Такое устройство мне еще не встречалось. В шкафу на полке стоит подставка с массивной трубкой. Какой-то монстрообразный телефон.
— Ты знаешь, что это?
— Похоже на телефон, сэр Кент.
— Правильно. Посмотри, можно ли позвонить по нему отсюда.
Поднимаю трубку. Тишина. Кнопок нет.
— Сэр Кент, я могу его аккуратно разобрать?
— Да. Только очень аккуратно.
— Понял. Сэр Кент, вы не могли бы подробнее рассказать о его назначении?
Выкручиваю шурупы из пластика, Кент рассказывает. Аппарат для связи с миром за стеной. Звонит раз в десять дней. Крыс подносит к подставке учетник, нажимает кнопку. Потом можно заказать лампы освещения, если они перегорели, мусорные контейнеры на колесиках, немного моющих средств. Один раз заказывали бак для кухни, колено трубы вместо прогоревшего. Любые другие вопросы запрещены. Это закон.
М-да, а Кенту очень хочется позвонить на волю — это видно, бесстрастности убавилось.
Нежно снимаю крышки. При внешней простоте — очень серьезное устройство.
— Ну, что там, Тех?
— Это, сэр Кент, блок считывателя со сканера, то есть учетника. Вот четыре провода. Они подключены к контактам кабеля, идущего за стену. А в трубке… Похоже, что трубка позволяет, как и сканер, определить, кто ее держит. Да, точно.
— А позвонить?
— Минуту, сэр Кент.
Нет, по-моему, глухо. При снятии трубки срабатывает геркон, должна запуститься схема, а запуска нет. Рискнем: подключаю динамик от приемника к контактам кабеля. Тишина.
— Мне очень жаль, сэр Кент, но аппарат включается только из-за стены. Я уверен, что телефонной сети города он не принадлежит.
Кент как-то обреченно кивает, садится за стол. По радио лирическая песня. Собираю хитрое средство связи назад, посматриваю на начальника. Он переживает, точно.
— Что смотришь, Тех?
— Я хотел бы спросить, если можно, сэр Кент. Не по работе.
— Спрашивай.
— Сэр Кент, я не понимаю, почему вам не предоставлена возможность звонить. А если будет эпидемия, пожар, с вами что-то случится?
Кент горько усмехается, показывает на папки:
— Было, шнырь, все было. Эпидемия, пожары, бунт законников и дохляков. Я четвертый директор этого проклятого места. Наше единственное право и обязанность — перерабатывать мусор, обычный и человеческий. Если не выполнена норма, сюда приходит вооруженная охрана или военные и наказывают виновных. Наказание одно: карьер.
— А эпидемия?
— Специалисты медико-биологических лабораторий отделили здоровых, карьер пополнился больными. Ты закончил?
— Да, сэр Кент.
— Иди, Тех. И держи язык за зубами.
— Да, сэр Кент.
Весь обед был под впечатлением от услышанного. Прорвало невозмутимого Кента. Музыка ли, огорчение от несбывшейся надежды — но я узнал всю правду об этом месте.
После обеда дружной очередью выстроились бандюки. Боров с Ломом пришли первые и после короткого спора распределили очередь. Конкурирующие законники встали через одного. Я приготовил листы бумаги с расчерченной таблицей, карандаши и начал прием.
Предложенный порядок поначалу возмутил очередь. Они что, всерьез думали, что все это сразу починится?
— Законники, объясняю ситуацию: у меня, кроме головы и рук, нет ничего. Главное — нет склада с запасными частями, деталями и инструмента. Если вы хотите, чтобы вещь работала, то принесите несколько похожих. Если получится, соберу из нескольких сломанных одну исправную. Записи делаю, чтобы не забыть ни одной просьбы, не пропустить ни одного законника. Еще попрошу сэра Кента о разрешении на поход с доходягами на свалку, искать детали для ремонта ваших вещей. Но мне надо точно знать, что искать.
— Мля, ты гонишь, шнырь! Радио, фонари, часы сделал, детали не просил. Фуфло толкаешь?
— Законник, спроси сам у сэра Кента: из какого количества сломанных вещей я сумел собрать четыре штуки часов, три фонарика и два радио.
— А Борову вещички? А на тебе ремень? Барахло приметное. Буреешь, шнырь.
Раскрываю пакеты с деталями зажигалок, битыми очками, частями ремней.
— Вот из чего делалось, старшина Лом. Собирал сам. Считаешь, что шнырь забурел, кидает законников — требуй правку.
— Путем Тех отвечает, завязывай с гнилыми предъявами, Лом.
— Хули суешься, Боров? Не с тобой базар.
— Ты порожняк гонишь, очередь стоит, время идет. Верно, законники?
Одобрительный рев очереди.
— В натуре, под тобой свой тех ходит, Лом. Мля, что-то я не помню, чтобы Крыс вот так, как Тех, ремонтировать на братву собирался. Я прав, братва?
— Путем базаришь, Боров!
— В натуре, свой у них есть!
— Крыс, уродец, пусть тоже пашет!
— Гони ломовских нахер!
Боров поднимает руку:
— Братва, кончай, без предъяв! Тут все равны, по одному закону. Кому за добром охота сбегать — кореша масть пробьют, место не уйдет. Я, мля, смотреть подписываюсь! Короче, по одному — к Теху!
Кличка, под кем ходит, список вещей, нужные для ремонта детали. Кто-то сразу щелкал оригинальной зажигалкой, заправлял в штаны ремень, надевал солнцезащитные очки. По странному совпадению, это оказывались быки Борова. Впрочем, вон Кисляй с удовольствием примеряет солнцезащитные «капли».
Много часов (ржавая механика и дешевая пластмассовая электроника), коробочки электронных игр, приемники (у ломовских везде полазил Крыс), трубки от радиотелефонов…
Оп-па! Это же мобильник! Знакомец Рыба сует под завистливыми взглядами аппарат, похожий на «Нокию» моего мира. Интересно. Аккумулятор не тек, гнезда под симку нет. Мобильник или транк? Надо зарядить аккумулятор, проверить. Все, конец очереди. Ссыпаю в пакет бесполезный мусор от зажигалок, никуда не годные части ремней и очков. Уголь отправляет пакет в печь.
— Законники, мои запасы для ремонта кончились.
— А в шныревской?
— Законник Жбан, приди и проверь. Хочешь, пригласи с собой законника Нюхача. Порожняк гнать себе дороже.
Замолчал, дошло. Продолжаю:
— Если кому что не нужно, приносите, возьму для ремонта другим законникам. Что найду для ремонта сам — сообщу через старшин. Все, законники, прием окончен.
Списки, инструмент отправляю в сумку. Черт, как я забодался!
После ужина пошел к своим. Солдат запивает бисквит чаем, парни Кэпа стоят на страже снаружи, я довожу обстановку.
— Так вот, Кэп, пора сказать, чего ты хочешь достичь. Сам видишь: даже если поднимешь работников и уничтожишь Кента с законниками, ни к чему хорошему это не приведет.
Кэп вздыхает, думает.
— Я, как и все здесь, хочу на волю. Но выхода нет.
Рисует на бумаге чертеж.
