— Мне понравился ваш совет, — сказал он на прощание. — Давно хочу поменять образ жизни. Только не получается.
— У меня тоже не получалось, — признался Бобби Булл. — Но я знал людей, которые смогли. Некоторые из них умерли счастливыми.
Машинально сунув конверт с дисками в боковой карман куртки, Корунд побрел по коридорам, которые в этих исполинских зданиях назывались улицами. Из головы упорно не шел разговор со старым букинистом. Упустишь шанс — закончишь дни в уютном тихом местечке с ощущением собственной ненужности. Страшное дело — посвятить остаток дней поиску средств борьбы со скукой.
Из лифта он шагнул в коридор, облицованный разноцветными плитками того же псевдомрамора. Возле двери квартиры № 60-332 стоял увесистый пакет — покупки, которые Корунд сделал в супермаркете, были доставлены, пока он неторопливо прошел два внутренних квартала.
Загрузив продукты в кухонный комбайн, Эдуард запрограммировал рагу, бульон и легкий овощной салатик. Затем отрезал мощный ломоть ветчины, завернул в тонкий лист лаваша и, меланхолично покусывая, подошел к огромному — на всю стену — окну гостиной.
Громадины соседних домов заслоняли большую часть гигаполиса, но и доступный взгляду небольшой клочок производил потрясающее впечатление. Нью-Вавилон протянулся на сотни километров — настоящие джунгли строений-великанов, кое-где разрываемые парками-оазисами. На окраине было больше парков, и дома там не выше сорока этажей, но Гелла и слышать не хотела о переезде из центра.
Прожив больше десятка лет в гигаполисах продвинутой планеты, он остался провинциалом. Душа не лежала к некоторым технологическим новинкам вроде объемных обоев с полным эффектом присутствия. То ли дело, как в детстве на Кураре, без излишеств. Простые дома с обычными видеостенами, без всяких трехмерных симуляторов…
А вот Гелла, в отличие от него, спешила забыть буколическое прошлое и стать настоящей столичной львицей. В студенческие годы она еще кое-как терпела примитивный быт в стиле прошлого века, но с недавних пор, когда у четы Корундов завелись нормальные деньги, все ее силы и большая часть семейных средств были брошены на переоборудование квартиры в духе супермодерна.
Похоже, Геллу не смущал даже бешеный ритм жизни в исполинском городе. И повадками она быстро превратилась в настоящую горожанку. Даже не считала нужным оправдываться, когда исчезала надолго. На все была нейтридовой крепости отмазка — проводятся важные исследования. Лишь однажды сказала равнодушно: «У тебя своя жизнь, у меня — своя. Считай, только ради ребенка вместе живем».
Подозрения насчет ее неверности Корунд старательно гнал прочь, но гадкие мысли все равно возвращались.
А ведь какая была любовь! Часа врозь прожить не могли!
Обрывая неприятные мысли, звякнул сигнал у двери. В почтовом ящике лежала плоская коробочка с мини-диском — та самая монография валинорского ученого. Свободное время имелось в избытке, поэтому он приготовил коктейль, вставил диск в проектор и сфокусировал изображение перед диваном, на котором обычно смотрел фильмы и читал книги.
Минут через десять, осилив середину предисловия, Корунд резко сменил горизонтальную позицию на сидячую, громко сказав:
— Ни хрена себе!
Стефан Редль сумел удивить Эдуарда. Во-первых, профессор четко сформулировал постулат, который старательно избегали Гелла и ее коллеги: междисциплинарные исследования (метанаука или глобалистика людей, учение «интегрированного познания» дзорхов и т. п.) имеют целью вовсе не изучение Вселенной, а разгадку сущности Высших, поскольку у всех Старших по отношению к Высшим выработался устойчивый комплекс неполноценности. Во-вторых, Редль неоднократно цитировал другие собственные книги, среди которых Эдуарда заинтересовала «Гениальность злодейства», написанная в соавторстве с самим Бернардом Корном. Дочитав предисловие и углубившись в первую главу, Корунд понял, что должен проштудировать все труды валинорца.
Гелла пришла с работы, когда он застрял в середине книги. Настроение жены было вполне благосклонным, она даже ответила на поцелуй, одарив Эдуарда улыбкой.
— Читаешь? — Гелла поиграла пультом, перелистав страницы на мониторе. — Как я и думала, старый маразматик демонстративно не пользуется термином «метанаука».
— Несколько раз это слово встречалось.
— Несколько раз? — Она возмущенно фыркнула. — Это наш главный идейный противник! Считает, что мы занимаемся ерундой… Козел!
— Тебе виднее. — Предвидя возможность скандала, Корунд свернул тему. — Где ребенок?
— У них экскурсия в музей естествознания. Училка обещала вернуть детей через час.
— Ужин будет готов через пять минут.
— Подождем. — Гелла, морщась, осведомилась: — Ты не возражаешь, если я посмотрю эту профанацию?
— Смотри, конечно. Я как раз собирался заняться почтой. Гору рекламного спама он стер сразу, после чего в ящике осталось всего два письма. Администрация фирмы «Сафари» просила связаться с руководством, если выпадет свободная минутка, а издательство информировало, что за истекший квартал продано столько-то тысяч копий его книг, в результате чего на счет Эдуарда Корунда перечислена приятная сумма.
— Дорогая, у нас денежек прибавилось, — громко сообщил Эдуард. — Можем выплатить проценты за квартиру и еще кое-что на сберегательный счет положить.
Акустические колебания принесли из соседней комнаты длинную серию ругательных слов, за которыми последовало пояснение:
— Это не тебе… — Гелла подошла к мужу и, обвив его шею руками, взглянула на монитор. — По-моему, в копилку можно кинуть и побольше.
— А выплаты за корабль?
— Ах да, игрушка для нашего маленького мальчика. — Она разомкнула кольцо рук. — Конечно, мечта детства стоит отдыха на лучших курортах… Точнее, стоит во много раз больше, чем семейный тур по Великому Кольцу.
Не слушая его оправданий, Гелла вернулась в гостиную. Эдуард вздохнул, предчувствуя веселое вечернее шоу, и набрал номер штаб-квартиры. Поскольку Большой Босс отбыл куда-то по важным и спешным делам, оперативное руководство фирмой осуществлял вице-президент Сидней Брукс.
— Здорово, шеф. — Эдуард помахал ладошкой. — Что-то случилось?
Ответив приветственным жестом, старый боевой друг жизнерадостно сообщил:
— Ничего срочного. Просто решил узнать, как тебе отдыхается.
Подобные дипломатические церемонии означали, что его хотят отозвать из отпуска. Корунду это всегда не нравилось, поэтому он ответил подчеркнуто сухо:
— Отдыхается прекрасно. Намерен продолжить это занятие еще неделю, после чего отправлюсь на верфь.
