отличие от французов, тут уже ничего на поверхность не всплывало. Впрочем, даже при всей занятости, обрушившийся на капитана в последовавшие дни, она всё-таки не забывала о том, чтобы уделять мне время, когда у меня появлялись мысли и теории связанные с неожиданным раскрытием личности кукловода.
Собственно, к первой теории меня подтолкнули слова Алисы в первый же вечер, когда мы втроём (я, Алиса и Валентин, по окончанию операции снова ставший одним из моих охранников) сидели и резались в карты. Так вот, когда я в сердцах воскликнул после второго подряд поражения, что-то вроде «Грёбаный Виктор мог бы закинуть меня в мир, где люди играют в покер хуже меня!» Алиса, которая просто наблюдала за партией, вдруг заметила:
— А почему он, собственно, вас сюда закинул, Стас?
Эти слова заставили меня замереть от внезапного осознания. Валентин же, с которым мы сдружились, видимо заподозрил в этих словах обострение свойственной Алисе профессиональной подозрительности. Могучий мужик нахмурился и протянул:
— Тащкапитан, Святослав вместе с нами рисковал, неужели вы всё ещё его подозреваете?
Алиса лишь улыбнулась сквозь клубы сизого дыма (играть в карты без сигар — вот настоящее извращение, которое я с огромным удовольствием поправил) и пояснила:
— Нет, Валентин, я не подозреваю нашего нового союзника, я всего лишь задаюсь вопросом, который, если честно, крутится в моей голове с того самого момента, как Фон Меттин раскрыл карты. Мы выяснили, что попадание сюда Святослава не было случайностью, так? — Валентин кивнул, он имел достаточный уровень доступа к секретной информации. Собственно, отчасти поэтому и присутствовал за столом, — Тогда вопрос — а зачем ему это понадобилось? Причём замечу, ему потребовалось вас сюда закинуть, а потом на некоторое время чем-то занять, причём занять вас было настолько важно, что Меттин был готов пожертвовать прикрытием образа Шинсенгуми.
— Думаете, оно было настоящим, Алиса? — спросил я, прищурившись и затянувшись сигариллой.
— Судя по тому, что самураи под ковром бегают как курицы с отрубленной головой, — я чуть не подавился дымом, услышав столь изящный оборот, — и в высших эшелонах трёх правящих корпораций летят головы близкие к самому верху… Да, я уверена, что прикрытие было настоящим. Более того — не только прикрытие было настоящим, но и разведывательная сеть, созданная под этим прикрытием. Ведь Меттин не только смог всё это провернуть, он смог и удержать информацию достаточно, чтобы высшие эшелоны японской власти не обратили внимания на столь наглую и показную акцию в самом центре столицы недружественного государства.
— Хм. Почему вообще потребовалась столь сложная интрига? — задал я вопрос в пустоту и сам себе ответил, — Потому что ему требовалось, чтобы я точно попал в неё. А для этого сеть должна быть раскинута максимально широко, ведь я в этом мире впервые. Поэтому такая наглость.
— Но всё-таки, операция уж слишком удачно по времени встала, — заметил Валентин, — этот шинсенгуми знал, когда вы окажетесь на месте. Это может говорить о каком-то взаимодействии между мирами?
— Да нет, когда я попаду и куда пойду Меттин как раз прекрасно знал.
— Откуда?
— А мы с ним пили, как раз перед тем, как меня в этот мир закинуло, — улыбнулся я.
Алиса переглянулась с Валентином, после чего наклонилась вперёд:
— «С ним» вы имеете в виду — с его версией из вашего мира?
— Нет, «с ним» в смысле — с ним. Конкретно с ним. Тот, кого мы встретили в посольстве под маской Шинсенгуми был тот самый Виктор фон Меттин, граф восточной Эстляндии, с которым я напивался в своём мире. Поверьте, его я ни с кем не спутаю — мы вместе тянули лямку сорок лет в десанте.
— Сорок лет? — брови Алисы взлетели, — А сколько вам простите лет вообще?
— Ну, я не считаю. В моём мире маги не умирают от старости, да и вообще не особо стареют. Но боевое крещение я прошёл в русско-японскую войну. А она у нас была примерно в те же годы, что и в вашем мире.
Алиса сделала быстрый подсчёт и уточнила:
— То есть вам больше ста двадцати лет?
— Ну да, вероятно, — я помахал рукой, — Как я сказал, мы возраст не считаем.
— Товарищ князь, а почему мы узнали о том, что вы старше всех живущих ныне ветеранов только сейчас? — очень мягко спросил Валентин.
— Потому что до этого мы как-то об этом не говорили, — пожал я плечами.
Алиса, которая отвлеклась, погрузившись в собственные мысли подняла руку, и мой соперник по карточной дуэли проглотил готовый выскочить комментарий.
— Нет, Валентин, это всё неважно, хоть и объясняет некоторые детали, например то, как именно Меттин оказался так глубоко законспирирован — подозреваю, когда у тебя над головой не висит проблема возраста, глубокое внедрение становится проще. Гораздо важнее другое — Меттин обладает способностью перемещаться из мира в мир, ну или, по крайней мере создавать убедительные копии своего тела в другом мире, скажем так для абсолютной точности.
— Да, несомненно, я не уничтожил его основное тело — это был материальный фантом, не более, — кивнул я.
— В таком случае, мы возвращаемся к предыдущему вопросу: почему он с одной стороны переместил вас к нам, а с другой — пошёл на крах своей легенды лишь бы удержать вас в Париже хотя бы несколько дней?
Я откинулся на спинку стула, затянулся сигариллой и задумался. Перед глазами плыл слоистый сизый дым, и задача казалась толь же зыбкой, как и рисунок этого дыма, но вместе с тем пару раз мне казалось, что я почти понимал, что происходит, но убедительные теории раз за разом разваливались. Не знаю, сколько времени я так просидел — господа офицеры меня не торопили, но наконец я заметил, что огонь на сигарилле дошёл до пальцев. Затянувшись последний раз, я потушил огарок в пепельнице и заявил:
— Насчёт первого вашего вопроса, Алиса, я так и не смог придумать убедительной версии. Он явно не нуждается во мне как в союзнике, он точно не хотел вывести меня из игры в моём мире… — поймав вопросительный взгляд Алисы я пояснил, — Скажем так, там политическая ситуация намного стабильнее, чем здесь. Но при этом ему явно нужен именно я.
— Или ваш исток, — заметила девушка.
— Может и так, но я не понимаю, как он может использовать мой исток, настроив меня против себя. Впрочем, Виктор всегда был хитрым засранцем. Так или иначе, с первым пунктом ничего не ясно. А вот со вторым, мне кажется, наоборот — ему либо нужно было, чтобы я несколько дней провёл именно в Париже, или
