Два гаишника с автоматами дежурившим на перекрестке осторожно приблизились к псам, стрелять они стали метров с пятидесяти, несколько пуль попали в грязно-желтого цербера, лакомившегося блондинкой, он яростно зарычал и тремя огромными прыжками добрался до полицейских.
Одного он отбросил ударом лапы прямо под несущуюся по проспекту машину, другому просто откусил голову.
Машины начали тормозить, сталкиваться друг с другом, уже через пару минут образовалась свалка, в которой метались два мощных существа, выбивая стекла и вытаскивая из легковушек растерянных кричащих от страха людей. Кто-то пытался отстреливаться из травматического пистолета, кто-то прыскал из газового баллончика, но на огромных псов это не действовало.
К перекрестку подлетел полицейский уазик, из него выскочило четверо в бронежилетах и открыли стрельбу из автоматов, они успели дать по две очереди прежде чем одна из тварей не разозлилась. Зверь мгновенно добрался до полицейских, и двое сержантов отлетели в сторону от удара мощной лапы, как сломанные игрушки. Два других бросились бежать к арке, истошно крича в микрофон рации, но убежать и им не удалось, тварь догнала их и аккуратно отгрызла головы.
Из-за поворота выскочил БТР сразу открыл огонь из скорострельной пушки, снаряды разорвали грудь одного из зверей и тот покатился по грязному асфальту, второй рванул к железной коробочке, чтобы вытрясти из нее ее содержимое, но затрещал пулемет, превращая его голову в кровавое месиво, и тварь покатилась по мокрому грязному асфальту. С начала схватки прошло не более дести минут, но за это время три десятка машин было разбито, и сорок два человека погибло. Люди выиграли эту битву, но им пришлось заплатить за эту победу большую цену.
Через полчаса к перекрестку подкатил джип Бобра и его люди собрали останки странных существ в огромные полиэтиленовые пакеты и уехали. Когда Бориса попробовали остановить два полицейских, он помахал перед ними красной книжицей, и они снова отошли к машинам скорой помощи, на которые грузили мертвые разорванные тела парни в форме МЧС.
* * *
Анчутка дошел до стены и остановился, поджидая их. Когда они до него добрались, то увидели темное метровое отверстие, ведущее куда-то в темноту, поскольку светящегося лишайника так не было, то Вадим смог разглядеть ход своим зрением метров на тридцать. Он был узким, неровным, извивался, как кишка, и из него пахло сырой землей.
Прошка заковылял вперед, косолапя на кривых ногах. Что-то не так было в этом проходе, что-то в нем имелось, у Крота снова взыграло чувство опасности. Волк тоже что-то почувствовал, потому что положил руку на кобуру с «дротиком».
— Ты что-то видишь? — спросил он шепотом.
— Вижу и довольно далеко, но там ничего нет, — ответил Крот. — А внутри какое-то неприятное чувство просыпается.
— Аналогично, — кивнул Слава. — Чувствую, приближается что-то опасное. Ох, как не хочется, а придется.
Он полез в карман разгрузки и вытащил оттуда разовый шприц с какой-то зеленоватой жидкостью.
— Что это? — спросил Вадим. — И главное — зачем?
— Что находится в шприце, сказать не могу, сам не очень хорошо знаю, — проговорил мрачно Волк, втыкая себе шприц прямо через ткань в ногу. — Этот препарат Харон взял у военных. Армейские медики уверяют, что человек, который примет эту хрень, сможет воевать трое суток без сна и отдыха, даже если будет смертельно ранен. Думаю, это какая-то смесь стимуляторов и наркотиков. После того как я ее себе воткну, то буду чувствовать себя замечательно, смогу сражаться, но потом мне будет омерзительно плохо. Умереть, конечно, от нее не умру, но даже оборачивание не поможет от этой гадости избавиться за один раз. Не люблю я ее, но сейчас, похоже, тот случай, когда без нее никак.
— Ты уже ее принимал? — спросил Крот.
— Было дело, — вздохнул Воислав. — Только рассказать, что чувствовал, не могу, потому что ничего не помню. А вот как хреново себя чувствовалось после этого, запомнилось хорошо.
— Так зачем ты эту гадость себе воткнул?
— А потому что без нее я не воин, а с ней могу пригодиться, — Слава поморщился. — Что-то очень опасное надвигается на нас из темноты, как бы еще и этого не оказалось мало.
Они поползли вслед за бесенком, потом анчутка залез в еще какую-ту дыру, в которую они смогли забраться только на четвереньках, этот ход вывел их во вполне приличный туннель, стены и потолок в нем были сделаны из обкатанных водой валунов, потолок высокий, пол из мелкой речной гальки. Здесь тоже имелся светящийся лишайник, но его было не очень много и рос он только на стенах зелеными яркими пятнами. Прошка, который уковылял вперед метров на десять, неожиданно жалобно заверещал, потом кинулся к ним в ноги с верещаньем.
— Змеи…
— Я же говорил, что этот Сусанин заведет нас в ловушку, — буркнул Воислав. — Значит, слушай, напарник, как со мной нужно обращаться, когда я под воздействием этой хрени. Говорить надо четко, понятно, желательно командным голосом: проще говоря, приказы я буду понимать лучше, чем обычное словоблудие. И чем короче будут команды, тем четче я их буду выполнять. Как же я эту гадость не люблю, но главное потом как мне будет хреново…
Голос Волка изменился, он стал каким-то глухим, тусклым, и в то же время он словно стал выше, исчезла хромота, движения стали гибкими, быстрыми.
— Кого ты видел? — спросил Вадим у анчутки, который прижался к его ногам. — И где?
— Не видел…
— А как же ты тогда определил, что это змеи? — нахмурился Крот. — Может тебе показалось?
— Пахнет…
— Понятно, — покивал Вадим и повернулся к Славе. — У меня давно появилось ощущение, что мы идем по тому пути, по которому на поверхность выходили василиски, а если они услышали, как умирал тот маленький звереныш, то сейчас спешат туда, чтобы расправиться с теми, кто его убил.
— Посмотрим, — Волк вытащил «дротик» из кобуры. — Повоюем.
— Не советую, — покачал головой Вадим. — Убери.
— Что?!
— Убери пистолет, — Крот вложил в голос жесткие командирские интонации. Воислав сразу сунул ствол в кобуру. — Мы находимся в подземелье, над нами толща земли и камней, и все это здесь просуществовало не одну тысячу лет. От звука выстрела свод может не выдержать и обрушится. Обвалы в подземелье происходят довольно часто. Я же тебе рассказывал, как наги обвалили примерно такой же зал и погибли под завалом, а сам спасся чудом.
— Да, говорил, — Слава вытащил короткие мечи. — Враги идут. Командуй, а то у меня восприятие меняется, могу начать действовать неадекватно.
— Это как?
