– Вот и отлично! – подытожил Биш, пряча купчую в стол. – А теперь о главном.
– Как… о главном? – растерялся Кирк. Он уже ничего не соображал. Теперь виски не бодрило, теперь оно превращало его в гниющее в компостной яме растение. – Мы же уже все решили… Я все сказал… Я отдал вам акции за бесценок… У вас теперь блокирующий пакет. Ты ударил меня… Как еще вы хотите меня унизить?
– Ты сам себя унизил, Кирк. Сам. Но мы не решили главный вопрос. Кому еще ты продал информацию о Девятой? Кто выложил тебе третий миллиард?
Кирк застонал.
– Я не знаю, кто он.
– Как он выглядел?
– Очень странно.
– Мужчина, женщина?
– А можно еще…
– Нет!
– Мужчина.
Мирт осторожно взял Биша за плечо:
– Может, хватит с него?
– Пусть ответит.
Кирк начал раскачиваться из стороны в сторону. Глаза его были закрыты. Он стал похож на зомби, мертвеца, который не понимает, что от него нужно живым.
Биш нажал кнопку на пульте. На столе снова появился стакан с холодной водой. Мирт встал и отодвинул стакан в сторону.
– Не надо, Дик. Хватит. Дай я с ним поговорю.
– Сначала его необходимо привести в чувство.
Мирт подошел к Кирку, взял его за плечо и встряхнул. Кирк нехотя открыл глаза.
– Кирк, все нормально, ты заплатил за все. А теперь помоги нам, – тихим голосом попросил его Мирт.
– Помочь?
– Да, помоги нам. Мы в беде, Кирк. В большой беде. Помоги нам. Будь снова с нами в одной команде. Скажи нам, как выглядел тот жучок.
– Сначала я подумал, что это… смерть моя пришла. Я сидел в «Зеленом сердце». Сидел уже два… нет, три дня. Я думал, от бессонницы у меня начались глюки. Он шел через толпу танцующих. Его лицо было белым, как… как… И он шел прямо ко мне.
Кирк спрятал лицо в ладонях. Мирт и Биш посмотрели друг на друга.
– Это Торч.
– Но откуда он взял миллиард?
– Я думаю, это не первая скважина, вокруг которой он пасется, – Биш сжал губы.
– Вряд ли, – Мирт смотрел на Кирка, который не подавал признаков жизни, – я думаю, что при его-то связях он пробавлялся посредничеством при продаже промышленных секретов. Если бы он застолбил скважину, то мы бы об этом узнали. Это во-первых. А, во-вторых, ты сам знаешь, что бы случилось, если бы он заполучил месторождение.
– Да, ты прав. Безусловно. Если бы он взял руду, мы бы здесь не сидели.
Биш нажал кнопку на селекторе.
– Крис? У нас здесь Кирк. Ему плохо. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь видел его в таком состоянии. Отвези его в наш реабилитационный центр. Подержите его там пару недель, пока он не придет в норму.
– Зря ты его так опустил с акциями, – укоризненно сказал Бишу Мирт.
– Бизнес есть бизнес. Половина его акций моя, половина – твоя. Все по справедливости.
Двери лифта распахнулись. Появились две бесплотные тени, и Кирк исчез. Несколько мгновений о нем напоминало шуршание лифта.
Мирт и Биш некоторое время молчали, каждый погруженный в свои мысли. Это молчание было нарушено трелью телефонного звонка.
– Это мне.
Мирт приложил руку к уху.
– Надейсь, не Кирк, – вяло пошутил Биш.
– Алло?
Мирт услышал совершенно незнакомый глухой голос. Только интонации вызывали какие-то неясные воспоминания.
– Мирт? Это Торч. Биш рядом?
– Это Торч.
Биш, напрягшись, подался вперед.
– Знаю, что рядом, – продолжал Торч, – передай ему трубку. Я хочу с ним поговорить.
– Он хочет с тобой поговорить, – Мирт передал мини-телефон Бишу.
– Ты вернулся с того света, Торч.
– Почти. Ты знаешь, это лучше меня. Дик, у меня есть для тебя информация.
– Какая и сколько это будет стоить?
– Нисколько. Я хочу передать тебе два слова. ИХ ДВОЕ.
ИХ? ДВОЕ?
В уши Бишу ударил шум прибоя.
Ведущие американские психонейроиммунологи Д. Гольдштейн и Д. Соломон доказали, что у больных синдромом хронической усталости происходит расстройство регуляции центральной нервной системы, главным образом ее височно-лимбической области.
– Мы сейчас куда?
– Не знаю, – пожал плечами Смит.
– Может быть, в Шандол?
– А что там в Шандоле?
– Не знаю, – пожал плечами Малыш, – просто он рядом.
Внизу, подтверждая слова Одиночки, появилась кромка огромного Шандольского леса – огромное зеленое пятно, уходящее за горизонт.
– Слушай, а где ты научился всем этим трюкам?
– У меня такое впечатление, что я такой родился. Сам-то ты кто?
– Бродяга, – беспечно крикнул Малыш, подставляя лицо ветру. Его челка рвалась на свободу, беснуясь вокруг высокого лба. – Ни отца ни матери не помню. Воспитывался в приюте. А недавно сбежал.
Сколько он себя помнил, он всегда жил один.
– Почему? Я вот тоже жил в приюте.
– В каком?
– В муниципальном приюте Бурга.
– Вот видишь. А я? Муниципальный приют Рора. Пять тысяч населения. Городок на краю жизни. Директор порол нас кнутом. Слушай, а что ты еще можешь?
Смит отпустил рычаги управления, откинулся в кресле и заложил руки за спину.
– Ну вот, например.
Двигатель, послушный его воле, стал то набирать, то сбрасывать обороты.
– Здорово! А монетки можешь в воздухе держать?
Не дожидаясь ответа, Малыш подбросил монетку. Она застыла в воздухе, чуть вращаясь вокруг своей оси, будто кто-то подвесил ее на невидимой ниточке. Малыш бросил еще одну. Эта повисла чуть ниже.
– Здорово! – рассмеялся он. – А еще!
В воздухе сверкнула третья монетка. Тот же эффект.
– А теперь пожонглируй!
Малыш, казалось, искренне наслаждался этой игрой.
Смит чувствовал, как ставшая давно привычной теплая волна горячеет, как это было в Норткампе, когда на него напал Охотник. Монеты стали медленно двигаться по кругу одна за другой. Они двигались неторопливо, как чертово колесо в старом парке провинциального городка. Малыш захлопал в ладоши.
– Мы могли бы с тобой выступать в цирке. Ты и я. Я умей здорово шутить и заводить публику. И еще ходить колесом. Да, я умей ходить колесом и немного стоять на руках.
Смит смутно почувствовал, что кто-то нечто подобное ему предлагал.
Беглецам не делают предложений.
НЕТ, делают.
С тобой можно любую скважину работать.
Но это мальчишка, всего лишь сирота, который увидел фокус.
Гармонию ровного, негромкого гула двигателя нарушил дробный звон. Это упали монеты. Смит нагнулся, чтобы подобрать их. Монет было четыре. Он посмотрел на Малыша. Малыш улыбнулся и пожал плечами.
– Извини, я не знал, что ты четыре сразу не можешь.
– Я просто задумался, – холодно ответил Смит. – Как тебя зовут?
