Город за пределами этого круга был лишен такого комфорта. Сотни километров, заполненных ветхими, рассыпающимися зданиями и доходными домами столетней давности. Медленно гниющие постройки стояли без тепла и света, разделенные грязными улицами. Преступность в этих районах составляла часть повседневной жизни, и арбитры сюда не заглядывали. Их зона ответственности заканчивалась центром города и высшими кругами. Это был настоящий человеческий зверинец, дебри городских джунглей, обступивших цивилизацию. Временами эта ситуация напоминала Гаунту сам Империум — средоточие богатства и роскоши, окруженное враждебной реальностью, о которой в этой сердцевине так мало знают. Или не хотят знать.
Воздух был полон мокрого снега, таявшего, не касаясь земли. Холодная, промозглая ночь.
Захламленный тротуар. Мрачный, разрушающийся остов дома 1034. Одинокий бледный огонек в окне шестого этажа.
Гаунт тихо зашел внутрь. В холле пахло отсыревшим ковром и плесенью. Электричества, конечно же, не было. Зато была лестница, уставленная множеством свечей в бутылках. Клубился желтый свет.
Уже на третьем этаже была слышна музыка, что-то старинное, танцевальное. Затертая, шипящая запись звучала словно песня призрака.
Самый верхний шестой этаж. Побитый временем ковер усеян осыпавшейся штукатуркой. Где-то в темных углах шуршат крысы. Музыка стала громче. Старый аудиофон стоял в одной из смежных комнат. Из приоткрытой двери сочится яркий фиолетовый свет переносной лампы.
Держа руку в кармане на рукояти ножа, Гаунт шагнул в помещение.
5
Комната встретила его голым дощатым полом и ободранными стенами. Тихо мурлыкал аудиофон, взгромоздившийся на стопку книг. Лампа в углу разливала призрачно-фиолетовое сияние.
— Есть кто живой? — Гаунт удивился собственному голосу.
В ванной комнате что-то шевельнулось.
— Что нужно сказать? — ответили ему.
— Сказать?
— Не время для шуток. Пароль.
— «Крыло Орла». — Гаунт произнес старинные кодовые слова, которыми он пользовался для связи с Ферейдом на Пашене 9–60.
Напряжение спало. Темный силуэт двинулся. В свете лампы он превратился в сгорбленного старика, одетого в грязную, поношенную робу. Только теперь он опустил маленький тупоносый пистолет незнакомой Гаунту модели. В груди неприятно кольнуло. Это был не Ферейд.
— Кто вы? — немедленно спросил Гаунт, заставив незнакомца удивленно вскинуть брови.
— В сложившихся обстоятельствах имена — это последнее, что стоит знать.
— Что ж, пусть так.
Старик неспешно подошел к аудиофону и включил новую песню. Снова что-то старинное. Веселая песенка о любви, полной надежд и сомнений, начиналась переливами флейт и струнных.
— Я — координатор местных операций, а также курьер. Скорее всего, жить мне осталось недолго, — сообщил незнакомец. — Вы хорошо представляете себе смысл и значение этого дела?
— Нет, я даже не знаю, о каком деле вы говорите, — признался Гаунт. — Но я верю слову моего старого друга. Ферейд обратился ко мне, и этого достаточно. Он ясно дал понять, что дело нешуточное. Но что касается смысла и значения…
В Гаунта уперся внимательный, изучающий взгляд старика.
— Разведка Имперского Флота организовала сеть агентов в мирах Саббаты, чтобы держать все события крестового похода в поле зрения.
— Да, я знаю.
— Я — часть этой сети. Как, впрочем, и вы, если вы еще не догадались об этом. Мы раскопали очень и очень неприятные вещи, друг мой. В высших эшелонах командования крестового похода идет борьба за власть угрожающих масштабов.
— А мне какое дело? — раздраженно спросил Гаунт. Его не интересовала болтовня о подковерной борьбе в верхах. — Я не вхожу в генеральный штаб. Пусть они сами пожирают друг друга…
— То есть вы просто отвернетесь? Даже если это обесценит десятки лет освободительных войн? Обесценит все победы военмейстера Слайдо?
— Нет, — мрачно сознался комиссар.
— Скажем прямо, Крестовый поход столкнулся с весьма значительными трудностями. Возможно ли управлять армиями такого масштаба, если командиры только и думают, как перегрызть друг другу глотки? Если мы сражаемся сами с собой, кто же будет сражаться с врагом?
— Что я тут делаю? — оборвал его речь Гаунт.
— Он сказал, что вы будете осторожнее.
— Кто сказал? Ферейд?
Старик не ответил.
— Два дня назад, — наконец заговорил он, — мои сотрудники из местных перехватили астропатическое сообщение корабля-разведчика из Нубилийского Пролива, отправленное штабному кораблю верховного лорда-генерала Дравера. Уровень секретности Вермильон.
Гаунт замер. Вермильон.
Старик запустил руку во внутренний карман. Что-то блеснуло в фиолетовом свете лампы. Маленький кристалл.
— Данные содержатся в этом кристалле. Двое псайкеров умерли, передавая и записывая их. Этот кристалл не должен попасть в руки Дравера ни при каких обстоятельствах.
— Вы доверяете его мне?
— С тех пор как мы получили эти данные, нас уничтожают по одному, — сдавленно ответил старик. — Собственная контрразведка Дравера изо всех сил пытается вернуть эту информацию. Мне больше некому ее доверить. Я связался с руководителем, и он приказал мне ждать человека, которому я смогу доверять. Кем бы вы ни были, друг мой, вас высоко ценят. Вам доверяют. А это значит очень много на тайной войне.
Гаунт принял кристалл из дрожащей руки старика. Он не находил слов. Меньше всего ему хотелось иметь дело с такой важной и такой смертоносной вещью, как этот кристалл. Но где-то в глубине души он понимал, как высоки могут быть ставки в этой игре.
Старик улыбнулся и собрался что-то сказать.
За его спиной стена неожиданно разлетелась осколками кирпича. Брызнул яркий свет. Два слепящих голубых луча пронзили комнату. Старик и шевельнуться не успел, когда лазеры разрезали его на три части.
6
Гаунт едва успел нырнуть в дверной проем. Стена была единственным, пусть и не лучшим укрытием. Он выхватил нож Майло, хотя не совсем понимал, чем это ему поможет.
Лестницу сотрясали приближающиеся шаги.
Из укрытия Гаунт видел, как сквозь пролом в комнату ввалились две темные фигуры в тяжелых черных доспехах, без всяких опознавательных знаков, вооруженные укороченными лазганами. Гаунт разглядел на руках и коленях солдат липкие накладки. Похоже, они взобрались прямо по стенам и пробили себе путь магнитной миной.
По комнате заплясали зеленые огоньки лазерных прицелов. Один из них немедленно остановился на том месте, где укрылся Гаунт. Первый выстрел разнес дверной косяк в щепки. Очередь двинулась дальше, прогрызая насквозь гипсокартон стены.
