Твисты. Все мы здесь были твистами. «Мутант» — грязное слово, если ты сам мутант. Они общаются друг с другом на самом свободном и самом порочном сленге Империума и носят своё прозвище как знак доблести. Подобная заносчивость свойственна всем люмпенам. Лишённые псионических способностей называют себя «затупленными». Высокие, стройные люди, обитающие в условиях низкой гравитации на Сильване, зовут себя «палками». Прозвище перестаёт быть оскорбительным, если вы сами им себя наделяете.
Трудовое законодательство Иичана разрешает твистам работать в качестве наёмных чернорабочих на фермо-фабриках и заводах по дистилляции при условии, что они соблюдают местные правила и не высовываются из выделенных им трущоб, скрытых в глубинах грязной окраины главного улья Иичана.
Бармен поставил на стойку два тяжёлых стакана и небрежно наполнил их до краёв зерновой выпивкой.
Я бросил ему несколько монет и потянулся за своей порцией. На меня косо посмотрели налитые кровью глаза.
— Это ещё что? Монеты эм-перцев? Да ты че, твист, не знаешь, что нам запрещено их принимать?
Я посмотрел вдоль стойки. Остальные клиенты расплачивались купонами с заводскими печатями или самородками обычного железа. Теперь все они хмуро уставились на нас. Типичная ошибка, и притом в самом начале дела.
Мой спутник подался вперёд и отхлебнул из стакана:
— Неужто ты станешь наезжать на двух измученных жаждой твистов, которым просто свезло ухватить немного чёрным налом?
Бармен сгрёб монеты и улыбнулся, дёрнув чёрным языком:
— Без проблем, твисты. Вы их срубили, я возьму. Я просто базарю о том, что не стоит ими сверкать.
Мы взяли свою выпивку и стали искать столик. На то, чтобы добраться до Иичана, ушло шесть недель, и теперь мне не терпелось приступить к делу.
Ритм музыки изменился. Из встроенных в пол динамиков загремела новая пунд-композиция. По мне — всего лишь вариация, единственной целью которой было оглушить публику.
Но толпа зааплодировала и одобрительно зашумела. Голая девочка с усмехающимся животом снова принялась вращать бёдрами, но уже в другом направлении.
— Похоже, мне стоило положиться на тебя, — прошептал я своему спутнику.
— Ты прекрасно справляешься.
— «Неужто ты станешь наезжать». Во имя Бога-Императора, где ты научился так разговаривать?
— Ты никогда не подвисал с твистами?
— Не так…
— Так что, я врубаюсь, ты не въезжаешь и в этот геноджек-пунд-бит?
— Прекрати, или я тебя пристрелю.
Гарлон Нейл осклабился и в притворной ярости заморгал всеми шестнадцатью глазами.
— Доглатывай, твист. Если это не Фант Мастик, я выколю себе глаза.
— О, позволь тост, — прошипел я и поднял стакан. — Вскинь, опрокинь, и нальём ещё по одной!
Я скорчил гримасу, когда обжигающе крепкое спиртное ошпарило мой пищевод, а затем взял с подноса проплывавшей мимо нас девочки-дикобраза ещё две порции.
Фант Мастик сидел со своими приятелями в боковой кабинке. Потомок многих поколений мутантов, проживших свой век под радиоактивными осадками, он был довольно тучной тварью с морщинистой плотью и гипертрофированными чертами лица. Его шелушащиеся уши расходились веером кожи, покрытой разбухшими венами, а вместо носа отвисал хобот. Пучок жидких рыжих сальных волос прилип к выпуклым надбровным дугам. Под ними чернели глубоко посаженные глаза.
«Печальные глаза, — подумал я. — Невероятно печальные».
Он пил из большой кружки, втягивая алкоголь через обвисший нос. Его рот, изуродованный бивнеподобными клыками, для этого не годился. Рядом с Фантом сидела проститутка. У неё было столько рук, что она одновременно посасывала выпивку, курила сигарету с обскурой, поправляла макияж и под столом делала с Фантом что-то такое, чем тот явно наслаждался.
Мы подошли к ним.
Телохранители Фанта тут же поднялись и преградили нам путь. И первый, рогатый громила, и второй, с единственным гигантским глазом, прикрытым сморщенным кожаным капюшоном, что-то сжимали под одеждой.
— Как делишки, твисты? — пропыхтел рогатый гигант.
— Все путём. Да не рыпайся ты, нам просто надо побазарить с Фантом, — сказал Нейл.
— Не выйдет, — откликнулся большеглазый приглушённым голосом. Бог-Император знает, где у него находился рот.
— А мне сдаётся, его порадует тот приработок, который мы предлагаем, — не сдавался Нейл.
— Пропусти их, — через звуковой блок произнёс Фант.
Вокс-имплант. Нечасто можно встретить твиста, у которого хватило денег на такой аппарат. Фант наверняка был азартным игроком.
Телохранители отошли в сторону и позволили нам пройти в кабинку. Мы сели.
— Слушаю.
— Вот че я те скажу, твист, мы тут ищем, где бы прикупить умника разряда альфа. Слыхали, у тебя есть один на поводке.
— Слыхали? Где?
— Вокруг да около, — ответил Нейл.
— Кхе-кхе. И кто ж вы такие?
— Просто два твиста, с которыми ты заключаешь сделку, — сказал я.
— Вот, значит, как?
Мы посидели некоторое время молча, пока Фант заказывал выпивку. Девочка теперь расчёсывала волосы и красила ресницы. Одна из её многочисленных рук легла под столом на моё колено.
Она подмигнула мне глазом, растущим на кончике её языка.
— Че у меня есть, так это не альфа. У меня альфа-плюс.
— Дык, потому мы к тебе и пришли, Фант! Именно! У цены нашей сделки нет верхнего предела!
— Чем платить будете?
Нейл бросил на стол один из слитков.
— Чистенькими, весёленькими и жёлтенькими. У нас этого добра целые ящики. Короче, хватит. Итак?.. Где?
— Мне надо переговорить с кой-какими людьми.
— Лады.
— Где я смогу вас найти?
— «Сонный твист».
— Не засыпайте слишком крепко. Вдруг я позвоню.
Аудиенция закончилась. Мы отправились за свой столик возле сцены и пропустили ещё несколько рюмок, делая вид, что наслаждаемся непристойным кривлянием девушки со ртом на животе.
Примерно час спустя Фант со своей свитой вышел через боковую дверь.
— Пора уходить, — сказал я.
Мы прикончили оставшуюся в стаканах выпивку и поднялись. Нейл дал девочке-дикобразу горстку монет и шлёпнул её по попке. Иглы на коже официантки встали дыбом, но она улыбнулась.
Когда мы выходили, ни одна из голов вышибалы не одарила нас даже мимолётным взглядом.
Завернув за угол унылого бара, я вручил Нейлу один из двух медных инжекторов, и мы быстро ввели себе детоксиканты, очищающие организм от алкоголя.
