– Земля расходится, – Алиса кивнула на провал.
– Ясное дело, – согласился я.
– Чего тебе ясно?
– Что земля трещит. Это же понятно.
Алиса слегка подбоченилась.
– Что тебе понятно?
– Грешников здесь много, – сказал я. – Падших. Вот земля и не выдерживает их тяжесть. Земля, она не для грешников делалась, а они расплодились.
Алиса постучала по лбу пальцем. Думает, что я темный человек с севера.
– Дрянь всякая расплодилась, вылезла неизвестно откуда. Но мы это исправим…
– Кто это мы? – тут же прицепилась ко мне Алиса.
– Люди.
– Ну, конечно, люди… Кто бы сомневался. Знаешь, Калич, людей с каждым годом все меньше и меньше, а тварей все больше и больше. Это они все исправят.
– Нет.
– Сколько вас в прошлом году было? – спросила Алиса строго.
– Двести.
– А сейчас?
Я промолчал.
– Вот видишь. Да кого ты можешь истребить из своей фыр- калки? Зайца? Ящерицу? То-то и оно. Давай, вперед.
Мы перебрались через яму. Неприятно. Доски скрипели, провалиться мне вовсе не хотелось, рано еще.
– Тут нельзя торопиться, – болтала Алиса, – тут надо потихоньку. Думать головой. Поскольку тут много чего есть. Неожиданного. Идешь, казалось, все спокойно – и вдруг – бамц! Кирпич на голову. И все. Вот тут к нам как-то раз один из Рыбинска пожаловал…
И чего она к этому Рыбинску прицепилась? Я в нем и не был никогда. Если у меня в рюкзаке караси, то что, я из Рыбинска обязательно?
– …Одна нога здесь, а другая там, – говорила Алиса. – А туловища вообще никакого. И головы. А все от неосторожности. Ах ты…
Она толкнула меня в сторону. Я довольно неуклюже свалился в камни, попал в пустое жестяное ведро, оно брякнуло.
– Что?!
Но Алиса схватила меня за руку, заволокла в дом. Забежали на второй уровень, сели на пол. Я не успел ничего заметить, что или кто, или как там вообще.
– Кто там? – спросил я. – Погань?
– Ага… Хуже. Бомберы.
– Рейдеры?
– Бомберы. А ты не мог не греметь этой посудиной?! Они и услышать могли.
– А ты не могла осторожнее дергать?!
– Не могла! – буркнула Алиса и принялась возиться со своим оружием.
Я проверил карабин. Осторожно выглянул в дыру – стены были почему-то дырчатые. Никого. Ясно видел мост, тропинку, виляющую между машинами и стенами домов, вообще улица Уткина была как на ладони. Никакого движения. Замерло все.
– С чего ты решила, что кто-то тут есть? – спросил я.
– Чую гадов, – отозвалась Алиса. – Вот просто чую. Они как- то меня поймали, хотели ноги отрезать…
– Зачем?! – поразился я.
– Они всегда так делают. Если человека поймают, ноги ему сначала отрезают. А потом к стене приколачивают. Считают, что без ног ты не сможешь добраться до бомбы.
– До какой еще бомбы?
– А, есть одна легенда… Потом расскажу.
Я залег возле дыры, наблюдал. Никого.
– Может, ошиблась? – спросил я у Алисы.
– Не, – помотала она головой. – Я на людей редко ошибаюсь.
Только если они специально прячутся. А этих чую за двадцать километров. Вона, гляди…
Показались люди. Алиса была права. Вдалеке множественная движуха. Отряд. Приближался.
– Мне кажется, они нас не заметили, – сказал я.
– Может…
– Ты сиди, я посмотрю.
Я зарядил жакан. На втором балконы, заметил еще с улицы. Аккуратно так выполз, выставил ствол между железными прутьями.
По улице Уткина шагал отряд. Довольно многочисленный, человек десять. Я такого количественного не видел никогда, обычно больше шести не собирается никто. А здесь… Вооружены. Винтовки, копья. Еще…
У каждого на поясе или за спиной висели головы. Разных поганых тварей. Мрецов, кикимор, еще там, тошнотворное зрелище. У некоторых не по одной голове, висят вокруг пояса.
Цепочкой шагали.
Не понравились мне эти бомберы. Все это было бы хорошо, почти истребительный отряд – много тварей перебили, видно. Охотники вроде как…
Но потом я увидел их вожака. Вожак не шагал первым. В голове отряда пер здоровенный мужик, вооруженный спаренными штурмовыми винтовками и устрашающим шипастым топором. Вожак шел третьим. Я отличил его по…
Сначала глазам не поверил – думал, что не человечьи все-таки. Мрецы думал или другое что. Но в глаз разглядел. Головы. Две. Свежие, привязанные к поясу.
Так не должно быть. Иногда человек убивает человека. В целях самообороны. Хороший плохого. И то не хорошо, не правильно. А здесь…
Убивать человека, чтобы привесить к поясу его голову… Даже если это нехороший человек
– Тише сидим, – прошептала Алиса. – Не заметят, глядишь.
Собаки. Крепкие псы, примерно такие же, с которыми я на
крыше повстречался. Псы – это опасно. Вынюхают меня, затем Папу вынюхают, да и убежать трудно – пустят по следу. Четыре штуки.
– Они вроде как на западе живут, – рассказывала негромко Алиса. – Сюда редко заглядывают. Так что тебе повезло, сначала жнецы, потом бомберы. Везучий ты, рыбец.
– Это точно.
Везучий. Сходил за невестушкой. Что ни день, то убить собираются. А иногда еще пару раз на дню. Дома вон как хорошо, спокойно. Раз в неделю тебя стараются убить, да и то какая-нибудь мелочь вроде мреца козерогого. А тут…
Темп жизни совсем иной, вряд ли тут кто до сорока дотягивает.
Банда бомберов стала переходить через мост. Сначала могучий наперевес с топором – проверял крепость настила. За ним двое каких-то украшенных перьями негодяев, четвертым двинулся вожак
Пуля попала ему в голову – бамц.
Как-то я даже подумать толком не успел, палец сам надавил на крючок, такое иногда бывает, не успел подумать, а уже стрельнул, праведный палец, ничего не поделаешь.
Вожак взмахнул руками и полетел вниз. Без крика, как безвольная резиновая кукла. Прямо в пасть дьявола. На вечные муки вообще.
– Ты что! – Алиса схватила меня за ногу, вытащила с балкона. – Ты что творишь?!
Тихо. Даже псы не лаяли. Они уже вовсю должны были орать, завывать, рваться с поводков.
Тишина.
И выстрелов нет. Я думал, сейчас на нас должен обрушиться злобный свинцовый ураган, но этого не произошло.
Настоящие убийцы, значит. Скорее всего, залегли и ищут, откуда стреляли.
– Я тебя убью! – прошипела Алиса. – Идиот!
Я перезаряжал карабин.
– Стрельни пару раз, – я кивнул вниз. – Для острастки.
– Придурок! Я не могу в закрытом помещении стрелять!
– Ладно, тогда я.
Я высунулся. Так и есть. Банда залегла между машинами. Не шевелились. На виду лишь псы, нюхают воздух.
Выстрел.
Пса подбросило, в воздухе повисла кровавая радуга. Много я здесь стреляю, никакого пороха не хватит…
Я тут же упал. В балкон ударил залп, полетели куски бетона, завжикали пули.
– Уходим!
