Тянет сыростью. Прячу лицо, зажмуриваюсь, чтобы мошкара не набилась в нос и глаза. Ну, где они? Уже пятнадцать минут валяюсь. Одно утешает: чем дольше я буду мучиться, тем больше у нас шансов оторваться.
Издалека доносится подозрительный скрежет. Порыв ветра — и звук обрывается. Только ветер стихает и скрежещет ближе. Они. По позвоночнику скатывается капля пота, вжимаюсь в землю.
Несколько минут — и вот первая матолыга. Ползет, перебирая гусеницами. Вторая, третья… Всего три? Маловато будет. Опа! Вот и четвертая тащится. Из люка торчит вояка, по сторонам озирается. Шестеро десантников сидят наверху. Хорошо, что нет БТР, у матолыг скорость — всего 65 км. Зато, если нападут на наш след, хана, на матолыге нас в два счета догонят, им не страшны ни бездорожье, ни болота. Будем надеяться на лучшее.
Уехала последняя машина, стих рев двигателей, но из засады выходить боязно. Надо. Вставай, Сандра! Поднимаюсь, отряхиваюсь и бегу через дорогу. Не отпускает ощущение, что я на прицеле.
Вадим ждет на условленном месте — сидит, расставив ноги, роется в мешке. Слышит шаги, поднимает голову — и такая радость на лице! Сажусь рядом, докладываю:
— Тридцать два человека, четыре машины.
— Н-да-а-а… Что дальше? Куда?
Пожимаю плечами:
— В лес.
— Зачем? Зачем переться в лес?!
— Теперь — чтобы просто выжить. Выбора нет.
— А если обратно в город?
Не выдерживаю:
— Давай! Пробуй! Там твоя рожа на каждом столбе красуется!
Вздыхает, неумело затягивает завязки мешка:
— Ты сама веришь в то, что мы делаем?
— Я просто хочу жить. Наверное, я мазохистка.
Молчим. Вадима срочно нужно выводить из апатии. Как? Солгать, что все будет зашибись? Но, чтобы заразить энтузиазмом, надо его иметь. Я сама устала, мне кажется, что это — сон, одно утешает: мои сны всегда хорошо заканчиваются.
…едва слышно шуршит хвоя. Кто-то идет сюда. На всякий случай вытаскиваю пистолет. Доносится шумное дыхание. Выглядываю из-за ствола: Леон! Машу ему рукой. Бросает вещмешок, присасывается к фляге. Хекающий Ходок тычется мордой в мох.
Отчитываюсь о результатах шпионажа и добавляю:
— Скорее всего, они вернутся. Они отлично знали, куда мы шли и зачем.
— Из тысячи вариаций они выбрали единственно верную, и это мне не нравится, — говорит Леон, отдышавшись, капля пота катится от виска к подбородку.
Ходок падает на спину и хватается за сердце.
— Похоже, нам лучше выдвигаться прямо сейчас, — говорит Вадим.
— Посиди пока, дай в себя прийти. Да и вы кое-что не сделали. — Покопавшись в мешке, он достает марлю, пузырек и протягивает мне. — Маленькая предосторожность на случай, если у них собаки.
Рву марлю на бинты, смачиваю нашатырем и обматываю вокруг щиколоток. Делаю такие же повязки для Вадима и объясняю:
— Это чтобы собаки не учуяли.
— Ну что, готовы? — Леон поднимается, набрасывает вещмешок. — Тогда по коням!
* * *
Ходок дышал тяжело, по лицу его струился пот, губастый рот болезненно кривился. Вадим чувствовал себя подключенным к розетке: его била дрожь. Леон достал карту, развернул, Сандра заглянула через плечо:
— Куда теперь?
— Вниз. К реке.
— Дай посмотреть, — Вадим забрал карту, от удивления Леон даже не сопротивлялся, — а то я потерялся. Ага. Мы что, на юге области? Ни фига себе, крюкана дали. Значит, там Пахра? Нам к ней?
— Местность знакомая? — Леон заинтересовался, сунул в карту нос.
— Ага, приходилось бывать… Только здесь все иначе. Лес хвойный, домов нет… Оно и понятно, у нас активное строительство последние лет двадцать началось. А лес, наверное, старая посадка… Думаю, на берегу сориентируюсь. Мы вообще куда идем?
— Не знаю. Убегаем.
Ходок сидел в сторонке, хекал. И прислушивался. Вадим постарался вспомнить, что он тут делал. Точно, лазил здесь, название местности знакомое, а вот зачем — стерлось за давностью лет. Леон взвалил рюкзак на спину:
— Ладно. Хватит рассиживаться, идем к реке, лесом, не дорогой. А то скоро темнеть начнет… Не хочу я в лесу ночевать. Я впереди, Дизайнер — за мной, Ходок — третий, Сандра, замыкаешь.
— А почему Сандра? — вступился за барышню Вадим. — Лучше, чтобы кто-то из мужчин.
— Дизайнер, включи мозг. У Сандры боевого опыта больше, чем у нас всех. Вперед!
Разобрали мешки с едой и водой. Всем поровну, без скидок на пол и привычку к пешим походам. Поначалу Вадиму было легко: за плечами кило десять, ну максимум пятнадцать, он же мужик и в хорошей форме! Но вещмешок отличался от туристических рюкзаков не в лучшую сторону: натирал плечи, шлепал по спине. К тому же обувь отсырела, и ноги постоянно подворачивались. Лес шел под уклон, чем ближе к реке, тем делалось мокрее и мокрее.
Вадим с трудом поспевал за Леоном и отстраненно удивлялся: куда они спешат? Понятно, облава, но так и ноги переломать недолго!
И вообще, опасность грозила местным, его бы не тронули. Его хотели живьем, не Леона же. Всем, по факту, надо убраться из этого проклятого мира.
Налетела мошкара, в глаза набилась, в нос. Пришлось резко затормозить — не видно же ничего, слезы льются. Ходок не сориентировался, натолкнулся на Вадима, повалил в мох, заматерился. Леон обернулся.
— Что еще?
— Блин, в глаза мошкара попала… Не вижу ничего!
— Ходок, помоги ему! Живее, живее! Недолго осталось.
Ноги цеплялись за корни елей. Оскальзываясь на прелых ветвях, все матерились шепотом. Начали попадаться молодые осины, березы, лещина, пришлось продираться сквозь подлесок.
Впереди показался просвет. Леон поднял руку. Все послушно затормозили. Проклятый вещмешок натер Вадиму плечи до крови, намял спину. Вадим согнулся, уперся руками в колени. Ходок плюхнулся на землю. Леон сверился с картой и сказал:
— До реки недолго осталось, минут пятнадцать бодрым ходом.
— У них есть вертолеты? — спросила Сандра.
— Не видел. Но все может быть.
— Один вертолет — и нам хана. На открытой-то местности. До реки перебежками, а дальше? Вплавь, вброд? Вадим, ты знаешь, где здесь брод или мост?
— На карте плотина указана, — заметил Леон. — Только не знаю, цела ли.
— И я не знаю. — Вадиму хотелось бы всех спасти, но он смутно помнил местность и по-прежнему не догадывался, что здесь делал раньше.
Сандра нетерпеливо притопнула ногой.
— Пойду посмотрю, — и направилась к опушке.
Леон не стал ее удерживать, и Вадим не стал — тут опыт, профессионализм, что вмешиваться-то. Посидим пока, отдохнем. Леон достал самокрутки, раскурил. Завоняло. Вадим настороженно прислушивался: не едут ли, не лают ли собаки, не стрекочет ли вертолет? Тихо вроде. Ходок лег на спину.
