Ему пришлось пройти чуть дальше, затем повернуть на Кооперативную. Пастух жил здесь, на четвертом этаже одного из домов. Виктор ни разу не был в этом дворе, но знал как свои пять пальцев каждый его камень. Полковник Александр Рябов, он же Пастух, был первым человеком, на удаленном поиске которого Виктор тестировал свои навыки детектива. Тогда – ради любви к искусству, которое еще не скоро стало заработком. Он знал адрес, счета за электроэнергию и вывоз мусора, графики проведения ремонтов. Знал, но никогда не решался заглянуть в гости. До этого дня.
Виктор нашел нужный подъезд, на миг остановил взгляд на вогнутой железной двери. Вошел внутрь, чувствуя вонь горящей дверной обивки. Ноги несли его по ступенькам, по мере того как сердце начинало колотиться, и этот стук приносил долгожданное облегчение уже тем, что напоминал о жизни.
Вдавив палец в кнопку звонка, Виктор отошел в сторону и стал ждать. Всего лишь через несколько мгновений послышался хриплый голос:
– Кто? Валите, а то буду стрелять.
– Полковник, это я, – торопливо сказал Виктор, нисколько не сомневаясь в реальности услышанной угрозы. – Это Совун.
Дверь открылась сразу же, и на Виктора уставилось дуло ружья.
– Совун, – пораженно произнес тот, кто держал ружье. – Это ты?
– Здравия желаю, товарищ полковник, – сказал Виктор. – Можно мне…
Дверь открылась шире. На порог выскочил пожилой мужчина. По его исполосованной морщинами щеке катилась слеза. Постаревший за семнадцать лет, но все еще бодрый Пастух стоял перед своим бывшим подопечным, не опуская ружья, и не находил слов.
Внутри Виктора что-то потеплело, но под растаявшим слоем льда оказался мертвенно-хладный азот, от которого ему стало еще хуже. Он механически приложил руку к виску, затем, опомнившись, плавно отвел ствол ружья в сторону. Вот что, значит, увидела Ольга в свои последние мгновения. Плачущего мужчину с нацеленным оружием.
– Совун, – проговорил Пастух. – Рад, что ты жив, мальчик мой!
Полигон «Буревестник», место засекречено
3 июля 1997 г.
02:12
Пастух примчался к пропускному пункту «Буревестника» на своем личном транспорте – старенькой «Волге», на коробке которой отсутствовала третья скорость. Такого на полигоне еще не видали за все шестнадцать месяцев его существования. И все же сегодня ночью это не было самой диковинной частью. То, что в данный момент происходило в третьем корпусе, выходило за грань добра и зла. Выходило настолько, что Рябов вскочил в два часа ночи, напялил первое, что попалось под руку – спортивный костюм, в котором совершал вечернюю пробежку, – выбежал из квартиры, завел свое авто и, наплевав на дорожные знаки, погнал на полигон, ревя двигателем на весь город на второй скорости, рискуя угробить мотор к чертям собачьим. На тот самый полигон, где обязался не появляться все выходные, что сам же добровольно и документировал.
У КПП он не останавливался. Хотя сторож и не был военным, но все же соображал быстро и поднял шлагбаум, пропуская машину начальника, которую до этого ни разу не видел. Похоже, все на полигоне ждали прибытия директора. Так что «Волга» с Пастухом пронеслась на родную территорию и остановилась у скопления людей.
Здесь на десяток человек были два «пиджака» и восемь «камуфляжей». К Рябову обратился «камуфляж».
– Здравия желаю, товарищ полковник, – козырнул неизвестный лейтенант, когда Рябов вышел на свежий воздух, в котором чувствовалось напряжение. – Ситуация не изменилась.
– Кто главный? – спросил Пастух, захлопывая дверь «Волги» с треском.
– Теперь вы, товарищ полковник.
– Тогда доложите.
Лейтенант бросил еле уловимый взгляд в сторону остальных.
– Ваши люди, как положено, проходили тест, – начал он. – В третьем корпусе полигона, временно оснащенном под симулятор колонии для военнопленных. Задача ваших людей заключалась в том, чтобы в течение двух дней выдержать все возможные методы допроса, которые применял подполковник Васильченко…
– Это мне известно, – прервал Пастух. – Что произошло?
– Мы не знаем, товарищ полковник. Примерно час назад из корпуса донеслись крики, шум борьбы и стук мебели. Охрана полигона попыталась войти в помещение, но двери наглухо забаррикадированы изнутри. С тех пор никто оттуда на связь не выходил.
– А вы люди Васильченко, я так понимаю?
– Так точно. Мы ждали за пределами территории полигона, как нам было приказано.
– Что там за хрены стоят? – Пастух мотнул головой в сторону «пиджаков».
– Адвокат подполковника Васильченко и его помощник.
– Что?! – вытаращил глаза Рябов. – Какой еще адвокат? Совсем обалдели?!
Оттолкнув лейтенанта, он быстрым шагом подошел к остальной толпе.
– Эй, вы! – рявкнул он. – Кто такие?
Человек в пиджаке прервал речь и стал перед Рябовым. Видимо, он не знал Пастуха в лицо и сейчас напустил на себя виноватый вид, словно извиняясь за то, что не распознал начальника.
– Меня зовут Дмитрий Топоногов, – сказал он. – Это мой пом…
– Да хоть Тарапунька и Штепсель! – проревел Пастух. – Мне неинтересно, как там вас зовут! Кто такие будете и какого черта делаете на моем полигоне?!
Адвокат побледнел.
– Прошу вас вспомнить, что вы тут не командуете, полковник… временно, – затараторил он. – У меня есть постановление сверху о проведении испытания на допрос, в свете которого полигон на эти субботу и воскресенье поступает под командование подполковника Васильченко. Вас тут вообще быть не должно. Сейчас подполковник должен быть в третьем корпусе, но он не выходит на связь, и мы не знаем, что произошло.
– Не знаете? – с ненавистью глянул Пастух. – Неудивительно, что вы, олени, не сумели ни с кем выйти на связь. А как вы вообще оказались здесь раньше меня? Кто вам позвонил?
«Тарапунька» замолчал. Пастух сам мог дать ответ на свой вопрос и знал, почему его не может дать адвокат. Что бы тут ни делал Васильченко, он чувствовал, что ему необходимы три вещи: гражданское прикрытие в виде адвоката, военное прикрытие в виде своих людей и отсутствие Рябова на полигоне.
– Лейтенант, – позвал Пастух. – Выведите этих людей за пределы комплекса. И сами оставайтесь снаружи. Если будет надо – я позову.
– Но постойте… – проговорил адвокат, и Пастух его прервал:
– Теперь это военный вопрос, и я беру командование в свои руки. Подчинитесь – или будете арестованы.
Лейтенант поспешно схватил адвоката прямо за воротник и потащил к выходу. Тоже характерный признак. Не любят Васильченко его люди, ох как не любят.
Подходя к третьему корпусу, Пастух наконец обнаружил персонал полигона и мысленно похвалил своих людей за расторопность. Половина служащих, разумеется, имела военное прошлое, в то время как на действительной службе состояли всего четыре человека. На непредвиденные случаи вроде этого не было никакого протокола. Но сейчас перед входом в корпус стояли два грузовика, образовывая заграждение, за которым находилось не менее восьми человек с охотничьими винтовками. Пастух сразу все понял. Оружие на полигоне держали под замком, так что в экстренной ситуации кто-то из работников рискнул и оперативно притащил охотничье снаряжение. Вероятно, охотников тут было не менее трех, судя по числу стволов. Верный поступок. Рискованный, но правильный. Вероятно, им пришлось еще и лейтенанта отгонять. Немудрено, что люди Васильченко так и не решились на штурм корпуса. Пастух почувствовал гордость.
