Берег в этом месте был высокий, обрывистый – метров пять, если не больше. Удобно – наверняка даже самое высокое половодье не достает до изб. От калитки вниз вела лестница, опирающаяся на вбитые в дно деревянные сваи. На них же стоял короткий, почти квадратный причал, к нему была пришвартована длинная лодка с задранным кверху носом. Другого ценного имущества не обнаружилось, новых противников – тоже.
Успокоившись, Влад прикрыл калитку, развернулся. Во дворе собралась вся публика. Женская часть плакала дружно, в обнимку, обе время от времени с ужасом косились на растерзанное тело милиционера. Давид поглядывал на него тоже нехорошо, но в глазах проскакивало еще и что-то другое, вроде неуместной радости – не повезло какому-то лоху, а не ему. В принципе нормальное чувство, но зачем же так явно…
Сопли и слезы – естественная реакция женского организма на самую незначительную трагедию, но Влада они раздражали. Хотелось побыстрее унести ноги из этого места, а тащить за собой двух дамочек в истерике, наоборот, – не хотелось. Поэтому первым делом надо убрать с глаз раздражающий фактор, а уж потом решать все остальное, причем командование придется брать в свои руки, так как доверять подобное Давиду не стоит. Понятно, кто руководил до этого, и до чего довело такое руководство, тоже понятно.
Бросив Давиду под ноги кинжал, Влад угрюмо, тоном, не терпящим возражения, заявил:
– Найди поблизости место с землей помягче и в темпе рой могилу – надо похоронить товарища. Я пока рукой своей займусь и осмотрю все здесь. Нам оружие понадобится и еда.
Тот охотно кивнул:
– Сейчас все будет. А с твоей рукой что? Серьезно зацепили?
– Вроде нет, но перевязать надо.
– Как ты вообще здесь оказался?
– Давай потом поговорим – не до этого сейчас.
– Да, ты прав.
– И это… Девочек тоже привлеки. Пусть делом займутся – это настроение выравнивает.
– Ты опять прав.
Если Влад что-то понимает в людях, то Давид только что безоговорочно признал за ним право командовать и оспаривать его вряд ли собирается. Хотя не собирается уступать роль первого зама – вон как резво начал ставить барышень на путь созидательного труда.
– Статус восстановления: завершение процесса первичной кольматации, временная реплантация мышечных волокон.
– Руку можно не перевязывать? – впервые мысленно, чтобы не напрягать спутников признаками явного умопомешательства, уточнил Влад.
– Статус восстановления: реплантация мышечных волокон.
Ничего не поняв, Влад решил на всякий случай перемотать рану – кусок платка у него с прошлого раза остался. Сорвав возле калитки несколько листков подорожника, спустился на причал, вымыл ладонь, изучил порез. С внешней стороны запястья, с виду чуть ли не царапина, да и кровь уже успокоилась. Но все равно перевязал, приложив «ботанический компресс».
Вернувшись наверх, никого там не застал, зато прекрасно расслышал, что за изгородью вовсю роют землю. Его подчиненные работают, и даже рыданий с их стороны не доносится. Жизнь налаживается.
Осмотрев тела, собрал все оружие в кучу: копья, дубины, ножи, пара кинжалов, большие топоры и топорики, деревянный лук, обмотанный кожей, и полный колчан. В некоторых изделиях железо откровенно дрянное, запущенное до ржавчины, другие, наоборот, сверкают так, что нет сомнения – коррозии почти неподвластны. Больше всего поразили наконечники стрел – совсем не похожи на грубые самоделки, как все остальное. Серый металл, идеальная полировка, трехгранное острие – будто на фабрике изготовлены.
Похоже на нержавейку, так же как еще несколько предметов. Познаний Влада в металлургии хватало, чтобы понять – скорее взрослый слон из куриного яйца вылупится, чем эти дикари смогут создать подобный сплав. Да они даже белья нижнего не носят, о каких высоких технологиях вообще может идти речь? Наверняка где-нибудь готовые нашли. Допустим – в тех же руинах. Даже не так – нашли там арматуру или что-то подобное, защищенное от коррозии, и перековали в примитивной кузне, а полировали уже вручную, долгими зимними ночами.
И одинаковые до миллиметра размеры тоже вручную получились? Сомнительно…
Влад даже пожалел, что не оставил хотя бы одного аборигена в живых. Поспрашивать бы, привязав к столбу. И не только по поводу наконечников, ведь оставался непроясненным главный вопрос – куда бы податься, чтобы выйти к нормальным людям и чтобы при этом по пути тебе брюхо не вспороли под примитивные шуточки и прибауточки. Сомнительно, что в этом убогом месте найдется иллюстрированный путеводитель с набором карт.
Покончив с осмотром тел, приступил к обыску избушек. Не сказать, что там обнаружились сокровища фараонов, но добра хватало. Орехи грецкие и лещина, мелкая рыбешка, завяленная до каменной твердости, вялая морковь, уже прилично проросшая – явно прошлогодняя, немного мелкой картошки такого же плачевного вида. Нашелся большой мешок зерна – рожь, пшеница или ячмень, Влад определить не мог, но при всей своей агрономической отсталости подозревал одну из этих культур. Под потолком болталось несколько крупных рыбин и плоский кусок мяса – все закопченное до черноты. Возможно, прямо в избе и коптили – здесь, куда ни прикоснись, слой сажи не меньше, чем в палец.
Встретилось и что-то вроде аптечки: связки различных трав, высушенные корешки, мешочки с какими-то порошками. К сожалению, невозможно понять, как и что ими лечить. А жаль – медикаменты бы не помешали.
Нашел и рыболовные принадлежности – пара удочек с волосяными лесками, деревянными с виду поплавками и грубыми крючками, на вид бронзовыми. Рядом и бредень обнаружился – небольшой, но за счет стандартной здесь грубости очень тяжелый. Еще трофеями стали несколько неприятно пахнущих шкур, бронзовый котел с крышкой, объемом чуть ли не с ведро, берестяной короб, заполненный грязной крупной солью, два точильных камня, пара игл и три мотка серых ниток, явно не фабричной работы. Кружки были, точнее, что-то, похожее на азиатские пиалы, а вот нормальных мисок ни одной. Зато ложки отыскались – деревянные, видавшие виды, почерневшие от плохого ухода и отсутствия такого понятия, как мытье.
В одной из корзин нашлись вещи, отобранные у женщин, Давида и бедняги милиционера: мобильники, сумочки, бумажники, ключи и прочая дребедень. Очень порадовал нож – настоящий швейцарский или неплохая подделка.
А еще здесь же лежала кобура, и вместо огурца Влад обнаружил внутри пистолет Макарова. Обойма, или, если придерживаться строгого соблюдения терминологии, магазин, полон, еще и запасной нашелся, тоже снаряженный. Ствол так себе – старичок, от которого отказываются, постепенно переводя армию и милицию на более современные модели. Но было бы странным обнаружить крутую пушку у столь малозначительного мента. Хоть и не принято плохо говорить о покойном, но думать-то не запретишь. Если бы ему и дали подобную штуковину, то самому последнему в длинной очереди.
