— Ну, и дальше что? — спросил Ван Дер Вельде, видя, что мрачный буканьер потянулся к бутылке. — Кстати, что стало с тем золотом, которое они везли в шлюпке? Я такого не помню.
— Появились мои товарищи, и я предпочел прикончить испанца, — Дюпон выпил и пожал плечами. — А кто поступил бы иначе на моем месте? Только святой. Я один знал, где лежит золото прямо сейчас, и я один знал о существовании сокровищ и вовсе несметных, никем не охраняемых, кроме Демона, которым можно управлять с помощью заклинания! А этот Демон, между тем, сумел забросить испанцев больше чем на столетие вперед во времени — да он сам ценнее любых сокровищ! Кстати, капитан, все, что я говорю, должно остаться между нами.
— Понял, не дурак, — сказал Ван Дер Вельде, сверкнув глазами из-под густых бровей. — Значит, золото ты увел у меня из-под носа, все забрал себе?
— Прости… Я вернулся туда позже на каноэ, с двумя приятелями. Мы достали золото, оно никуда не делось. Его и правда было немного — а может быть, испанец мне соврал и на галеоне было больше… Добраться до обломков судна мы не смогли, слишком глубоко. Мы вернулись на Тортугу, и там кто-то проболтался. К нам пришли люди губернатора и, конечно, пришлось делиться с этим чертовым Ле Вассером! Если бы я только знал тогда, что попало в его долю… Но сначала все шло хорошо: у меня были деньги и у меня был след. Я отправился в Испанию, искать карту. И я был уверен, что получу ее легко! Потому что от Эрнандо мне досталось еще кое-что… Так, талисман, — Дюпон понял, что сболтнул лишнее, но все же как можно естественнее распахнул ворот и показал Ван Дер Вельде лягушку. Говорить о ее настоящих свойствах он не собирался, пришлось наскоро соврать: — Он нашел ее там, в брошенном поселке тамплиеров. Я верил, что это она ему помогала — ведь как только он снял ее с шеи, я его и пристрелил… С тех пор постоянно ношу на шее. Ну, не смейся! Я наверное, слишком суеверен! Только в наших краях без этого никак, верно?
Отыскать семью, из которой вышел дон Эрнандо Алькантра, оказалось нетрудно. Его родственники жили все в том же доме, в маленьком городке в Андалузии! Можно было надеяться, что и карта до сих пор в библиотеке. Но я приехал туда как раз в то самое время, когда нынешний дон Алькантра Женился, попал прямо на свадьбу. Я даже видел, как молодые выходили из церкви. Только вот «молодой» муж едва передвигал ноги и мелко тряс седой бородой. Зато невеста! Какие глаза, какие волосы! Я пошел в ближайший кабачок, купил вина горожанам и мне все рассказали. У некоей мадмуазель Анны, француженки, совсем рядом с домом дона Алькантра сломалась карета. Ну и, знаешь, как это бывает? Дождь, ветер, она попросила приюта… И спустя два месяца они поженились. Родственники дона рвали на себе волосы — с тех пор, как бедный Эрнандо уплыл искать счастья в Вест-Индию, семья успела снова разбогатеть. И эти деньги готовы были уплыть к заезжей красавице. А теперь угадай, как на самом деле зовут мадмуазель Анну.
— Моник? — Ван Дер Вельде расхохотался. — Вот стерва! Зачем же ее понесло в наши моря? Пусть бы пиратствовала в Европе!
— А вот ты снова догадайся, раз такой умный… — Дюпон выпил и ударил кулаком по столу. — Как я ее ненавижу! А тогда я понял, что это мой кратчайший путь в дом и библиотеку. Я, как гончая, понесся по следу и спустя месяц мог представить доказательства, что эта «Анна» под другими именами уже выходила замуж за стариков в Португалии и Каталонии. Только старички были не так богаты. Хотя один раз ее все же разоблачили, но чертовка удивительно ловко скрылась. Дальше мне нужно было лишь поговорить с ней. Это не сразу, но удалось, и пташка оказалась в моих руках.
Я сказал ей прямо:
— Если только попробуешь сбежать, я даже ловить тебя не стану — просто всажу пулю в спину. Рука у меня набита, и ружье что надо, а уж следить за тобой я буду в оба глаза. И когда расскажу альгвасилам все, что знаю о тебе, мне еще и премию выпишут.
— Хорошо, мсье Клод, хорошо! Я сделаю все, что вы прикажете!
Моник показалась мне просто перепуганной дурочкой — хлопала глазами, вся тряслась, умоляла не выдавать ее… Мне пришлось даже немного ее успокаивать, чтобы никто не заметил ее состояния. Я объяснил девушке, что задача совсем несложная: взять кое-какие документы из библиотеки, а потом забыть обо мне навсегда и заниматься, чем ей вздумается. Мы вроде бы обо всем договорились, и я стал ждать.
Спустя неделю в условленном месте я нашел ее записку. Моник сообщала мне, что нашла в библиотеке все, что нужно, вот только повременит отдавать бумаги мне, потому что ей вдруг самой стало интересно. И если я хочу распрощаться с документами навсегда, то могу ее выдать. Вот такого я не ожидал! Но эта авантюристка пошла ва-банк и выиграла — я не хотел губить все мероприятие, только чтобы наказать одну мерзавку.
Мы снова встретились — она имела уже такое влияние на мужа, что могла выезжать куда захочет одна. Я сел прямо к ней в карету и мы задернули шторки. Теперь мне пришлось играть простачка. Кое-что я ей рассказал — просто о некоем кладе, который то ли есть, то ли нет. Боюсь, она мне не поверила, и поняла, что речь идет о действительно больших деньгах. Вот только о Демоне она не узнала ничего. Мы снова вроде бы обо всем договорились, Моник назвала мне настоящее имя — если снова не врет! — и вообще подружились. Она призналась, что родственники ведут свое расследование, со дня на день могут нагрянуть альгвасилы и попросила о помощи. Я, конечно, согласился, и мы договорились встретиться на следующий вечер, у калитки. Я приготовил лошадей и экипаж, но довезти ее собирался лишь до ближайшего поворота — мне нужны были только бумаги тамплиеров.
А вот теперь самое интересное! — Дюпон подмигнул внимательно слушавшему Ван Дер Вельде. — Самое интересное: когда я, в ту встречу в карете, был с ней особенно любезен… Все же Моник красивая женщина, да и мне казалось, что так Наши отношения станут надежнее. Я говорю об этом только потому, что Моник сняла с шеи цепочку, на которой висела Фигурка дельфина. Она была весьма похожа по работе на ту лягушку что подарил мне покойный Эрнандо. Я заинтересовался дельфином и Моник сказала мне, что это ее талисман, кем-то подаренный в детстве. Большого значения я этому не придал, но запомнил.
Ну а потом мы встретились. Моник вместе с кое-какими прихваченными драгоценностями прыгнула ко мне в карету, и мы поехали прочь от дома Алькантра. Я потребовал документы, но Моник сказала, что сожгла их. И показала мне обугленные клочки, на которых нельзя было разобрать ничего! Я чуть не придушил ее, но Моник поклялась, что запомнила все — и документы, и карту. Конечно, я искал, я обыскал ее всю, но карты при ней не было! Она сказала, что теперь мне придется взять ее с собой.
