– Ух ты, какой астродроид! – присвистнул Китстер. Р2 тоже посвистел ему в ответ. – Повезло же тебе…
– Это еще не все, – нарочито небрежное пожатие плечами должно было означать мощь и величие, но у Анакина в ту же секунду зачесался нос, и он вытер его испачканной в машинном масле ладонью.
Амии захихикала.
– Завтра я участвую в гонках.
– Что? – засмеялся Китстер, запуская пальцы в густую шапку своих темных курчавых волос. – На нем?
Он хотел было пнуть ногой машину, но передумал, заметив, как насупился Анакин. Дело могло кончиться дракой, а Китстер был слабее. Это его угнетало, но он был реалистом.
– Оуна йоке, Ани, – подал голос Вальд.
– А я говорю – взлетит, – возразил Анакин.
– Ты столько лет над ним трудился, – сказала справедливая Амии. – Но он с места не сдвинется.
И тут же заработала подзатыльник от брата: не лезь, когда старшие говорят.
Амии наладилась устроить рев. Ее задобрили конфетой.
– Ладно, – сказал Сик. – Мы идем играть в мяч. А великий пилот пусть налаживает свой драндулет. На гонках от него только мокрое место останется.
Анакин гордо отвернулся. И увидел, что Джар Джар уже успел отвинтить крышку левого двигателя, так что синхронизирующий разряд извивается в непосредственной близости от рук гунгана.
– Эй! – заорал Анакин так, что вздрогнул не только оставшийся возле друга Китстер, но и отбежавшие на приличное расстояние Сик и Амии. – Джар Джар!
Держись подальше! Если твоя рука попадет в разряд, она онемеет на несколько часов.
Гунган вздрогнул от ужаса. И уронил отвертку. И, конечно, нагнулся за ней.
Правда, он помнил, что руки держать надо подальше, и даже заложил их за спину. А зачем гунгану руки, если есть такой замечательный язык, которым можно подцепить все что угодно, если поблизости нет джедай Куайгона… Ой!
– Моя явык онмел! – горестно сообщил Джар Джар. – И моя заствять…
Что верно, то верно. Если сунуть пальцы за инструментом в щель, то можно и застрять. Джар Джар подумал, что теперь-то он наверняка знает, почему люди отвертку назвали отверткой – больно она верткая.
– Аты… Эй! абл-блу-бл… Ани! Эй! Моя за-ствял…
Анакину было не до того. Он спорил с только что назначенным на должность старшего механика Китстером.
– Ты даже не знаешь, заведется мотор или нет! – настаивал Китстер, скептический, как и положено быть старшему механику.
То, что в подчинении у него был всего лишь один дроид – зато астродроид!
– Китстера не останавливало.
– Заведется, – упрямо стоял на своем Анакин.
– Самое время выяснить, – помирил спорщиков подошедший Куай-Гон.
Из сумки на поясе он достал небольшой пузатый цилиндр и протянул его Анакину.
– Вот. Держи стартер.
Анакин даже рот раскрыл от удивления, забыв, что ему, как гонщику, надлежит вести себя с достоинством. Стартеры были штукой редкой. Ломались они не часто. Вернее, вообще не ломались, а денег стоили совершенно безумных. У Уотто был один, но он трясся над ним, как над семейной реликвией. Правда, покупателей на стартер все равно не нашлось: легче было купить целый корабль на стороне, чем один стартер у Уотто – так что вскоре тойдарианец забыл о нем. Хотя по-прежнему хранил на самом видном месте.
– Мне тоже показалось, что Уотто он нужен меньше, чем тебе, – уголки губ Куай-Гона подрагивали, как будто он сдерживал улыбку.
Анакин тоже сдержался. Каким образом джедай увел из-под носа Уотто его сокровище, он понятия не имел и не горел желанием выяснять. уж точно не покупал…
Он залез в кабину, сжимая в кулаке заветный цилиндр. Стартер скользнул в щель на панели управления. Внутри что-то щелкнуло. Анакин осторожно положил руки на руль. Что-то изменилось, подумал он. Сколько раз он сидел в этом кресле, под потной ладонью дрожал пластик руля, под днищем болида стремительно проносилась пустыня. Но раньше он садился в уже готовую машину. Только сейчас и только здесь машина ожила у него в руках. Он оглянулся на Куай-Гона. Спасибо.
Анакин решительно потянулся к ключу стартера, но что-то его остановило. Он привстал и оглянулся: возле одного из двигателей приплясывал и мычал Джар Джар. Анакин испугался. Он собрался выскочить и помочь, но вмешалась Падме.
Она высвободила пальцы невезучего гунгана и отвела его подальше в сторону.
Мальчик облегченно вздохнул. Стоит почаще оглядываться…
Ну теперь-то ничто не должно помешать. Анакин уселся поудобнее и завел мотор.
Радон-ульцеровские двигатели вздрогнули и басовито запели. Из сопел выглянули дразнящие язычки бело-голубого пламени. В лица зрителям ударил песчаный вихрь. И сквозь рев мотора раздался ликующий крик Анакина:
– Получилось!
***
Короткие сумерки Татуина – единственное время, когда пустыня окрашивается в алое и золотое. Следом стремительно и тяжело наваливается ночной сумрак, гасит пламя на западе небосклона, рассыпает пригоршни звезд. В пустыне начинается ночная жизнь– тихая и осторожная.
Одна из звезд прочертила по темному небу яркую полосу и опустилась на берегу Дюнного моря – узкий, стремительный корабль, похожий на охотящегося хищника. Пустыня затихла, только семейство диких бант все так же неторопливо брело через барханы. Лишь вожак неодобрительно протрубил, повернув рогатую тяжелую голову в сторону появившейся из корабля фигуры.
Дарта Маула банты не интересовали. Он поднял к глазам бинокль и принялся осматривать горизонт.
Песок и камни. Пустошь. Но вон там поселение, и вон там. А там – третье, большое, почти целый город. Ситх задумчиво опустил бинокль. Большой город был виден и так – тусклое зарево на фоне сгущающейся тьмы. Три поселения.
Если здесь есть другие, то они на другом берегу песчаного моря, там, где он уже был. Или дальше, там, где он еще будет. Уже скоро.
Он поднял руку, набрал код на тяжелом браслете, охватывающем запястье. Из распахнутого корабельного люка вылетели три маленьких темных сферы и бесшумно полетели к городку. Дарт Маул отрешенно смотрел им вслед, пока их силуэты не исчезли из вида.
Джедаи должны быть здесь, подумал он. Их слабость в Силе. Они слишком заметны… Уже скоро. Скоро. Он улыбнулся.
***
На Мое Эспа спустилась ночь, и тьма окутала город. Они сидели на перилах веранды и смотрели на огни. Вдалеке, там, где располагалось взлетное поле, огни собирались в огромное озеро, там играла музыка и веселился народ, наверстывающий упущенное во время вчерашней бури. Здесь, в квартале рабов, почти во всех окнах уже было темно, здесь ложились рано и не думали о веселье.
Анакин завозился, устраиваясь поудобнее. Потом пододвинулся ближе, прячась от ночной прохлады. Куай-Гон чуть ли не физически ощущал, какой водоворот вопросов бушует сейчас в вихрастой голове его соседа. Похоже, он не скоро придумает, с какого начать.
