стены и позвонить в металлическую дверью, пройти видеоконтроль. Миновав дверь, проскрипеть по старому пакету в конец небольшого темного коридорчика к еще одной двери обитой черным дерматином, которая была не заперта.
Так мы и сделали.
Лаборатория была просторной. На окошках железные решетки. Вдоль стен стояли шкафы с какими-то пробирками и приборами, по центру располагался металлический стол, на котором лежало совершенно голое тело Петренко. С потолка свисали на проводе круглые плафоны, вентиляторы гоняли под потолком воздух.
Алкснис сидел за письменным столом в углу помещения и смотрел в микроскоп. Поверх костюма на эксперте был надеть белый медицинский халат.
— Доброе утро, чем порадуете? — спросила Полина.
— Дайте мне одну минуту, я должен кое-что закончить, и я буду в вашем полном распоряжении, — ответил Алкснис.
Я посмотрел на Петренко. Несомненно, она была весьма красива при жизни, но когда смерть прикоснулась к ней своей костлявой рукой, от былой красоты не осталось и следа. Особенно безобразно смотрелся шов вдоль всего живота и грудной клетки — отпечаток вскрытия.
Ждать судмедэксперта пришлось недолго, и меньше чем через пару минут он переместился к телу, облокотился руками о стол и склонился над трупом, внимательно сканирую его взглядом.
— Смерть наступила двое суток назад, внутренние органы извлечены без вскрытия живота и грудной клетки. Я тщательно изучил поверхность кожи и не обнаружил каких-либо следов внешнего воздействия. А вот внутренние органы очень аккуратно вырезаны из тела, то есть, это очень точная и профессиональная работа. Как он мог это сделать не вскрывая тело? — спросил сам себя Алкснис. — У меня есть кое-какая теория на этот счет, но пока я не готов ее озвучить. Сперва нужно детально изучить состав кожи и провести ряд экспериментов… Так, что еще? В артериях и глубоких венах практически отсутствует кровь. Но на этот раз кое-что новое все-таки есть.
— Янтарь? — спросил Полина.
— Именно. Субстанция, которая была нанесена на тело самый настоящий янтарь. Таким образом Мастер смог придать трупу стоячее положение, — судмедэксперт достал из кармана халата пачку сигарет, выбил одну, чиркнул спичкой и закурил. Поправив очки, проговорил: — Но тут возникает еще больше вопросов, чем ответов.
Полина сложила руки на груди:
— Вы можете сказать какой объем янтаря был на теле?
— Два килограмма двести грамм… двести пятьдесят, если быть точным.
— Сколько сейчас стоит килограмм янтаря?
Алкснис пожал плечами:
— Рублей сто — сто пятьдесят.
— За два килограмма приблизительно триста рублей — почти месячная зарплата. Да и оптом такой объем просто так не купить.
— Прошу обратить внимание, что янтарь на теле Петренко — обработанный. То есть, прошел чистку и полировку, именно поэтому он практически, как стекло. Сделать это без специальной техники непросто. Помимо этого, возникает еще ряд вопросов… Например, каким образом Мастер нанес его на тело?
— По частям? — спросил я.
— Нет, товарищ Антонио, не по частям. Янтарь нанесен сплошным слоем, без разрывов. Не исключаю, что в момент нанесения несчастная еще была живы… Как по-вашему это возможно реализовать?
— Не знаю. И я не Антонио, я — Антон.
— Опять вопросы и никаких ответов, — вздохнула Полина.
Судмедэксперт поправил на переносице очки:
— Еще по янтарю: я провел химический анализ и пришел к выводу, что янтарь не природного происхождения… в нем наличествуют следы химических элементов, которых в принципе в нем быть не должно. То есть, данный вид янтаря имеет лабораторное происхождение.
— Ничего себе! — хмыкнул Полина.
— Это еще не все, — Алкснис сделал глубокую затяжку. — В нем я нашел следы гелия и неизвестный мне химический элемент… Гелий вам о чем-нибудь говорит?
— Еще бы! А вы уверены, что именно гелий? Вы же представляете какие будут последствия, если эта информация пойдет наверх?
— Понимаю. Я уверен на все сто процентов, что это он. Несколько раз все перепроверил.
Я посмотрел на напарницу, она была обеспокоена. Чем им этот гелий так важен? Им же даже шарики надувают.
— «Справка: в СССР данной временной ветви гелий находится под грифом совершенно секретно. Внесен в список продуктов стратегического назначения. Используется в космической отрасли», — пояснила Эя.
— «Понятно. То есть простым смертным он недоступен».
— «Да».
— «И будет большой шухер, если узнается, что кто-то продал гелий налево».
— «Прошу дать пояснение слова «шухер»».
— «В данном случае оно означает, что будет большой скандал».
— «Спасибо, я обновила библиотеку слов».
— В Москве есть только одно место, где производится гелий — завод «Гелиймаш»… — проговорила Полина и посмотрела на меня.
— Думаешь стоит к ним наведаться? — спросил я.
— Обязательно. Вряд ли Мастер достал гелий где-то в другом месте.
Алкснис отошел к письменному столу, стряхнул пепел в пепельницу и вернулся к нам:
— Меня смущает только одно… неужели Мастер не учел тот факт, что мы найдем следы гелия? Ведь Мастер далеко не дурак, а тут такой просчет.
Полина пожала плечами:
— Всего учесть невозможно. Он мог упустить это из виду. В конце концов, Мастер тоже человек, а не робот.
— А зачем ему вообще был нужен гелий? — спросил я.
— Точно не могу сказать, товарищ Антонио. Но у меня есть теория, что с его помощью был создан искусственный янтарь.
— Я — Антон, — кивнул я.
Алкснис подшучивает надо мной? С чего он называет меня Антонио? Это начинает раздражать.
— В любом случае надо съездить в «Гелиймаш» и поговорить с директором. Может, были случаи хищения гелия, — сказала Полина.
— Вряд ли он признается, — я пожал плечами.
— Коллеги, на этом все. Я сказал все, что у меня было на сегодняшний день. А теперь будьте добры покинуть мою лабораторию. Мне нужно работать.
На этом мы вышли из лаборатории и когда сели в машину, я возмутился:
— Какого черта он называет меня Антонио?!
Полина слегка улыбнулась и провернула ключом зажигание.
— Григорий Иннокентьевич порой бывает странный. Андрея он тоже называл как-то по своему… Андреос по-моему…
— Кто такой Андрей?
— Был на совещании у Свинова. Докладывал по сим-картам.
— Вспомнил.
— Как твоя память?
— Пока не могу ничем порадовать. По-прежнему ничего не помню.
— Может тебе стоит все-таки провериться?
— Как-нибудь, как-нибудь, — вздохнул я.
Полина тронула машину с места, и мы поехали в городской парк «Сокольники», чтобы проверить водосточный тоннель.
Опять встали в пробке, нам сегодня везло на них как никогда. Полина тяжело вздохнула и опустила окно до самого конца. Солнце припекало, становилось жарковато.
— Ну и денек! Никогда столько пробок не было! А всего-то одиннадцать часов. Куда им всем надо! — пробурчала Полина.
Я достал из внутреннего кармана пачку сигарет, снял пиджак, и кинув его на заднее кресло, закатал рукава рубашки. Потом закурил и тоже опустил окно.
