– У вас было время, чтобы его рассмотреть?
– Не слишком много, как вы понимаете. В основном я занимался тем, что не давал «деструктору» меня убить.
– На крейсере стоял главный калибр?
– Да, и, честно говоря, это меня несколько удивило.
– Не только вас, – сказал Винсент. – Как вы потеряли ваш истребитель?
– Посадил его в болото, и он утоп.
– Зачем вы посадили его в болото?
– Хотел подобрать одноногого идиота, – сказал Юлий. – Кстати, что вы с ним сделали?
– Отдали хирургу, – сказал Винсент. – Мы не можем себе позволить расстрелять больного человека, это плохо скажется на имидже имперских вооруженных сил. Нам этого не простит наша собственная пропаганда.
– Вы все еще собираетесь нас расстрелять?
– Конечно, – сказал Винсент. – Вы рассказывали все довольно убедительно – наверное, долго заучивали свою легенду, но в одном вы прокололись. Я спросил, стоял ли на крейсере главный калибр, и вы это по инерции подтвердили. Но этот крейсер был списан двадцать лет назад, и главный калибр с него сняли.
– Значит, кто-то поставил его обратно.
– Если бы вы на самом деле были имперским пилотом, вы бы знали, что это невозможно. Подобные орудия устанавливаются на боевые корабли только в одном месте – на верфях Марса, и их никогда бы не поставили на судно, не входящее в состав имперских ВКС.
– Так уж получилось, что мне это известно, Винсент, но я привык верить своим глазам. Я видел главный калибр.
– Вас стоит застрелить только за одно это, – сказал Винсент. – А вы к тому же еще шпион и диверсант.
– Вы не логичны. Если бы я был шпионом, то зачем мне изображать пилота? Прикинуться десантником было бы гораздо проще.
– Почему вы так считаете?
– Мне так кажется.
– Десантник не может оправдать свое длительное отсутствие в расположении части, – сказал Винсент. – Его не могут сбить над территорией сепаратистов.
– Вы расстреляете меня до того, как починят кабель, который мы с одноногим повредили, или после?
– Я еще не решил. Впрочем, не буду вас больше терзать. Ремонтные бригады восстановили кабель сегодня утром, повреждение показалось им вполне естественным и не слишком похожим на саботаж.
– Одним обвинением меньше, – прокомментировал Юлий.
– Я знаю, что вы на самом деле капитан Морган и лейтенант Клозе, – сказал Винсент. – Сегодня вечером прибудет транспорт, который доставит вас на вашу базу.
– Тогда к чему вы устроили тут этот цирк?
– Из любви к искусству. В детстве я хотел стать клоуном.
– Странная смена приоритетов – от клоуна к контрразведчику.
– Я назвал бы это крушением детских иллюзий, – сказал Винсент. – У вас есть какие-нибудь пожелания?
– Я хотел бы повидаться с сержантом, который нас задержал.
– Вы хотите предъявить ему официальные претензии и обвинить в избиении офицеров?
– К чему выносить сор из избы? – спросил Юлий. – Думаю, мы с ним сможем договориться по-свойски.
– По-моему, вы заблуждаетесь, – сказал Винсент. – Но я устрою вам эту встречу, если сержант не на патрулировании.
Сержант не казался особенно счастливым из-за визита в кабинет контрразведчика, тем более что кроме самого контрразведчика там его ждал улыбающийся Юлий.
В присутствии офицеров сержант вытянулся по стойке «смирно». Без бронекостюма он уже не показался Юлию таким здоровенным.
Юлий подошел к сержанту и положил здоровую руку ему на плечо. Правая начинала болеть, но этим можно было пренебречь до вечера.
– Я задолжал вам три удара, сержант, – сказал Юлий, чувствуя себя в присутствии Винсента в полной безопасности. – Два за себя и один за того парня. Думаю, что это будет справедливо.
На лице сержанта не дрогнул ни один мускул.
– Вы били нас с правой, а она у меня болит, – сказал Юлий. – А с левой у меня удар не так хорош, но я удовольствуюсь и этим. Имеете сказать мне что-нибудь напоследок?
Сержант промолчал. Он понимал, что был немного не прав там, на болотах, и три удара в морду казались ему наименее неприятным выходом из этой ситуации. Юлий имел право требовать военно-полевого суда, и в этом случае сержант так легко бы не отделался.
– Начинаю, – объявил Юлий, сделал шаг назад и ударил сержанта левой в челюсть.
Сержант слегка мотнул головой.
– Я вас предупреждал, – сказал Винсент. – Единственным результатом битья десантников могут стать только сломанные пальцы. Вы бы видели, что с ними вытворяют в тренировочном лагере.
– Ввожу поправку, – сказал Юлий и саданул сержанта ботинком в живот.
Сержант чуть согнулся, поморщился и сделал полшага назад. Мгновение спустя он снова стоял по стойке «смирно» и никаких эмоций не читалось на его лице.
– Так тому и быть, – сказал Юлий и сломал об сержанта стул.
Юлия накормили, полечили, дали помыться и предоставили чистый комплект одежды. А капитан Коллоджерро был настолько любезен, что даже проводил его до вечернего транспорта.
– Напоследок я хочу познакомить вас с официальной версией событий, – сказал Винсент.
– И что гласит официальная версия?
– «Деструктора» не было.
– Как не было?
– Совсем не было.
– Любопытно. А кто же тогда расколошматил столь неприличное количество наших истребителей?
– Плотная противовоздушная оборона сепаратистов.
– А мы, значит, слепые и глупые?
– Это, между прочим, не моя идея. Я вас с ней только знакомлю.
– А кто настоящий автор?
Винсент ткнул пальцем в облака.
– Да неужто? – удивился Юлий и полез по трапу.
Через три часа нервного полета (Юлий всегда нервничал, если транспортное средство пилотировал не он) транспорт приземлился на посадочной площадке базы 348-М. Юлий доложил о своем прибытии полковнику Ройсу, пообещал написать подробный отчет к следующему вечеру, зашел в офицерский клуб за виски и сигаретами, потом заперся в своих апартаментах, и только тогда у него началась истерика.
Юлий лежал на пляже, и теплое тропическое солнце ласкало его своими лучами. Глаза Юлия были закрыты под темными очками, он просто лежал и слушал доносящийся до него плеск воды и гомон отдыхающих.
Юлию было хорошо по нескольким причинам.
Ему было тепло, и он мог валяться на пляже без одежды.
Война и негостеприимная заболоченная Сахара временно оказались от него очень далеко, и перспектива вернуться к боевым действиям в ближайшем будущем ему не светила.
