— Много разных миров. Не знаю, сколько вам до них идти. Не знаю, куда вы попадете. Не знаю, удастся ли эта авантюра вообще. Но если вы упретесь рогом и останетесь тут… Молитесь, чтобы у меня хватило пороху стереть карту. С подопытными не церемонятся, знаете ли…
Угрюмые самоходчики, обступившие генерала, переглянулись. И тут с «нашей» стороны послышался знакомый шум.
— Комбат едет, — буркнул Саня.
— Он все слышал, — сказал генерал. — И все понял. У вас есть шанс, его надо использовать. Я только одно еще скажу: пока люди помнят вас, пока в вас верят — вы что угодно сможете. И безумную затею с побегом отсюда мы сумеем провернуть только благодаря вам. Потому что вы, конечно, считаете себя людьми, но на самом деле вы — бессмертные герои…
Подъехала СУ-100, Малешкин увидел на броне комбата, Теленкова и Зимина. Из люка механика выглядывал Чегничка. А на корме привычно устроился Громыхало.
— Товарищ лейтенант!..
— Да все он знает! — оборвал солдата Беззубцев. — Сан Саныч! Заводи, поехали. Солдат покажет дорогу. А эти… Пускай идут…
И комбат сказал, куда надо идти тем, кто все это устроил.
Генерал даже не поморщился, напротив, усмехнулся.
— Какой сегодня день? — спросил вдруг Домешек.
— Двадцать второе июня две тысячи десятого года, — ответил генерал.
— Опять двадцать второе июня… Слыхал, лейтенант? Может, и правда, ну их к матери, пока снова не началось? — Бянкин отодвинул генерала плечом и зашагал к машине. Вслед за ним молча направился Щербак.
— Пойдем, наверное, Миша, — сказал Саня и взял Домешека за рукав.
— Много разных миров… Бессмертные герои… Как бы мне сдохнуть? — задумался тот. — Я устал, как собака. Я не хочу быть Вечным Жидом, мы так не договаривались.
— С вами будет целая компания Вечных Русских, — напомнил генерал.
— Да пошел ты, — сказал Домешек.
И пока Саня почти волоком тащил его к машине, успел через плечо детально объяснить генералу, куда тому идти.
Некто, назвавшийся «генералом Макаровым», сидел на шаровой установке пулемета Т-34 и обмахивался фуражкой, хотя здесь, «на карте», не было ни ветерка, да и воздуха не было.
Генерал пытался объяснить себе, что все идет хорошо, но чувствовал только усталость. Попробовал сделать доброе дело, а тебя за это мало того что с ног до головы обматерили, так еще и возненавидели замечательные люди. И сколько ни убеждай себя, что ты молодец, а осадок неприятный остался.
Ладно, наплевать, лишь бы они вышли из игры. Вышли из игры и в прямом, и в переносном смысле. Самозародившиеся боги из машины. Боги войны. Смешно — некоторые из них на полном серьезе думали, что боги это мы.
Нет, ребята, боги — это те, кого достаточно назвать по имени, а дальше они сами справятся. Кто бы мог подумать, что подходящие условия создаются так просто: выдуманный мир танков и несколько имен, тоже выдуманных, но культовых.
Вот точное слово — культовых. А мы дурочку валяли. А с культом не шутят.
Жаль, конечно, что стерли полковника Дея, любимого всеми героя. А вот, допустим, будь полковник таким же жизнеспособным, как Малешкин и компания? Подумать страшно, чего бы этот харизматический лидер наворотил на просторах Интернета со своими десятью танками. И нам еще за него отвечать, никто же не поверит, что он бог, просто маленький. Скандал на всю планету — и не объяснишь ничего… К счастью, команда Малешкина попроще. Они будут вечность блуждать по проводам и никому не помешают. Мы сто раз померли, а они все едут, болтают, хохочут над анекдотами, вспоминают войну… Хотя, конечно, есть крошечный шанс, что уже сегодня приедут они к каким-нибудь эльфам и дадут им шороху…
Ну, скоро узнаем…
Две СУ-100 катились к обрезу карты. В машинах и на броне сидели хмурые молчаливые самоходчики. Вход в коридор впереди выглядел круглой черной дырой.
— «Я человек», — подумал Саня.
— «Я человек», — дружно кивнули все остальные.
Машины нырнули в дыру.
— Вот это красота… — завороженно протянул Малешкин.
Вокруг были звезды. И впереди, и сверху, и под гусеницами — звезды без числа, выбирай любую. Малешкин не чувствовал движения машины, но точно знал, что она мчится с беспредельной скоростью и легко за короткий срок долетит куда хочешь.
— Пожалуй, — сказал Домешек, — я все-таки немного побуду Вечным Жидом, черт с вами со всеми!
И рассмеялся. Как в старые добрые времена.
— Домой заедем? — крикнул Малешкин. — На Землю? Или ну ее пока?..
— Давай лет через сто! — ответил комбат. — Все равно у нас там никого знакомых не осталось. И игрушки эти их нынешние мне не нравятся. Пускай вырастут чуток, поумнеют.
— Согласен. Ну, с какой начнем?..
— Погоди, я ищу! — Комбат внимательно глядел вперед, что-то высматривая среди звезд. — Надо же найти место, где не воюют.
— И где девчонки красивые! — ввернул Теленков.
— Во дураки-то, — сказал Бянкин, вдруг смутился, покраснел и полез в машину.
— Громыхало! — позвал Саня. — Айда к нам, тут для тебя кое-что есть.
Солдат оттолкнулся и легко прыгнул через много километров безвоздушного пространства, разделявших две машины.
— Держи, — Малешкин отдал ему медаль. — Поздравляю.
— Ой, спасибо… То есть Служу Советскому Союзу! Спасибо, товарищ лейтенант. И вас поздравляю со Звездой!
Теперь все звезды наши, подумал Малешкин, но эта, маленькая и золотенькая, навсегда самая дорогая. И каких бы космических тигров мне ни предстояло встретить — опасней тех двух, фашистских, не будет.
И кто бы я ни был, я человек.
— А давай-ка вон туда, Сан Саныч, — сказал комбат. — Видишь?
— Понял! Щербак! Полетели за комбатом.
— Есть! — Щербак воткнул четвертую и дал полный газ.
И они полетели.
Экипаж сидел в тени танка прямо на траве и жрал тушенку. Зудели комары, шелестели листьями березы. Четыре человека молча ковырялись ложками в банках, угрюмо поглядывая по сторонам. К ним никто не подходил, не стрелял табачку на закрутку, не слышалось дружеских подковырок. В батальоне все знали — у экипажа «Погибели» горе. Настоящее, выматывающее душу, фронтовое горе, которое трудно понять гражданскому человеку или тыловику.
Еще вчера их было пятеро — столько, сколько положено согласно боевому расчету для тяжелого танка КВ. Этот танк — бортовой номер 51, или, как говорят танкисты, «полста первый», — входил в состав 12-го отдельного танкового батальона и находился на хорошем счету у командования во многом благодаря старшине Алексею Черниченко. Лешка был механиком-водителем от бога, провел «полста первый» через много боев, а погиб нелепо и глупо.
