Правда, половину уже оплатил, другую половину требовалось еще заработать.
— Ты не горячись, подумай хорошо, — Пахан вздохнул. — Я хозяин твой, если лишишься моей крыши, трудно тебе будет, долго не протянуть — убьют!
— Ты и сам без меня недолго протянешь, — Учитель остановился. — Я тут узнал недавно, что особист Зубра Рохля пообещал на твою угрозу своего академика прислать тебя уму-разуму учить.
— Слышал, — Пахан помрачнел. — Договорились. Будь по твоему, вдвое больше зелени, значит — пусть так, только поспеши, а то и мне придется от его снайпера самому в нору прятаться.
— Сегодня и сделаю. Деньги готовь, они мне к завтрашнему дню нужны.
К дому Зубра Учителя отвез Шило, который и дал все необходимые пояснения.
Большой загородный дом криминального авторитета был обнесен высоким четырехметровым забором, на углах висели видеокамеры наблюдения, а железные ворота установлены так, чтобы их невозможно было пробить тараном.
В будке около ворот сидели два охранника с оружием, трое патрулировали вдоль забора, остальные находились в доме, большинство на первом этаже, там была оборудована комната для видеонаблюдения, в ней сидел человек и отслеживал на мониторах все, что происходит вокруг дома. Рядом комната охраны, в ней всегда присутствовало не меньше десятка бойцов, не меньше было расставлено в ключевых точках на каждом этаже. Все имели автоматическое оружие, в том числе и пулеметы.
Рохля — начальник службы безопасности Зубра прикупил дополнительно к имеющемуся оружию десяток гранатометов «Муха» и непонятно зачем — два «Стингера». Похоже здесь действительно ожидали нападения целой армии с танками и самолетами.
Учитель пожал плечами, вышел из машины и отпустил Шило, тот был совсем ни к чему, еще не хватало, чтобы рассказал Пахану о том, как он легко разбирается со всякой швалью. Подождал, пока машина уедет и снова посмотрел на дом.
Все, как обычно. Ядовитые пауки в большой каменной банке и их много. Может у них не только пулеметы имеются со стингерами, а еще и мозги, тогда весело будет. Наверное, не стоит ждать, пока стемнеет, лучше сейчас, вряд ли его бандиты ожидают нападения среди белого дня.
Учитель подбежал к высокому бетонному забору, не останавливаясь, перепрыгнул через него и побежал к дому. Первый охранник заметил его уже у дверей трехэтажного особняка. Он там стоял под крышей и курил. Увидев его, растерявшись, прокричал что-то непонятное и замахал руками, словно пытаясь отмахнуться от него, как от мухи.
Это его развеселило. Он сбил парня с ног, но не убил, пожалел, и влетел в дом. И сразу разверзся ад. Учитель ошибся, его ждали, вероятнее всего тот, что сидел у мониторов, отследил машину и поднял тревогу — так или иначе, но стрелять стали сразу, даже не поздоровавшись.
Бойцов Зубр собрал действительно много, поэтому пули летели плотно со всех сторон, пока он пересекал холл.
По дороге Учитель бил ногами и руками всех, кто попадался ему на глаза. Дыма и пороховой гари от стрельбы автоматы выбросили столько, что у него даже в носу зачесалось, а его фигура и так плохо различимая, совсем исчезла в сизом чаде с глаз стрелков.
Прошло, наверное, минут пять, прежде чем ему удалось разобраться со всеми, и при этом немало побегать по этажам, дом у Зубра действительно оказался большой. Последним он убил Рохлю, который, увидев, что его бойцы гибнут один за другим, побежал во двор прятаться в бункере специально для такого случая выстроенного во дворе.
Пришлось догонять. Начальник безопасности стрелял в него из пистолета, потом бросил гранату, что было глупо, та отлетела от угла дома и осколками посекло самого Рохлю. Учитель убедился в тот, что умер, потом вернулся в дом.
Зубр забился в комнату, которая тоже напоминала бункер, окон в ней не было, зато имелась железная, массивная дверь, закрытая на множество засовов, которую ему не удалось выбить, только ногу отбил. Это учителю не понравилось, он рассердился и пошел искать что-нибудь для вскрытия этой каменной банки.
Шило не соврал — действительно в комнате охраны он обнаружил гранатометы и пару стингеров. После недолго раздумья он решил использовать чудо американской техники — просто из любопытства.
После первой ракеты металлическое полотно смялось, но выдержало, но после второго выстрела провалилось и влетело с оглушительным треском внутрь.
Учитель подождал, пока развеется пыль и пороховые газы, потом осторожно заглянул в комнаты. Правда, смотреть было особо не на что, от Зубра осталось только окровавленный кусок мяса на полу.
«Сильная штука, — уважительно подумал он. — Действительно, может самолет сбить или вертолет…»
Учитель ушел так же, как и пришел — перемахнув через забор. Живых в доме не осталось. Того парня, которого он пощадил, застрелил кто-то из своих — вероятно случайно.
* * *
«Гном» вошел к кафе с довольной ухмылкой и сразу подошел к столику, где сидели его верные кореша — «Гоблин» и «Мята», пившие пиво.
— Ты чего лыбишься? — поинтересовался Мята. — По роже кто въехал или к бабе сходил?
— Ну, ты, братан, совсем больной стал! — Гном посмотрел на него суровым взглядом и пошел к бару, взяв там бутылку водки и большую чашку с салатом, вернулся обратно и торжественно поставил принесенное на стол. — Видал? А ты?! По роже дали …
— Чего прибурел? — Гоблин потянулся к бутылке. — Неужели сотик, что вчера у пьяной телки забрали, скинул?
— Не, сотик, правда, загнал, но дали мало, всего пятьсот, хоть и навороченный был.
— Делись! — мрачно потребовали приятели. — Пусть по сотке, но и то хлеб, когда голодно.
Гном молча достал портмоне из настоящей дорогой кожи и вытащил из довольно толстой пачки пару сотенных купюр и положил на стол перед обалдевшими приятелями две купюры достоинством в тысячу рублей, немного подумав, добавил еще пару соток.
— Ты… это случаем не наследство получил от внезапно помершей за границей бабушки? — Мята сунул деньги в карман. — Смотри, какой лопатник! Да с таким на «мерсе» надо ездить!
— Лопатник старый, мы его еще в прошлом году у одного лоха забрали, я тогда в мусорку не скинул, решил себе оставить, теперь, видишь, пригодился — бабки носить…
— То что не скинул — дурак! — пробурчал Гоблин, разливая водку по пластиковым стаканчикам. — Нас по нему могут вычислить, а это голимый срок!
— Могли в прошлом году, — поправил его Гном и коротко хохотнул. — А в этом о нем уже все забыли, даже сам терпила его не узнает, видишь, я к нему медяшку прицепил, теперь он вроде как работы Фаберже!
— Фаберже, он, видите ли!! А чего ты такой красавчик и при деньгах? Может, корешам своим старым скажешь, а то и поделишься?