— Вы, вероятно, меня искали?
— Если вы — лечащий врач моего человека, то да, — ответил я.
— Идемте.
Чандрамати привел меня в свой кабинет и предложил чаю. Я отказался. Не люблю я этот их масала-чай, а обычный, как я недавно выяснил, это довольно дорогое удовольствие. По крайней мере такой, чтобы его без зазрения совести можно было предлагать гостям.
Врач понимающе кивнул, явно списав мой отказ на нетерпение юнца, и без дальнейших проволочек начал рассказывать о состоянии Карима.
Излагал он очень простым языком, опыт чувствовался. Однако специфики все равно было много, я даже не все запомнил. Понял только, что состояние стабильное, умирать мой ближник не собирается, но и улучшений пока не предвидится.
— Время что-то изменит в его случае? — спросил я.
— Маловероятно, — с сожалением покачал головой врач. — Шансы есть, но… По статистике таких случаев два-три из тысячи. Я не стал бы на них рассчитывать.
— А хоть какой-то реальный вариант вернуть его к жизни есть?
— Есть один, — решительно кивнул Чандрамати.
*****
— Слушаю вас внимательно, — подобрался я.
— Госпожа Ребира Мехта, — коротко сказал врач.
Ректор Академии? Неожиданно. Чем, интересно, она может помочь Кариму? Она не медик по профилю, насколько я знаю. Гениев родов и кланов всегда натаскивают на бой. Это стратегический ресурс страны.
— У них интересная шакти, — мечтательно улыбнулся Чандрамати. — Многие высокопоставленные медики об этом знают, но нечасто появляется шанс понаблюдать за ее работой воочию. В руках мага восьмого ранга их шакти лечит почти все. Девятый ранг — это абсолютная гарантия.
Еще лучше. С каких пор шакти связана с рангом мага?
— Я неправильно выразился, наверное, — поправился врач, видя мое недоумение. — У рода Мехта лечебный тип шакти. Но их шакти очень сильно завязана на количество вкладываемой энергии. По сути, до шестого ранга их шакти бесполезна, обычная медицина может сделать больше. Но на девятом ранге они творят чудеса.
Странно. Я от дяди вообще ни слова не услышал о зависимости шакти от количества сил. Впрочем, возможно, это особенности молодой шакти. Роду Мехта всего полторы тысячи лет, у них шакти в принципе появилась не так давно.
— И если госпожа Ребира Мехта согласится… — с полувопросительной интонацией произнес я.
— То она поставит на ноги вашего человека за час, — кивнул врач.
Из больницы я вышел в некотором ошеломлении. И от новой информации, и от непонимания, что я вообще могу предложить члену главного рода великого клана.
Понятно же, что по доброте душевной ректор мне помогать не будет.
Если ректор вообще согласится, это будет сделка. Что я могу дать великому клану? Да еще и так, чтобы не открыть этим сезон охоты на себя-любимого?
Полноцветная магия отпадает сразу.
Информацию о пластичности шакти? Даже если то, что я выдал при встрече с дядей и на полигоне Академии — это действительно шакти, которую я каким-то образом ухитрился трансформировать, я все равно не понимаю, как это работает. Да и если бы понимал, вряд ли это актуально для настолько молодой шакти. Им бы с тем, что есть, управиться.
Артефакт? Допустим, я сделаю какой-то артефакт и вложу туда свое полноцветное плетение. Обосную я этот подарок как? Родовое сокровище за жизнь слуги? Бред. Это к Дамаяти я могу с подобным пойти, там все-таки двести лет кровной вражды и вполне реальный шанс уничтожения моего рода через два года. За мир в таком раскладе можно и родовое сокровище отдать. И то меня не все поймут.
Вбитые еще в родном мире рефлексы боевого мага подсказывали, что выход есть. Более того, есть выход, который решит сразу несколько проблем. Но я его пока не видел.
Я доехал до дома, поужинал и уже направился было на наш полигон, чтобы поработать с плетениями, когда меня осенило.
Плетения же!
Я зациклился на силе своей полноцветной магии. А ведь мои преимущества ею не ограничиваются. В моем мире была нормальная база, которая позволяла оперировать плетениями в довольно широком диапазоне.
Основополагающей магической теорией у нас был цвето-функциональный шар. Полюса: белый и черный. Основные сектора: желтый, красный, синий. На их стыке, соответственно: оранжевый, фиолетовый, зеленый. По вертикали все цвета раскладываются на оттенки от белого к черному.
И все оттенки, — что по горизонтали, что по вертикали, — плавно перетекают один в другой.
Каждый цвет — это свойства. Растяжимость, упругость, прочность, — это три основных. Соответствуют цветам: желтый, красный, синий. В сложных оттенках — сложные сочетания свойств.
Это здесь работают только по готовым схемам. У нас любой взрослый маг мог слегка адаптировать знакомое плетение под требуемые условия.
Я же работу с магической теорией освоил намного лучше. Я могу банально пересчитать полноцветное плетение под один цвет магии.
Взять тот же управляемый магический фиксатор, который позволил мне на базе у Дамаяти наклепать на коленке магических «гранат». Он очень простенький сам по себе. В нем используется четыре цвета, и это не много, кстати.
То же плетение невидимости, для сравнения, требует четырнадцать оттенков, плавно переходящих друг в друга.
И если у меня действительно получится одноцветный управляемый фиксатор, то я смогу сказать, что это плетение взял из родового архива. У древних родов в заначках чего только нет обычно.
Менять редкое плетение на жизнь слуги — это тоже слишком жирно, но это уже не родовое сокровище. Можно списать на неопытность мальчишки.
*****
Я угробил на расчеты практически всю ночь. Я многократно матерился на свою привычку полагаться на справочники с поправочными коэффициентами, которых сейчас, разумеется, наизусть не помнил. Я дошел до того, что часть этих коэффициентов подобрал опытным путем. Благо, хоть их порядок я представлял.
И я добился-таки своего. В пять утра я держал в руках черновой вариант нужной схемы. Еще вечер мне потребуется на доводку ее до ума, но это уже детали. Можно идти договариваться.
Ректор Академии ответила на мою просьбу о встрече, переданную через секретаря, удивительно быстро. До начала занятий я попросил о встрече, а после их окончания уже сидел в ее кабинете.
— Слушаю вас, господин Раджат, — нейтрально улыбнулась ректор.
— Госпожа Мехта, — склонил голову я, — заранее прошу прощения, если моя просьба покажется вам слишком наглой. Я прошу не как студент, а как аристократ.
Глаза ректора на мгновение сузились, и она словно
