– Блесхума?
Ростик едва верил своему успеху. Винторук заговорил с ним. До сих пор он отвечал только на вопросы Кима… Бакумур плавным жестом обвел море, потом ткнул вымытым пальцем в Роста:
– Луд Блэсхм-А.
– Люди Блесхумы?
Здорово, ему удалось начать диалог. Может, прав был Рымолов, когда в свое время предложил ему «повожжаться» с бакумурами?
И в этот момент он вдруг понял, почему пришел сидеть сюда. Это опять пришло с болью, темнотой перед глазами, тошнотой. Это было всего-то ничего – едва видимое белое пятнышко на горизонте, лишь чуть более светлое, чем возможное облако. Парус? Да, похоже, очень похоже. Но разве здесь может быть парус? Тут не бывает парусов!
Он вскочил, перевернув свою алюминиевую миску, о которой вообще успел забыть. Шум сзади стих. Оглянулся. Оказалось, он выкрикнул последние слова вслух.
Через всю площадь к нему, чеканя шаг, направлялся Ким с Пестелем. Пестель – умница, уже волок бинокль. Нет, это неправильно, нужно смотреть с какой-нибудь башни. А еще лучше…
Все-таки он сомневался. Он обвел сумасшедшую даль взглядом, от которого, кажется, не смогли бы спрятаться и летающие черви. И ничего не увидел. Но что-то там было, он в этом уверен.
– Ким, тревога! Заводи мотор на своей шарманке, полетели. Я видел корабль на горизонте.
Пестель очень медленно обводил биноклем море перед собой, слева направо. Потом двинулся в обратную сторону, потом снова слева – направо. Ростик понимал, что он делает. Море перед ними поднималось, словно стена, как иногда бывало и на Земле, только это получалось там от мощной дифракции, а тут составляло фундаментальную основу мира – слои воды на расстоянии сотен километров располагались выше той точки, в которой они сейчас находились. И это позволяло рассмотреть много-много полос моря, которое, просвечивая изнутри, поднималось к небу тем выше, чем дальше забирался взгляд. Странное это было зрелище, к нему изрядно приходилось привыкать, как к звездному небу приходилось привыкать астрономам и пастухам. Вот Пестель и водил биноклем, изучая пласт за пластом всей этой бесконечной массы зелено-серого цвета.
Пестель оторвался от бинокля, чуть разочарованно, внимательно приглядываясь к Ростику, покачал головой:
– Нет там никакого корабля. Я смотрел даже за берегами залива.
Так, понял Ростик. Залив. Одесса стоит почти на самом донышке весьма значительного залива, величиной чуть не с иное земное море. И левый берег, где обитают двары, и правый, где сидят пернатые бегимлеси, не обещают кораблю на горизонте ничего, кроме опасности. Значит, он идет вдоль берега за пределами залива. Хорошо бы знать, насколько далеко.
– Ким. – Ростик повернулся к другу. – Отсюда его в самом деле не видно. Но он есть, я его почему-то ощущаю.
– Ты противоречия в своих словах не сознаешь? – спросил Пестель.
Впрочем, его обычную дружескую подначку заморозила тревога. Ким смотрел напряженно, и в его глазах билось неверие.
– Ким, давай хотя бы просто поднимемся. Отсюда не видно, понимаешь, а с воздуха, когда обзор станет шире, мы увидим его, я обещаю.
– Как ты можешь такое обещать? – удивился кто-то сзади.
Ростик оглянулся, на расстоянии пяти – семи шагов стояло с десяток ребят, все выглядели слегка отчужденно.
– Ким, нужно взлетать. Такая возможность – погнаться за кораблем – появляется тут не каждый день. Пропустим этот шанс, до следующего могут пройти годы…
Кажется, это решило спор. Ким кивнул, посмотрел на Винторука.
– Заводи, полетим посмотрим, что ему в самом деле там привиделось.
Они взлетели минут через десять. Учитывая, что последние дни никто не летал, это были прямо пожарные темпы. Для уменьшения полетного веса решили лететь втроем. На этом настоял Ким, хотя желающих отправиться с ними было куда больше обычного.
Загребным, как водится, пошел Винторук. Ростик залез в кабинку стрелка со своим биноклем. Он очень жалел сейчас, что его прибор маловат, что у него нет какой-нибудь более сильной оптики, например легкого телескопа… Но делать было нечего.
Они пролетели в молчании часа два, когда Ростик вдруг увидел его. Оказалось, смотреть следовало не совсем на море – что-то ползло над самым краешком моря или скорее все-таки неба. Различив это крохотное, как острие иголки, пятнышко света, Ростик успокоился: он был прав.
– Вот, я вижу, – сказал он, стараясь не выдать голосом охватившей его радости.
– А я – нет, – отозвался Ким. Он был сердит, наверное, переживал, что дал себя уговорить.
– Смотри на «час» с небольшим и жди. Оно почему-то не горит, как костер, а мигает. Я думаю, оно поблескивает на солнце.
– Парус обычно не поблескивает.
– Это не парус, это что-то другое. Но это и на парус тоже похоже.
– Тоже прозрение? – Теперь вместе с дружеской насмешкой в его голосе читалось и облегчение.
Они все-таки что-то нашли, теперь это не будет погоня за миражом. Это будет вполне осмысленная разведка. Чтобы поддержать его, Ростик спустился и передал другу бинокль.
– Сам посмотри, а я на рычагах посижу.
Ким кивнул, передал управление гравилетом, вдавил окуляры в глазницы.
– Так, теперь и я вижу. – Молчание. – Это в самом деле не парус. – Он отложил бинокль и энергично взялся за рычаги. – Нужно подобраться ближе. Эх, жаль фотоаппарата нет, можно было бы зафиксировать их оснастку, чтобы сделать такую же.
– Погоди, – рассмеялся Ростик. – Надо еще до них долететь.
– Долетим, ради того чтобы узнать, как местные по морю плавают, стоит долететь.
– Это кое-что в проруби плавает, – решился Ростик на старую морскую подначку. – А корабли по морю ходят. И не вздумай перед старым морским волком выпендриваться, салага!
Сзади заворчал Винторук. Ким обернулся и прокричал, выводя гравилет на новый курс, прямо на неизвестное что-то в неизведанной дали моря:
– Старина, понял тебя, нужно поднажать, а то к ужину опоздаем. – Ким развеселился до того, что пояснил Ростику:
– Еды-то мы никакой взять не догадались. А можешь не верить, но если после полета его не накормишь, он готов сожрать собственного командира.
Они поднажали, потом еще. Потом уже неслись так, что Ким забеспокоился – они все-таки не рекорд на скорость ставили, а топливо сгорало в котле чересчур быстро… Но потом все успокоились.
Всякие признаки знакомой земли растворились слева и справа, не говоря уж о том, что она безмерно далеко отступила сзади. Хотя, конечно, нет – они находились в Полдневье и землю было видно, темные берега выступали на фоне чуть более светлого моря, но до него было далеко, очень далеко. А парус, или что бы там ни было, практически не приблизился Наконец Ким вынужден был признать.
