряда, заказала еще немного женских вещичек?
— Представляю, сколько это — немного! Кажется, ты потратила за один раз более пяти миллионов кредитов?
— Морган, ты не просто свинья, но еще и жадная свинья! Невесты имеют право на небольшие женские слабости… Словом, я пока еще не ложусь спать, хотя очень устала сегодня. Ты же совсем не занимаешься свадебной церемонией, все свалил на меня и на мэра Популаса. А от него толку, как всегда, мало.
Чейн улыбнулся.
— Ладно, я скоро буду. Мне еще часок нужно поработать с бумагами, а потом я прилечу домой, словно птица!
Положив трубку, он удивленно покачал головой. «И что со мной сделала эта пигалица! — с тревогой подумал он. — Верховный Ллорн, отзовитесь! Мне чертовски нужен ваш совет. Я просто на глазах покрываюсь мхом, и этому должны очень обрадоваться наши враги… Уж не принял ли проклятый Х’харн облик моей замечательной невесты?»
Но ответа Чейн вновь не получил. Выругавшись, он сел за стол и придвинул к себе толстую пачку документов.
В дверь негромко постучали.
Подняв голову, Чейн недовольно спросил:
— Ну, кто еще там? Фейх, если ты принесешь хотя бы еще один документ, я разрежу тебя на кусочки!
В коридоре послышалась какая-то возня. Дверь распахнулась, и на пороге появился высокий, ладно скроенный мужчина в роскошной военной форме.
Чейн вскочил с кресла:
— Рендвал! Вот это сюрприз. Я ждал вас только к концу недели.
Адмирал Внешней Разведки вошел в кабинет. На его красивом, гладко выбритом лице сияла добродушная улыбка.
— Господин шериф, простите за самовольный визит. Надеюсь, вы не станете депортировать меня с Мидаса?
Чейн поспешил к нему навстречу. Мужчины обменялись крепким рукопожатием, а потом обнялись. Отношения между ними никогда не были особенно дружескими, но время меняет многое. К тому же Мила более восьми лет работала во Внешней Разведке и являлась одним из лучших агентов этого ведомства. Кажется, когда-то ее и Рендвала связывали какие-то личные отношения, но Чейн старался не задавать невесте лишних вопросов на эту опасную тему.
— Рад, очень рад, — сказал он и указал на кресло, стоящее возле стола. — Насколько я понимаю, вы прилетели на Мидас не только для того, чтобы вскоре поучаствовать в нашем празднестве…
— Увы, увы! — Рендвал развел руками. — Как только в Совете Федерации узнали о том, что вы с Милой пригласили меня на свадебную церемонию, то сразу же нагрузили по уши массой официальных поручений. Их оказалось столько, что я решил прилететь на неделю раньше, чем планировал. Что тут поделаешь? Придется совмещать приятное с полезным.
Чейн достал из ящика стола бутылку бренди и два бокала. Наполнив их, он протянул бокал гостю:
— Так или иначе, я очень рад видеть вас, адмирал. Честно говоря, за последние недели я настолько завяз в местных проблемах, что уже начинаю забывать о том, что в Галактике есть кое-что, кроме моего мохнатого секретаря Фейха… Ну, за встречу!
Они выпили.
Рендвал отстегнул с пояса кинжал с удивительно красивыми ножнами, усыпанными драгоценными камнями, и рукоятью, выполненной в форме золотой змейки. Встав, он протянул оружие Чейну:
— Господин шериф, я привез с собой немало подарков для вас и вашей очаровательной невесты. Но сегодня я хочу вручить вам от имени Совета Федерации этот маршальский кинжал. Такого оружия удостаиваются только высшие офицеры, причем исключительно за выдающиеся воинские заслуги. Лишь пять человек в Федерации ныне владеют такими кинжалами, в том числе и наш общий друг адмирал Претт. Мне, увы, еще далеко до такой награды, но я чертовски рад за вас, дружище!
Чейн встал с кресла и принял кинжал. Он был искренне растроган. Черт побери, выходит, на Веге по-прежнему ценят Моргана Чейна! Старина Претт, конечно же, несколько погорячился, когда заставил его уволиться с флота «по собственному желанию». Клондайк очень важен для Федерации в стратегическом плане, а это перевесит любые недоразумения личного плана. Наверное, вскоре после свадьбы ему без шума и помпы вернут титул вице-адмирала флота. А потом, глядишь, пришлют в его распоряжение новую Третью эскадру Патруля. Политика — это искусство компромисса, и вояке Претту волей-неволей придется смириться с этой старой истиной.
Варганец хотел было положить кинжал на стол, но Рендвал с улыбкой сказал:
