почерневшей муравы и металлические щитки его брони.
— Солнце, — сказал я. — Похоже, он уже был мёртв, когда тело самовозгорелось.
Буреш утробно зарычал.
— Собери эту падаль, и возвращаемся, — бросил он и развернулся к коню.
Когда мы вернулись в замок и развязали плащ, в который я сложил вонючую броню, на лице Юргена Ветцеля не дёрнулся ни единый мускул. Этот щёголь с золотыми локонами и кружевными манжетами умеет держать марку, надо отдать ему должное. И умом богиня его не обделила, это точно. Хотя часть меня всегда тихо радовалась, что запястье для меня вскрыл комендант, а не расфуфыренный пижон. Пить кровь от этого красавчика… Не ровен час сам щёки пудрить начнёшь. И чего бабы по таким сохнут?
— Где вы обнаружили останки? — вопросил барон спокойным голосом.
— Недалеко от хутора Яна Седого, — сообщил Буреш.
Мы оба стояли перед хозяином этих земель навытяжку и зажимали шлемы сгибом локтя. Но прекрасно понимали, что никакой взбучки не последует, да и не за что.
— Вы переговорили с этим кулаком?
— Э-э-э, нет, ваше благородие, — ответил комендант.
— Возьмите ребят и прочешите окрестности, — скупо распорядился барон. — Кароль поедет с вами. Общение со смертными предоставьте ему.
Смиренно стоявший за спиной его благородия каштелян поднял глаза. Мне он никогда не нравился. Мутный тип. Смертный, а на таком хлебном месте. Разодет вечно, будто самого барона перещеголять пытается. И шпага при нём чисто напоказ, поди даже пользоваться не умеет. Да ещё трость — опять же для солидности, не хромой он, чтоб в подпорке нуждаться. Но он из поморской шляхты, родовитый, зараза. Борон его сильно ценит, уж не знама за что. Сам смертный и со смертными вечно лясы точит, хотя внушение работает куда быстрее и информацию даёт куда как более точную.
Ну, чего делать-то? Взяли мы на усиление десяток парней — да по коням.
Оставили каштеляна с кулаком разговоры разговаривать под сливовицу, а сами углубились в лес.
— А чего мы ищем-то? — вопросил Матей, когда мы прочесывали вверенный участок.
— Да без понятия, — честно признался я и отвел ветку дикой яблоньки. — Следы, улики, зацепки. Надо разобраться, чего со Зденеком случилось.
— Следы? — переспросил Любош. — Вроде этих?
Я подошёл и взглянул, куда указывал палец сослуживца.
В чуть сыроватой почве остался отпечаток здоровенной лапы. Отдалённо она напоминала волчью, только пальцы расставлены шире. Позвякивая кольчугой, я опустился рядом и приложил затянутую в перчатку руку рядом со следом.
Ребята присвистнули.
— Походу, у нас волколаки завелись, — прыснул Матей.
— Угу, облаву устраивать придётся, — подтвердил Любош.
— Вот откуда они берутся, а? — покачал головой Матей и заложил два пальца за пояс. — Вроде ж не заразные, обращать смертных не могут, только детишек рожают, а всё не переведутся.
— Так может они детишек-то стараются побольше наделать? — хохотнул Любош. — Ну, там, ответственность за продолжение рода чуют, вот и стараются не покладая рук.
— Тогда уж лап! — поддержал Матей. — Ух, помню, держал старый барон при себе одну волчицу…
— Разговорчики отставить, — велел я, вздёрнув губу и показав клык. — Это вам не хиханьки-хаханьки, дело серьёзное. Если в наших лесах бегают такие зверюги, мы должны немедленно поставить барона в известность.
— Думаешь, это оборотень Зденека уделал? — вопросил Любош.
— Не знаю, — я мотнул головой, побряцывая бармицей. — Если их несколько было, то вполне могли. Ну, или если на особо матёрого нарвался. Так, я сейчас доложу коменданту, а вы смотрите в оба. Херовое дело, не спокойно на душе. Поняли?
Получив в ответ кивки и посерьёзневшие лица, я глубоко вдохнул и закрыл глаза.
Нащупал метальную связь, которая возникла между мной и Бурешем, когда тот напоил меня своей кровью. Постучался, дождался ответа.
«Командир, у нас ситуация, — начал я, — нашли волчьи следы».
И тут я услышал низкое, гортанное рычание…
Как сумела эта тварь подобраться к вампирам настолько тихо, для меня осталось загадкой. Спасибо сверхчеловеческим рефлексам: я успел потянуть рукоять меча из ножен в тот же миг, когда зверюга прыгнула на Матея.
Косой удар распорол бочину лохматого чудища, сталь скользнула по рёбрам. Поваленный на землю вампир уже собрал кулак для удара и вмазал по волчьей морде, а Любош добавил от себя хороший пинок. Тряхнув лобастой башкой, оборотень бросился через густой подлесок, миг спустя о его визите напоминали только покачивающиеся ветви бересклета.
— Твою же мать… — проговорил Матей, принимая руку товарища и поднимаясь.
— Ну, теперь мы точно знаем, что это не собака-переросток, — усмехнулся Любош.
— Возвращаемся в замок, живо! — распорядился я, но убирать клинок в ножны не стал. И ребятам тоже велел достать оружие.
— Да он же раненый, — Любош нехотя потянул заточенную полосу стали из устья. — Не вернётся, тихо сдохнет под кусточком.
Это были его последние слова.
Волосатая махина пронеслась серой полосой и утащила вопящего латника за собой.
— Ёпрст, — обозначим так слова, которые вырвались из глотки Матея.
Мы
