лечу вдоль дальней от него стенки. Меня частично прикрывают стеллажи, но они едва ли могут защитить. Лишь помешать прицелиться.
Вот только онкройл хрипит и меняет цель атаки. Его щупальца колошматят в ярости по потолку и стенам вокруг лестницы. Со вдохом, пространство складывается и град обломком засыпает путь наружу.
Я оказываюсь заперт в подвале с громадным чудовищем.
— Хочешь поплясать? — скалюсь и, не глядя, досылаю патроны в барабан. — Хорошо, я задам темп.
Грохочет кольт, и впервые я сознательно бью не по морде, а по щупальцам на его спине. Пули отрывают чёрные отростки. Онкройл несётся ко мне, сметая всё на своём пути. Скользнув прочь, кувыркаюсь под хлёсткими ударами оставшихся жгутов. И стреляю раз за разом.
Тварь врезается в стену, и здание вздрагивает. По потолку змеится глубокая извилистая трещина. Пыль и каменное крошево заполняет воздух.
Отхожу к стене чуть левее ряда красных баллонов, и кричу:
— Давай, давай! Это же не всё, на что ты способен?
Онкройл нечленораздельно рычит и вновь идёт в атаку. Я бегу навстречу, поливая его свинцом. Пространство для манёвра сужается. Мне не хватает скорости, чтобы уходить от ударов на такой короткой дистанции.
Поэтому я врубаю Спурт.
Реальность тормозится, и чёрный острый жгут, собравшийся ослепить меня, мажет. Я ухожу рывком вниз. Падаю на колени и скольжу вперёд навстречу твари. Колоссальные задние лапы проносятся с обеих сторон от меня, короткие рудиментарные ручки пытаются безрезультатно дотянуться до моей головы, а сама туша с силой бьёт в стену позади.
Протестующе трещит здание.
Крутанувшись, я нахожу монстра ровно там, где мне нужно. Всего в метре от газовых баллонов.
Поэтому я выбрасываю средний палец вперёд и спускаю курок.
Даже для ускоренного почти в два раза мозга события несутся вскачь. Я кладу пулю по касательной, отчего она пробивает баллон и рикошетит внутри от задней стенки.
Искры.
Взрыв.
Волна огня затапливает помещение, и, вскинув крышку ближайшей морозилки, на последних долях секунды Спурта я ныряю в его холодные недра. Промёрзшие индюшачьи окорочка стучат от удара о тело. Не успели растаять за полдня, надо же.
Внутри невероятно тесно, согнутые колени упираются в живот, но всё это перестаёт иметь какое-либо значение. Потому что взрывная волна подхватывает мой контейнер и с силой хреначит им о стену.
Хрустят суставы. Голова бьётся о металл. Рот наполняется кровью. Перед глазами плавают круги. Меня крутит и вертит так, что хочется блевануть. Ещё и индюшачьи запчасти летают вокруг меня и норовят огреть по затылку. С грохотом морозилка падает наземь, верх тормашками. Буквально. Её крышка оказывается прижата к полу.
Я не могу полноценно вдохнуть и лишь сипло втягиваю помаленьку прогорклый воздух. Пытаюсь разогнуться и с криком сбрасываю с себя металлический гроб. Он разворачивается на петлях и грохочет о пол. В подвале ещё темнее, чем было, а мой фонарик не пережил нашего увлекательного полёта в индюшачий космос.
Что-то большое ворочается и хрипит в центре комнаты. Я стреляю на звук раз за разом, не глядя, забивая новые патроны в каморы. Снова и снова. Пока курок не начинает механически щёлкать. Барабан пуст. Окончательно.
В темноте неторопливо вырастает мерцающее зелёным дерево. В его сердцевине закручивается водоворот сияющих частиц. Я смотрю на него усталым взглядом и с шумом падаю на горку оледеневшего мяса.
Заднице холодно, но мне в общем-то плевать. Вытаскиваю из кармана пачку сигарет и не сразу достаю целую. Потому что первые две сломаны пополам и засыпают пальцы табаком. С третьей мне везёт, и, наконец, я втягиваю в себя ароматный дым. С каждой затяжкой стекающая по лицу кровь, отбитый затылок и ноющая боль в коленях становятся чуть менее заметными.
Арга́три Шерро́мо отмечает вашу находчивость и жажду выжить. Примите этот дар.
Отмахиваюсь от текста, и рядом со мной появляется светящийся контур. Мысленно готовлюсь к очередному диску со способностью, но это прямоугольная пластиковая коробка. Успеваю подхватить её, прежде чем, темнота берёт своё.
Упаковка АПС “Такифугу”
Калибр: 0.44 Магнум
Тип: Разрывной
Убойное действие: 99 %
Количество: 18 единиц
Ступень: E
— Очень вовремя, — с нескрываемым сарказмом замечаю я. — У вас там эстонцы сидят?
Стоит мне убрать патроны в кольцо, как тончайшие нити света пробивают завал у лестницы. Они скорее очерчивают, чем освещают тушу онкройла. Толком не рассмотреть.
— Эй, Егерь… — приглушённый за счёт преграды голос Донни повисает в воздухе. — …Ты живой?
— Егеря нет на месте, — сипло отвечаю я. — Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала. Б-и-и-п.
— Жив везучий сукин сын! — орёт Фламинго.
Ракета радостно лает.
Я достаю из кольца свою грязную рубашку, на ощупь наматываю её на ближайшую индюшачью голень и далеко не с первого раза поджигаю спичкой. За подобный импровизированный факел в бойскаутах у меня отобрали бы значок. Слава богу, что класть я на них хотел с разбегу.
Что-то бубнит Донни, но сейчас мне не до него.
В тусклом свете подвал имеет кошмарный вид. Всё, что прежде стояло на стеллажах, ровным слоем валяется на полу. Причём за счёт взрывной волны сожжено, перемолото и раскурочено. Хорошо, что здесь особо нечему гореть. Не хватало ещё задохнуться, успешно убив противника.
Трещина в потолке стала ещё шире. Чёрная жижа, как из лопнувшей банки с краской, забрызгала пол и стены полукругом. Она теперь медленно стекает вниз, отвратительно воняя.
Сам источник проблем медленно разлагается в центре комнаты. Все его щупальца на спине, как и одну из мощных лап, оторвало. Массивное тело разодрано до самой сердцевины. Крошечная головка повисла на перебитой шее. Из неё и торчит сияющее кристаллическое дерево.
Я хочу подняться на ноги, но потолок устало скрипит, и складывается вовнутрь. С оглушающим грохотом в подвал летят каменные обломки, металл, черепица и хрен знает, что. Цементная пыль покрывает лицо и одежду. Невозмутимо делаю последнюю затяжку и отбрасываю сигарету щелчком. За ней же следует мой факел, потерявший всякий смысл.
Вид я имею такой, словно высыпал банку с прахом своего лучшего друга над морским обрывом, да только ветер вернул мне всё её содержимое прямо в лицо.
Дыра в потолке стала огромной, и сквозь неё пробивается дневной свет. Я вижу вставшую на козла железную койку. Она упирается торцом в цементное крошево в подвале и частично торчит в комнату выше. Похоже, там располагался жилой номер. Краем глаза фиксирую, что обвалился и кусок стены над нами вместе с крышей. Оттуда и льётся свет.
— Всё ещё живой? — на всякий случай уточняет Донни с той
