нельзя сейчас показать себя, иначе не узнаю, куда увозят охотников. И зачем их вообще похищают? Для чего?
— Ну ты попал, паренёк. Теперь одной смертью не отделаешься. Придётся отработать на ринге.
— Умирать я пока не планировал. — ответил я.
— Эту ночь ты точно не переживёшь. — пообещал мне он.
— Ещё посмотрим. — заверил я.
Мужик ухмыльнулся водителю во все тридцать два зуба.
— Слыхал, какой эгоист выиискался! Таких мы первыми ломаем. Лучше беги, чтобы заработать лёгкую смерть, иначе через час тебя сломают так, что мать родную не узнаешь. — он обратился к водителю. — Спорим он и десяти секунд не выстоит? При нём даже меча нет было! Идиот. Думал провести нас такими фокусами? — А это говорилось уже мне. — Мы знаем, как от вас пахнет. Более опытные охотники даже во сне с мечом не расстаются, а ты припёрся спасать своего приятеля на голяк. Ну что за дурень! Героем себя почувствовал? Тебя я сожру первым. — облизнулся мужик. — А твои кости повешу над детской кроваткой.
— Вставай в очередь. На меня много желающих. — посоветовал ему я. Вспомнить только одного злого мага Драгунски, злобную шестёрку Рождающих Тьму, кучку Тварей, что я прикончил, а точнее целую бездну нечести, не говоря уже о пике жажды моего тела — о Страждующем, о порождении лимба.
Глава 16. Неудачники в сборе
Сложно было сказать, куда я дал себя привезти. Плотная повязка на глазах скрывала правду, мне надели её сразу же. В остальном я оставался свободен. Двигал руками, как хотел, расставляя ловушки. Слышал всё, что происходило вокруг. Куда нас привезли? Ор из глубин здания бил по ушам, так что даже мне стало не по себе. Громкие ребята. Неестественные голоса, странные звуки, скрежеты и ликования по поводу смерти игрока. Чавканья… Что они там жрут с таким аппетитом?
Слышал их, конечно, только я. Острый слух посланника незаменим, когда тебя лишают зрения, думая, что тем самым делают нас беспомощным. Какая наивность!
— Чего остановился? Ну-ка пошёл!
— Карлос, наподдай ему, а то ползёт, как улитка!
— С удовольствием. — довольно ответил мужик позади и двинул меня по лопаткам так, что я упал, зашипев от боли. Моё плечо!
— Второго глаза лишиться не боишься? — прошипел я, обернулся и задрал голову с повязкой прямо на него.
— Мы закрыли ему глаза, а надо было рот. Он точно не видит? — каркнул Карлос и двинул меня ногой по рёбрам. А затем ещё раз для верности.
«Ничего, я потерплю до главного шоу» — пропустил мимо ушей привычную наглость Тварей я. Не привыкать. Раньше меня часто мокали головой в тазик. Эх, Синерис, Синерис. Сновидца обидеть каждый может.
Меня потащили за ноги, не дав возможности и дальше помечать пространство. Иначе зачем бы ещё я полз, как улитка? Хотя я и так не мало Тау-сигн на стенах расставил. Серо-прозрачные, малозаметные Тау-знаки послужат отличным барьером в новой игре. Моей игре.
Надо сказать, я был не один. Похоже рядом тащили Эдриса Тана. Я чувствовал знакомый одекалон, но не слышал его голоса. Лишь когда нас обоих кинули в клетки, он тихо застонал. Видимо сильно приложили паренька чем-то тяжёлым. Другие голоса тоже жаловались на номер проживания.
Мне разрешили стащить повязку, когда нас пришёл обдирать огромный детина. Не то чтобы я спрашивал. Хотя это не особо мне помогло, здесь было темно, хоть глаз выколи. Я же не демон, чтобы в темноте видеть.
Плескание недовольных возгласов пленных, что оказались со мной в одном помещении, разбросанные по клеткам, словно животные, так же, как и я, действовали мне на нервы. Не столь сильно, как этот командир.
— Всё снимай. И это тоже. — указал на руку огромный… огромное существо с разными пропорциями тела. Одна часть больше другой.
Наш надзиратель не отличался ни умом, ни сообразительностью, заменяя всё это большими размерами. Огромная Тварь в четыре метра высотой. И сейчас эта махина разделывала бойцов, бессовестно раздевая пленных.
— Только посмей. — жестоким тоном пригрозил я и завёл руку с серебряной цепочкой за спину я.
Я всегда таскал с собой последнее слово Трины, что погибла много лет назад. Хотя сказала она совсем другое напоследок… кажется речь шла про гримуар и солнце. Я не особо разобрал, когда вокруг царил бешенный хаос. Меня то и дело протыкали чем-нибудь. Но место силы, сосредоточие энергий ускоряло регенерацию. Здесь такого не будет. Жаль.
Кстати, до сих пор мне так и не удалось встретить возлюбленную. Первый раз мы познакомились на Синерис. Ещё столько ждать до встречи с ней! Интересно, какой теперь она будет? Вот моей реинкарнации никто не дождётся, я ведь задолжал Аннену своё тело.
Я откинул жуткие мысли подальше, как и куртку с кофтой. Затем в расход пошли ботинки, носки, как того хотели эти Твари. Ну хоть штаны оставили.
Всего я насчитал четверых. Один детина, нага (сверху элегантная девушка, а снизу — змея с багровой чешуёй, зло поблескивающей даже во мраке) и два старика. На вид самых обычных, сгорбившихся человека. Один из них ковылял с тростью. Они забирали наши вещи. То, что понравилось, оставляли себе. Этого я и опасался. Кого-то они мне напоминали. Что за существо в них скрыто? Не может ведь человек брататься с теми, для кого служит стейком!
— Кажется, у нас смельчак нашёлся. — огласил на всю «тюрьму» монстрических размеров непропорциональный урод. По-другому это место называть язык не повернётся. Крохотные пустые помещения, огороженными решёткой. И таких «номером класса „люкс“» здесь десятки с кровавыми следами на полу.
— Они все такие. Сначала. — махнул рукой старик, что собирал мои шмотки, отставив трость. — Эй, не надо ломаться. Раньше времени. — хохотнул он и пнул меня в живот, хватая и заламывая руку за спиной.
— Все смелые, пока за ними стоит здоровяк. Да, дедуль? — сказал я.
Я с лёгкостью вернул руку на место и тут же почувствовал, как это огромное недоразумение у старика за спиной, ухватив мою ногу, подняло меня над полом вверх тормашками.
— Против старика. Ну и позор. — фыркнул здоровяк.
— Сдаётся мне это необычный дедуля. Силёнок у него хватит, чтоб и тебя отделать. — ухмыльнулся я, глядя на перевёрнутый мир.
— Кто это тут старик?! — рявкнул дедок.
Здоровяк загоготал. И хохотал этот большой засранец, как мелкий. Словно здоровяк в теле ребёнка.
— Если захочу, раздавлю тебя одним ударом.
Со слезами в сердце мне пришлось расстаться с цепочкой. Я подумывал сопротивляться и просто испепелить Тварь, но тогда напрасно я столько терпел. И, как сказал ныне живущий Мирный, шведский
