Полдня Андрей приводил оружие и амуницию в порядок. Пистолеты чистил, смазывал, заряжал, саблю и нож до бритвенной остроты довёл, одежду и сапоги проверил. На кафтане пуговицу, едва державшуюся, пришил. Обнаружив, что на подошве сапога скоро дырка появится – сносилась толстая свиная подошва от беготни по мощёным улицам столичным, – вздохнул и отправился на торг, за новыми сапогами. До похода обновку обносить ещё надо, обмять по ноге. В походе хуже нет, если обувь жмёт или натирает.
Выехали обозом из шести телег. Науму уже давно пора было кораблик купить – для летних месяцев самое то. И груза больше возьмёт, и быстрее, и безопаснее. Однако жался Наум, выжидал чего-то, хотя деньги были. Андрей знал об этом.
Не успели они преодолеть за четыре дня и сотни вёрст, как навстречу попался отряд всадников. Обоз в сторону, на обочину съехал, возчики шапки стянули и застыли в поклоне.
Когда всадники исчезли из виду, Андрей спросил купца:
– Кто такие?
– Из князей Стародубских, Пожарский.
Ёлки-палки! Сам Дмитрий Михайлович! Как будто бы судьба или случай сами подсказывали ему, подталкивали к решению.
Андрей успел разглядеть молодое лицо князя с аккуратно оправленной бородкой.
По богатству род Пожарских значительно уступал тем же Романовым или Годуновым, но по знатности и древности рода превосходил их и вполне мог претендовать на престол. Ведь родословная их шла от великого князя Всеволода Большое Гнездо, который брату своему Ивану дал в удел город Стародуб на Клязьме. Княжество было невелико, но занимало стратегическое значение между Владимирским и Нижегородским княжествами.
В бытность Ивана Грозного тот сослал своего двоюродного брата Владимира Андреевича Старицкого в Стародуб, а князей Стародубских-Пожарских скопом отправил в Казань и Свияжск. Так знатный род оказался на периферии. И не только географически – их отдалили от жизни политической.
В 1593 году пятнадцатилетний Дмитрий прибыл на дворянский смотр. Борис Годунов оставил его при царском дворе, присвоил звание рынды, через два года – стряпчего, а в 1602 году жаловал в стольники. В ночь на 17 мая 1606 года Пожарского в Москве не было, в свержении Лжедмитрия он не участвовал, к заговору Василия Шуйского не примыкал. Его не наказали, но и не возвысили. А ноне он был призван на службу и участвовал в боях против Ивана Болотникова. Ехал же он из села Мугреево, своего родового гнезда. Жаль было князю бывшего удельного княжества. После смерти Старицкого город зачах и со временем превратился в село Клязьменский городок Ковровского уезда Владимирской губернии.
Андрей вздохнул. Кабы знать, что сам князь Пожарский, спаситель России от поляков, навстречу попадётся, нашёл бы он способ остановить его, переговорить. Ведь в Москве его знают под именем сына боярского Григория Валуева, по крайней мере – князья, участвующие в заговоре Шуйского.
Была у Андрея мысль сразу после переворота и возвышения Шуйского явиться в Кремль. Наверняка бы обласкан был и чином жалован. Но потом раздумал – зачем? Срок Шуйского на престоле недолог, а каждый вновь пришедший к власти почти всегда гнобит выдвиженцев предшественника. И ладно бы, если кончится ссылкой или удалением от двора, а то ведь могут и на плаху или виселицу отправить.
Поскольку лето было тёплым, хотя только июнь начался, Наум для экономии денег ночевал на природе, на полянках лесных, а не на постоялых дворах. Еду готовили на костре. Возчики ели и укладывались спать под телегами, а Андрей же просто вымотался. Мало того, что днём бдел, так ещё и ночью толком не спал – так, вполуха.
После частой смены государей, сумятицы в верхах, грабежей поляками и козаками народ ударился во все тяжкие – пил, воровал, грабил и разбойничал. Дороги для путников, и ранее небезопасные, стали опасны не только для перевозки груза, но и для самой жизни. Раньше, пять-десять лет назад, грабители забирали деньги и товар – зачем убивать, если выгоды не получишь? Сейчас не чурались крови и убивали не столько для ликвидации свидетелей или подавления сопротивления жертв – глумились, получая удовольствие от мучений людских.
От купца к купцу, от обоза к обозу передавались слухи – на какой дороге кого ограбили или убили. Купцы сбивались в крупные обозы – так было легче обороняться. Но зачастую и это не помогало. Банды или шайки тоже укрупнялись, не редкость были группы до полусотни человек. А у возчиков какая выучка? Да никакой! И оружие в большинстве своём – топор, изредка – ржавая сабля, которой владели плохо. Потому и не спал толком Андрей.
Но обозу Наума повезло: до Нижнего – до самой ярмарки – добрались спокойно. Купец до полуночи не спал, прикидывая, какой товар и почём продавать станет. Андрей же отрубился напрочь, едва утром к завтраку растолкали. Обоз шёл до Нижнего три недели, и всё это время он не позволял себе расслабиться и выспаться, все дни и ночи начеку, как сжатая пружина. Но ведь и железо устаёт.
Наум снял в аренду амбар, перевёз и выгрузил в него товар. Возчики с лошадьми и подводами уехали за ярмарку, на край поля. Там было свободней, лошадей можно попасти на молодой травке. Андрей же остался при амбаре, а с ним – один возничий, который подносил купцу товары. Андрей амбар охранял практически безотлучно.
Вначале такая служба ему нравилась: запрётся изнутри и спит. Вроде на службе, при деле – и в то же время отоспаться возможность есть. Возничий, Григорий именем, как от Наума придёт, стучит и забирает товар. Он же и еду приносил.
Через неделю Андрей отоспался, отдохнул, и сидеть в амбаре ему стало надоедать, его деятельная натура требовала активных действий. Он стал меняться с Григорием. Пока тот отдыхает в амбаре, Андрей с товаром к купцу идёт. Григорию такая работа – как коту сметана. Андрею же – развлечение: людей посмотрит, на товары чужие поглядит, приценится. На Желтоводной ярмарке торговые гости изо всех земель русских, да и не только: и литвины здесь, и ногайцы, шведская речь изредка слышна, да ещё персидская – вот уж диво! Андрей тогда останавливался, делая вид, что товар смотрит, приценивается, а сам слушал жадно. Интересно было: языковая практика, новости. В частности, персы говорили меж собой, что урожай перца в этом году будет велик, но цены отпускать нельзя – ведь русские об этом не знают.
Об услышанном Андрей тут же доложил Науму.
– И что мне с того? – удивился Наум.
– Выгоды своей не понимаешь. Слух по ярмарке да на постоялом дворе пусти. Что-де перца в Персии – завались, стоит копейки. Часть купцов, кто поповоротливее, в Персию поплывут, и на ярмарке цены упадут по-любому.
– О, цены упадут не скоро, дай бог – к осени!
– Давай попробуем поторговаться! Купи оптом большую партию, глядишь – вдвое скинут.
