Когда-то Новосибирск был огромным городом. Но после катастрофы выжившие отселились от мертвого городища, вверх по Оби. И бывшие поселки превратились в небольшие по старым меркам города. Вот в одном из них, в Боровом, и был аэродром, способный принимать дирижабли.
Девушки же направятся в Сосновку, на противоположный берег Оби. Там расположен медицинский институт и именно туда их направили от Северного Союза, как раз по пути следования нашего рейса. Раз уж девушки засветились как целительницы, и хотят ими стать по настоящему, то врачебный диплом им просто необходим. Так что им еще учиться и учиться.
После посадки в Боровом старпом недовольно поглядел на меня и Виктора, стоящих перед ним по стойке смирно.
— Так, орлы. Проводите девчонок до общаги, сдадите коменданту. И назад, на скорости в три Маха, ясно? И не вздумайте снова устраивать перестрелку, то есть не искать для этого бандитов и работорговцев, некогда нам. Оставьте немного для полиции.
— Сделаем как надо, Марк Степаныч. — Ответил я, оглянувшись на сонного Витьку. По-моему, его тоже девчонки навестили, чтобы отблагодарить. Надо расколоть будет. Обычно ему хватает трех часов, чтобы отоспаться. — Ну, так мы потопали?
— Действуйте! — Величественно кивнул старпом, и потопал к ходовой…
Два уже немолодых мужика смотрели сквозь широкие иллюминаторы на то, как пара их борт-стрелков грузит небогатый багаж двух молодых девушек, которых они перевозили с оказией сюда, в Сибирь. Целительницам (а эти девицы точно оказались парой целительниц) был предложен почти стандартный контракт представителем авиакомпании. Который в данном случае действовал от имени Северного Союза. Почти, потому что выкуп из рабства, точнее, возврат денег за долг, отсутствовал. Местный казий приговорил рабовладелицу-бандершу к казни через повешение, отрабатывающим долг девушкам выписал «вольный лист», всем пятнадцати, девочек, найденных в цокольном этаже, отправил за счет бандерши в больницу, после чего их должны были отвезти к родным или в родной город. Опять же за счет бывшей собственности владелицы борделя. У нее и в кубышке оказалось немало денег, и счет в местном банке был приличным.
— Как думаешь, не учудят ничего эти бойцы? — Усмехнувшись в густые усы, спросил капитан старпома, и засунул в рот пустую трубку, прикусив чубук крепкими желтоватыми зубами.
— Здесь? Вряд ли. — Тоже усмехнулся старпом, садясь во вращающееся кресло. — Мне вот интересно, были девки все-же на посту, или не были? Боцман клянется, что запах духов ощущал.
— Да были, скорее всего. Себя молодым вспомни, кто из Африки шаманшу спер, и в каюте прятал, пока до дома довез? Как ты сумел такую девку околдовать, а? — Кэп от души рассмеялся, а старпом вытащил из кармана портмоне, открыл фотки и улыбнулся.
На одной из них, самой потрепанной, была молоденькая, совсем юная африканочка. Да, он тогда сумел умыкнуть ее из племени, и привезти домой. Мало того, женился, и у него с Греттой пятеро детей, три сына и две уже взрослые красавицы-дочери.
— Я тебе секрет открою. Меня боцман тогда прикрыл. И помогал.
— Да ты что? Ерофеич? Как ты его на такое сбаламутил? — Кэп покачал головой, вспоминая крепкого седого мужичину, боцмана и старшего оператора загрузки «Неугомонного». — Вы ведь тогда по лезвию прошли, карантин же был жесточайший.
— Ну, я про это не говорил, но за это я шесть лет в «нетопырях» оттарабанил. Сразу после приземления я доложился по команде, Гретту в госпиталь, в инфекционку на карантин на полгода. А меня в дисбат. — Старпом вспомнил не самые веселые времена своей жизни, когда он на крохотном дирижабле возил малые группы таких же, как сам, провинившихся, в старые города. Стоянки прямо на центральных площадях, порой атаки неупокоев, порой просто банды. Бои, гибель товарищей — и все ради любви. Ради той чернокожей красавицы, которая ждала его из рейсов на базе в глухом таежном поселке в Монтане. Ради той, кого он полюбил так, что смог решиться на такую авантюру…
— Ну вот, девушки, тут наши пути расходятся. — Я обнял Гулю, поцеловал ее в губы. Ли Мэй целовал Витька. Потом мы махнулись девушками, и я обнял изящную китаяночку, которая заплела волосы в сложную косу. — Счастья вам, девчонки. И не бойтесь никого, тут вы среди своих. И это. — Я оглянулся на напарника, и тот вытащил из сумки две кожаные кобуры. — Вот. Возьмите. Свободные женщины не должны ходить безоружные. Это ТТ, Алма-атинского арсенала. Хорошие машинки, простые и надежные. Под люгеровскую девятку, патронов в любой лавке навалом.
— Спасибо. — Девушки скромно взяли подарки. И я понял. Что если Ли Мэй эту модель не знает, то Гуля точно с подобным пистолетом сталкивалась. По крайней мере, умело вытащила магазин, проверила патронник. — Спасибо, ребят.
Подождав, когда девушки исчезнут за проходной медицинского института, мы с Виктором потопали к пристани. Обратно через Обь, и в порт. А там отоспаться маленько перед вылетом.
А обеих целительниц захлестнула кутерьма знакомства с куратором, въезда в общагу, получения белья и прочего. И только поздним вечером, вернувшись из шумной студенческой столовой, Ли Мэй спросила у Гули:
— Сестра, а почему мы отпустили этих парней? Мы ведь могли попробовать?..
— Нет, сестра. Они помнили бы, что мы были проститутками, а мы бы всю жизнь помнили бы про это. Очень сложно обрести счастье в этой ситуации. Очень. Успеем найти мужей, сестра.
— А почему ты так хотела ребенка от Василия? Ведь ты специально меня подговаривала, чтобы при малейшей возможности раскрутить на секс парня, и чтобы он оставил семя в тебе? — Китаяночка подтянула коленки к подбородку, обняла их руками, и с интересом уставилась на названную сестру. — Интересно, у тебя получилось?
— Получилось. — Улыбнулась красавица-уйгурка. — Василий очень сильный некромант, он даже не понимает своей мощи. Я ведь не просто менталистка-целительница. Я внучка великого шамана, и порой могу видеть будущее. Наш сын станет могучим батыром, сильным и красивым как отец.
— А ты откуда узнала, что уже беременна? Дух деда сказал? — Ли Мэй серьезно удивилась.
— Да нет. — Расхохоталась Гуля. — На медосмотре обрадовали, когда нас гинеколог осматривала. Она и сказала, что я беременна. И точно, тест подтвердил. Так что Василий, кроме того, что подарил мне свободу, еще и подарил сына.
И девчонки счастливо засмеялись. Ведь хорошо то, что хорошо заканчивается. А этот эпизод их жизни закончился очень хорошо.
«Горнорудный» шел обходил грозу. Мощный, высоченный фронт начинался от трех тысяч и поднимался чуть ли не на пятнадцать, и шириной был около пятисот километров. Попадать в такую кашу нам совершенно не с руки, и потому мы потопали севернее, подальше от склонов азиатских хребтов, на которые оперся фронт.
