Черт, ему ведь некуда идти. Что там: огни Лас-Вегаса и казино Монако? Рычание "Формулы-1"? Тысячный гарем старлеток? Ерунда какая-то. Не нужно ему это. Пустой он. Незаполненный. Забыли в него жизнь залить. Эх, похоже, и живой ты был неживым, Андрюша. Пустой. Пустой в пустыне.
Нервно ахнула Таисия. Андрей, еще не успев до конца разлепить ресницы, увидел, как из-под двери льется яркий дневной свет. Генка уже дернулся к двери.
- Нет! Это может быть опасно! - шепотом завопил Алексей Валентинович.
- Не для нас, - рявкнул Андрей. - Мы работаем. Гена, спокойнее.
Генка покрепче взялся за ручку, потянул…
Пришлось зажмуриться. После полутемной аппаратной солнечный свет резал глаза как бесконечной вспышкой сварочного аппарата.
- Ни хрена себе, - ошеломленно сказал Генка. - Мы здесь, а двери-то уже нет.
Истошно завизжала Таисия.
- Спокойно, спокойно! - пытался орать Андрей, но сквозь визг прорваться было невозможно. Пришлось сбросить с плеча рюкзак, шагнуть к подпрыгивающей на месте женщине. Тряхнул за плечо, - вырвалась, - крупнозубый рот распахнут, визг режет единственной, терзающей мозг, нотой. Андрей ударил раз, и сразу второй,- аж тыльная сторона ладони заныла. Таисия пощечины не осознала, просто нижняя челюсть дернулась вбок и визг оборвался. Тишина была истинным блаженством. Андрей, морщась, глянул в отсутствующие глаза женщины. Она медленно подняла руку, принялась трогать щеку, по которой расплывалось алое пятно. Андрей глянул на оттопырившего губу растратчика, на Мариэтту…
- Я в норме, - поспешно сказала девчонка и попятилась.
- Ни хрена себе, - промямлил Генка, вертя головой.
- Не хрена, ни березки, - буркнул Андрей. - Пустыня как пустыня. Таисия Викторовна, вы в себя пришли?
- А? Что я? - женщина, держась за щеку, оглядывалась. - Мы в аду, да? Как же это? Я хочу домой, в Москву. Я еще не всё в своей жизни сделала…
- Спокойнее, - Андрей покрутил шеей, - воротник куртки начал немилосердно тереть кожу, - солнце пекло изрядно. - Мы работаем. Где ваш рюкзак, Таисия Викторовна?
- Так я его у стены… - из слегка близоруких глаз отравительницы хлынули слезы, и женщина, сломавшись в коленях, опустилась на песок.
Андрей не выдержал, отвернулся. Пристрелить ее, что ли? Дура старая.
Вокруг простирался бесконечный песок. Над ним, посреди бледно-голубого небосвода, зависло ослепительно белое солнце. И больше, как метко выразился младший сотрудник Отделения 'КП-29', - ни хрена.
- Вон они, следы-то, - зоркий Генка тыкал пальцем в цепочку бесформенных отпечатков, уводящих в едва заметную низину.
- Это не его следы, - поспешно заявил Алексей Валентинович, уже успевший снять свою шикарную кожанку и жаркую кепку. - Я имею ввиду, не пропавшего Попова. Здесь шаг широкий и вообще…
- Отлично, следопыт у нас уже есть, - Андрей освобождал карманы своей куртки от нужных мелочей. - Значит, поведете всех, Алексей Валентинович. Идем без спешки, но не задерживаясь. Верхнюю одежду и инструмент оставляем здесь. Полагаю, отличное место для базового лагеря. Да, Генка, - саперную лопатку и носилки не бросаем.
Таисия, очевидно, узрев какую-то связь между саперной лопаткой и обреченным положением группы, разрыдалась еще горестнее.
- Андрей Сергеевич, мне кажется, мы действуем неблагоразумно и авантюрно, - сказал багровый Алексей Валентинович. - Мы совершенно не готовы к поискам в таких… сложных условиях. Лучше вернуться, поменять одежду и снаряжение, оповестить начальство. Мне кажется…
- Креститесь, если вам кажется, - Андрей скатал куртку и подсунул ее под мешок с излишками амуниции. - Последний раз повторяю, - мы работаем. Начальство в курсе. Две минуты на подгонку одежды и снаряжения, и вперед. До упора. Имеющие иную точку зрения, будут оставлены на месте и объявлены дезертирами. Последствия вам известны.
Таисия то ли слышала, то ли нет, - рыдала навзрыд. Алексей Валентинович набычился, но молчал. Генка, не обращая внимания на ерунду, пытался высмотреть, что там дальше, в низине. Мариэтта тоже молчала, глаза у нее стали не раскосыми, а скорее круглыми от изумления. Косметика вокруг глаз уже поплыла.
В низине ничего нового не обнаружилось. Собственно, и низиной это место не выглядело, - так, едва заметный перепад уровня песка. Цепочка следов, ровных и отчетливых, уводила дальше.
Песок был плотным, шагалось вполне прилично. Андрей на ходу возился с упрямой лямкой рюкзака. Впереди раскачивалась крупная фигура Алексея Валентиновича. Маячил красный затылок с двумя толстыми складками, седеющую голову украшал повязанный куполом носовой платок, - кепку, отороченную нерпичьим мехом, господин Беркут-Томов рискнул оставить вместе с остальной теплой одеждой. За Андреем тащились женщины: всхлипывающая Таисия налегке, Мариэтта с рюкзаком и половинкой складных носилок. Девица пока в панику не впадала, что было весьма удивительно. Завершал процессию Генка, непрерывно вертящий башкой, дабы не упустить что-то новенькое в безлюдных песках.
Время начала перехода, - 0.48. Часы у Андрея были проверенные, - корейский "Меридиан" в спортивно-туристическом исполнении. Сейчас 1.23. Здесь, похоже, полдень. Не сказать, что температура как в печке, - всего градусов 35-36, но хочется подохнуть немедленно. Ни малейшего движения воздуха, прямые солнечные лучи, желтый слепящий песок под ногами. И струи пота, бесконечно катящиеся по спине и щекам. Жуть. Хорошо, что видавшее виды кепи темечко прикрывает. В чем смысл марша, а, командир? Догнать Попова? Шансов почти ноль. У парня шестьдесят часов форы, а с этой инвалидной командой уже к вечеру околеешь. Впрочем, и в одиночестве, или с Генкой, здесь далеко не уйдешь. Воистину, только сумасшедший студиозус додумался сюда сунуться. Не мог в умеренный дачный климат провалиться? Или в тот же гарем. Там и поживописнее, и фонтанчики прохладные.
1.45.
- Привал. Десять минут на отдых. Много не пить. До вечера еще далеко.
Все попадали. Даже Генка плюхнулся там, где стоял. Таисия вытянулась трупом, лицо прикрыто шарфиком-косынкой. Белокурая отравительница и до этого раза четыре валилась с ног. Рыдать у нее сил и жидкости не оставалось, просто опускалась, мыча что-то жалостно-трагическое. Поднимали её вместе с Генкой. Впрочем, Андрей приноровился тянуть даму за ворот блузки, - стоило ткани начать трещать, целомудренная Таисия Викторовна сама вздымалась на ноги, - очевидно, остаться полуголой боялась больше, чем засушиться в полном одиночестве.
- Андрей Сергеевич, с часами здесь что-то не то, - проскрипел растратчик, извлекая из рюкзака пластиковую флягу. - Врут часы.
- Похоже, - Андрей чувствовал, как чуть не лопается кожа в углах губ. Странно, лицо мокрое, а рот словно паяльной лампой выжгли. - Похоже, часы отстают. Как там на ваших?
