особо сильно. На лицо явный след изнасилования! Межвидовая связь маловероятна по обоюдному согласию. И отцы, выявленные по генетическому тесту, так же будут должны выплатить алименты детям…
Зрелище, как менялись лица людей — бесценно. Имелся всего один недостаток… вместе с испугом приходила и ярость. Я буквально слышал, как хрустят костяшки пальцев при сжатии кулаков. А мозги скрипят, оценивая сколько нужно народу, и как быстро можно меня забить, а дроны сбить, чтобы о случившемся никто не узнал.
Надя тем временем прошла по краю поля в обход занятых поисками людей. Судя по тому, что они сместились в другую сторону, девушка чем-то их отвлекла. Зато она сумела выйти на кентавров и минотавра. Те попытались от неё сбежать, как и от остальных, но девушка быстро усмирила их, сковав ноги и копыта травяными путами. Один кентаврёнок при этом упал и забился в силках, но девушка подскочила к нему и буквально в несколько прикосновений успокоила жеребёнка. А стоило ей заговорить, как детишки перестали дергаться и махать хвостами, более того, сами потянулись к ней, почувствовав её силу в контроле животных — как-никак они сами были от части животными.
— Сергей, успокойся. Давай поговорим, — Семёныч взял себя в руки и слащаво улыбнулся. — Мы же тоже хотим помочь. Эти… существа… Мы их приютили и пытаемся заботиться о них. Они не в рабстве! Отнюдь… Просто это стойло — единственное место, где мы могли их поселить! Дома-то для такого не предназначены! А так как они очень сильные и несдержанные, каждый выход на воздух для них очень опасен…
— Именно поэтому существуют компетентные органы вроде Критиков! — припечатал я.
— Критики? И что они сделают? Прикончат наших ребятишек, как уродцев? — раздался из толпы женский голос.
— Или на опыты пустят? — другой, тоже женский. — А мы о них заботимся.
— Да! Кормим! Поим! — это уже хор мужских голосов. — Мы их учим. Они уже таблицу умножения знают! Вот именно!
Семёныч дал волне возмущения подняться, но не успела она захлестнуть нас, как он поднял руку, и все начали затихать. Я тоже молчал: угрожать — опасно, лучше дать возможность людям оправдаться и чуть разрядить напряжение. Тем более, что о «детишках» тут и в самом деле волновались.
— Народ, вы полегче! — неожиданно вперед выступил отец, мощной фигурой преградив дорогу надвинувшейся толпе. — Вы же знаете моего сына. Да, он обормот и баламут, но сволочью никогда не был. Он всегда старался поступать по совести.
Толпа замерла. Отца уважали. Все. Без оговорок.
А вот я едва сдержался, чтобы не отступить, будучи в полной растерянности от этих слов.
— Сергей, возможно, тут мы… ошиблись. Но не из злого умысла, — Семёныч продолжил спокойно. — Мы купили несколько уже беременных лошадей у проезжего цирка… да, не самая умная идея, но зато дёшево. А когда появились «жеребята», то мы сделали всё что смогли. Потому мы будем только рады, если их отцы ответят по закону.
— А что на счёт минотавра? — как бы Семёныч не переводил тему, не спросить было нельзя.
Через Феникса я увидел, как Надя запрыгнула на спину одному из юных кентавров и в окружении остальных существ рванула к горящему строению. За прошедшее время огонь охватил уже половину строения. Этому поспособствовало и то, что я оттянул на себя часть огнеборцев. Теперь же Надя за считанные секунды добралась до здания. Кентавры и минотавр в испуге отшатнулись от пламени, но не моя девушка — соскочив на землю, она без раздумий рванула в стойло.
Вот тут я уже не мог находиться на расстоянии и бросился к ней. Толпа, окружившая меня, восприняла движение как нарушение хрупкого нейтралитета. Отца смели буквально за несколько секунд, хотя это и стоило пяти человек, которые буквально завалили его телами. Остальные навалились на меня… Вот этого терпеть я уже не собирался! Не сейчас!
Первого я уложил подножкой. Второго перекинул через себя. Третьего взял в захват и, крутанув, врезал в ещё одного. Между парой мордоворотов я просто проскользнул. Удар в челюсть очередному… Я бы мог этим даже наслаждаться — боевая подготовка Критика не сравниться с неумелыми потугами неуклюжих селян. Но их-то много, и хотя я держался, прорваться не получалось. А расправляться со всеми было бы долго.
Но не успел ни я, ни Феникс — тот, кто на самом деле мог помочь — долететь до строения, как оттуда со снопом искр, раскрасневшимся и с измазанным сажей лицом выскочила Надя. У неё на руках я увидел ещё одного маленького, не больше пары дней кентаврёнка.
Я настолько обрадовался этому, что пропустил пару ударов, и меня повалили на землю. Я уже готовился поплатиться за наглость, но тут ко мне прорвался отец. С рёвом и матом он сумел раскидать ближайших противников и рывком поставил меня на ноги. А затем ещё большее смятение внесли кентавры и минотавры, ворвавшиеся в толпу и окружившие нас защитным кольцом. И Надя, сидевшая на спине одного из кентавров, по прожжёной одежде которой хищно переползали несколько зелёных лоз и ветвей, похожие на шипы.
— Не подходите! — крик уверенный и яростный. Словно разгневанная дриада. — Это операция Критиков Веры! Вмешательство приведёт к уголовному преследованию. Всем немедленно разойтись. Иначе! — и девушка не пожалела Веры, чтобы несколько лезвий из травы ощетинились вокруг меня. А я увидел, что рука, которой Надя держит кентаврёнка покраснела, и на ней уже выступают крупные пузыри ожога.
— Прямая трансляция ведётся в Информаторий Критиков, — поднявшись, припечатал я. — Завтра утром кентавры и минотавр отправятся в ареал обитания к сородичам, а сюда прибудут мои коллеги для разбирательства. Советую не делать глупости!
Глава 8
Или кто самый опасный родственник? часть 4
Я соврал. Кентавры и минотавр оправились на новое место обитания уже через десять минут. В ближайшую Магическую Академию, где имелся ареал обитания и интернат для подобных «детей». Информаторий Критиков прислал мне соответствующую картину и одобрил расход Веры для переброски, даже пообещав возместить траты Веры во время изъятия «детей».
Я понимал, что, возможно, многие жители деревни хотели бы проститься с ними и будут расстроены, но и рисковать больше этими существами я не мог. Теперь же мы вновь сидели за столом на кухне, где матушка, обработав мазью руку Нади, бережно её бинтовала. Отец прижимал кусок охлаждённого мяса к разбитой скуле, а я пытался пореже дышать — меня всё же успели в какой-то момент вскользь зацепить по рёбрам. При этом я отслеживал через наруч, как устраиваются на новом месте «детишки», а мысленно прикидывал, есть ли у Критиков лечебное вино, как у Глагола, или похожие зелья? И сумею ли я их себе выпросить?
— Почему вы вдруг поменяли решение? Почему вместо того, чтобы останавливать Сергея, решили вступиться за него? — Надя спросила это настолько неожиданно и одновременно спокойно, что я не сразу осознал вопрос.
— А почему ты решила ворваться в горящее здание, рискуя жизнью? — после долгой паузы в ответ спросил отец.
— Я не могла поступить иначе. Если бы не я, то кентаврёнок погиб бы, — без запинки отчеканила Надя.
— Вот и я так же… Народ мог начать дурить, и тогда многие бы пострадали от рук Сергея и способностей его питомца. Да и ты бы не осталась в стороне… это могло привести к жертвам. Я лишь пытался их защитить.
— То есть, забей они меня ногами, ты бы не сильно расстроился? — не сдержал я раздражения. Стоило мне хоть раз решить, что отец решил поддержать меня, так и тут оказалось, что он защищал ОТ меня.
— Не передёргивай, — сурово грохнул отец. — Ты показал, что достаточно силён, чтобы тебе больше не требовалась моя защита. Ты сам принимаешь решения. Имеешь силу их воплощать. Сам несёшь ответственность. Ты уже не мальчишка, который прячется от проблем. Не сопливый юнец, что бежит жаловаться после драки в школе. Ты самостоятельный мужчина. Или я ошибаюсь?
Отец выжидательно посмотрел на меня. А я даже сквозь охватившее меня раздражение понял, что меня только что… похвалили? Нет, не то. Меня признали. Да, точно, признали мою способность решать за себя самому. Без оценки: хорошо или плохо я поступил — я просто поступил по-своему, и это принимали. Как поступок равного?
— Спасибо, — только и сумел выдохнуть я, ибо в горле встал ком.
— И ещё… Макс оставил для тебя кое-что, — судя по тому, что в этот раз отец отвел взгляд, я понял: он до последнего не хотел говорить, но недавние события заставили его изменить решение. — Он восхищался тем, что ты работаешь Редактором Веры. Хотел тебе помочь… и он сумел
