насколько я знаю.
— В моём случае, всё куда сложнее, но не будем об этом… Кто твой господин?
— Кто, спрашиваешь? Разве не знаешь или не догадался ещё?
— А должен?
— Ну… — Она пожала плечами. — Я думала, твой болтливый сосед, тебе уже обо всём рассказал. Мой господин… — Она повернула голову в сторону, снимающего утяжелители и ставящего оружие рядом с манекеном Криса.
— Да ладно… — Удивился я. — Так значит, гладиатор тоже может быть…
— Почему нет? Только другой раб не может иметь в собственности рабов.
— Я как-то не подумал, что… Забей. Вылетело из головы, что не все гладиаторы – рабы. Вот значит почему ты тогда уступила ему спарринг со мной.
— И поэтому тоже. Публичное ослушание господина для раба – это, как минимум, порка плетью. Поднять руку – смерть. Думаю, не надо объяснять, что именно он платит за всю мою жизнь здесь, и может распоряжаться мной как пожелает?
— Это… Печально. — Ответил я, опустив взгляд в пол.
— Что в этом печального? Завидуешь, тому кто обладает тем, чем не обладаешь ты? — С улыбкой спросила она, также оставляя оружие у моего манекена.
— Да причём тут… — Начал я, но прервался и снова выдохнул, чтоб не наговорить глупостей. — Печально, потому что подобного не должно быть. Люди не должны находиться в собственности друг у друга. Это ведь просто не честно. Чем мы тогда отличаемся от животных, где сильный просто жрёт слабого?
— А разве люди отличаются? Тебе ли «Хищнику Ям» и «Молодому волку» говорить о подобном. Ты страшнее большинства зверей.
— А тебя всё устраивает? Такая жизнь? Разве ты не хочешь стать свободной? — Она улыбнулась.
— Больше всего, раб стремиться не к свободе, а иметь своих рабов. Свобода имеет смысл только в этом случае.
— И ты тоже? Неужели хочешь, чтобы и твои дети были рабами? Или имели риск ими стать?
— А ты у нас значит переживаешь за будущие поколения, да? Кем в итоге станут дети, по большей части зависит от них, а не от тебя. Твой сосед, яркий тому пример.
— Согласен, но в стране откуда я прибыл люди не могут стать рабами и обладают большей свободой по праву рождения.
— Ты это про какую-то из пяти великих стран? Ха… Ха-ха-ха-ха… — Искренне засмеялась она. — А ты смешной… Ну нет у вас людей в собственности и что? Их положение от этого сильно лучше? Один чёрт, кому-то надо батрачить на рудниках и в полях. Да и ты со всей своей чёртовой силой… Шиноби. — Презрительно произнесла она. — Предназначение шиноби – это убивать одних людей и умирать за интересы других. И ты хочешь сказать, что люди, которые делают из своих детей шиноби многим лучше животных?
— Быть шиноби – выбор, а не принуждение, а люди, которые батрачат на рудниках и в полях могут иметь семьи, воспитывать детей и не бояться, что их продадут или убьют, или сотворят с ними ещё чего похуже из-за чьей-то прихоти. Да, положение крестьян незавидно, но лучше так, чем быть рабом, для многих из которых смерть – уже избавление. — Ответил я.
— Тц… — Цокнула она языком. — Мне это надоело. Время обеда, придурок. Ты ведь только сегодня стал «одним из нас», а?
— О чём ты?
— Теперь ты больше не новичок, хоть ты в лагере и меньше месяца. Теперь ты можешь есть прямо в столовой и куда больше. Пошли покажу как там всё устроено.
— Оу… Это свидание?
— Тц… Ещё одно слово и жрать будешь без зубов!
***
В тёмном, подземном помещении было немного источников света. На двух столах с бумагами и третьем с различными колбами горело по одной свечке, а на стенах было установлено и горело всего два масленых фонаря. К счастью, янтарные глаза высокого мужчины довольно хорошо видели при минимальном освещении. Стоя над столом с пробирками, он дочитал письмо на дешёвом свитке и хмыкнул. За его спиной раздались шаги и из темноты появился сперва силуэт, а затем и полностью вышедший на свет, молодой парень в круглых очках.
— Добрый вечер, Орочимару-сама. — Произнёс он, поправляя очки. — Если честно, то я удивлён, что вы решили восстановить убежище в этой стране.
— Не совсем так, Кабуто. Здесь будет лишь временный пункт сбора. На те деньги, которые нам принесёт Наруто, я планирую купить здесь рабов для опытов. Твоей задачей, будет организовать содержание и мед. обслуживание здесь, а после безопасный канал транспортировки до убежищ в стране Травы и стране Звука. Кстати, кого ты оставил за главного в деревне?
— Сейчас за главную Таюя, а поможет ей Эйнар.
— М? Эйнар? Старик вылез из своего зверинца? Ладно… Неважно. — Ещё раз мельком взглянув на развёрнутый свиток в своих руках, Орочимару поджёг его о свечу на столе и подождав пока большая часть бумаги воспламениться просто бросил его себе под ноги и развернувшись направился к куче ящиков в дальней части зала.
— Как проходит миссия Наруто?
— Так значит тебе всё же не наплевать, а? — Съязвил Орочимару, повернув голову в сторону Кабуто, который уже подошёл к двум столам с бумагами.
— Не поймите меня неправильно, Орочимару-сама. Всё же, Девятихвостый это слишком ценный актив, чтобы он просто умер на Арене.
— Не волнуйся за него. Это… — Кивнул Орочимару на догорающую у ног Кабуто бумагу. — Как раз последняя информация от него. Он уже заслужил право выступать на Великой Арене Теополиса.
— Быстро… — Произнёс Кабуто. — Я думал на это нужно минимум месяц.
— Ты должен помнить, что этот мальчишка как никто может удивить, вот и сейчас также. Он одолел Мясника. Помнишь этого уродца?
— Мясника? — Задумался Кабуто. — Это не на нём я тренировался совмещать плоть с механизмами? Вроде бы, вместо руки я пришил ему самоотстреливающийся крюк, управляемый потоками чакры… Один из моих первых самостоятельных экспериментов.
— Он самый. — Подтвердил его догадку Орочимару.
— Ну, я бы не сказал, что даже с таким оружием, тот урод представлял собой, что-то значимое в плане боевой мощи.
— Это так, но девятихвостый пацан был ограничен
