— Я вас не знаю. — То есть проваливай.
— Мне нужен Элтон Парракис.
— А, — ворчливо, — так ты один из этих…
За дверью начали поворачиваться замки, отодвигаться засовы, сниматься цепочки.
Дверь распахнулась. Ричардс увидел костлявую женщину с плоской грудью и огромными узловатыми кистями. Лицо практически без морщин, чуть ли не ангельское, но чувствовалось, что на ее долю пришлось немало пинков, апперкотов и зуботычин в неравной борьбе с временем. Возможно, время и побеждало, но она не относилась к тем, кто легко сдается. Почти шести футов роста, даже в шлепанцах, с коленями, раздутыми артритом, волосами, замотанными в банное полотенце. Из-под густых бровей (брови эти напоминали кусты, уцепившиеся за горный обрыв, не поддающиеся ни высоте, ни недостатку влаги) смотрели карие глаза, в которых, помимо ума, читался то ли страх, то ли ярость. Позднее он понял, что от страха, забот, волнений женщина балансировала на грани помешательства.
— Я — Вирджиния Парракис, — представилась она. — Мать Элтона. Заходите.
Она не узнала его, пока не привела на кухню, чтобы заварить чай.
Обстановка этого старого, рассыпающегося, мрачного дома показалась ему до боли знакомой. Те же вещи окружали его и дома: из лавки старьевщика.
— Элтона сейчас нет. — Она поставила на газовую горелку помятый алюминиевый чайник. На кухне было светлее, и Ричардс разглядел пятна от воды на выцветших обоях, дохлых мух на подоконниках, привет от ушедшего лета, черные от въевшейся грязи трещины на линолеуме и комок мокрой оберточной бумаги, подсунутый под протекающую трубу. Сильно воняло каким-то дезинфицирующим средством.
Она пересекла кухню, ее раздутые пальцы копались на верхней полке буфета, пока не нашли два пакетика с чаем, один уже использованный. Он и достался Ричардсу. Тот даже не удивился.
— Элтон работает. — В ее голосе словно слышалось осуждение. — А вы от того парня из Бостона, которому Элти пишет о загрязнении воздуха, так?
— Да, миссис Парракис.
— Они встретились в Бостоне. Мой Элтон ремонтирует торговые автоматы. — Она медленно двинулась в обратный путь к плите. — Я говорила Элти, что Бредли нарушает закон. Говорила ему, что он может попасть в тюрьму, а то и хуже. Он меня не слушает. Он не слушает свою старуху мать. — Она мрачно улыбнулась. — Элтон всегда любил что-то строить, знаете ли… Еще мальчиком построил шалаш на дереве. С четырьмя комнатами. До того, как они срубили тот старый вяз. Но черный предложил ему построить в Портленде станцию контроля загрязнения воздуха.
Она повернулась к нему спиной и теперь грела руки над горячей конфоркой.
— Они пишут друг другу. Я говорила ему, что это опасно. Говорила, ты можешь попасть в тюрьму, а то и хуже. Он ответил, не волнуйся, мама, мы пользуемся кодом. Он просит двенадцать яблок, я отвечаю, что дяде стало похуже. Я спросила: Элти, неужели ты думаешь, что они не смогут разобраться, что к чему? Он не слушает. А слушал. Я была его самым близким другом. Но все переменилось. Когда он стал мужчиной, все переменилось. Порножурналы под кроватью и тому подобное. А теперь этот черный. Полагаю, они поймали тебя, когда ты замерял концентрацию смога или канцерогенов, и теперь ты в бегах.
— Я…
— Это не важно! — обращалась она к окну. Выходило оно на двор, заваленный ржавым железом, заросший кустами. — Это не важно! — повторила она. — Все дело в черных. — Она повернулась к Ричардсу, ее глаза яростно блеснули. — Мне шестьдесят пять, и я еще была юной девятнадцатилетней девушкой, когда все это началось. В семьдесят девятом черные проникли повсюду. Повсюду! — Она уже кричала. — Повсюду! Ходили в одни школы с белыми. Занимали высокие государственные посты. Радикалы, возмутители спокойствия, мятежники. Я так…
Она замолчала, словно слова исчезли с ее языка. Уставилась на Ричардса, будто увидела его впервые.
— О Матерь Божья, — прошептала она.
— Миссис Парракис…
— Нет! — просипела она. — Нет! Нет! О нет! — Она начала надвигаться на него, задержавшись лишь у разделочного столика, с которого схватила большой кухонный нож. — Вон! Вон! Вон! — Ричардс поднялся и попятился, сначала через короткий коридор, соединявший кухню и гостиную, потом через гостиную.
Он заметил на стене древний телефон-автомат, оставшийся с тех времен, когда в доме жили постояльцы. «Синяя дверь», пансион. Сколько прошло лет? Двадцать? Сорок? До того, как черные вышли из-под контроля, или после?
Он уже пятился через коридор, ведущий из гостиной к входной двери, когда в замке заскрежетал ключ. Оба застыли, словно артисты на съемках, пока режиссер решал, как продолжить отснятый эпизод.
Дверь открылась, вошел Элтон Парракис. Невероятно толстый, с зачесанными назад светло-русыми волосами, с круглым детским лицом, на котором так и застыло изумление, в сине-золотой униформе компании «Продажи-покупки». Задумчиво посмотрел на Вирджинию Парракис.
— Убери нож, мама.
— Нет! — вскрикнула она, но на ее лице уже читалась обреченность: она признавала свое поражение.
Парракис закрыл дверь, переваливаясь, направился к ней.
Ее плечи поникли.
— Ты должен заставить его уйти, сын. Он — плохой человек. Этот Ричардс. Из-за него ты попадешь в тюрьму или хуже того. Я не хочу, чтобы ты попал в тюрьму!
Она расплакалась, выронила нож, припала к его груди.
Он ее обнял, начал нежно покачивать.
— Я не попаду в тюрьму. Не надо, мама, не плачь. Пожалуйста, не плачь. — Он улыбнулся Ричардсу через ее сгорбленные, содрогающиеся в рыданиях плечи печальной улыбкой.
Ричардс ждал.
— Вот и хорошо, — заговорил Парракис, когда рыдания перешли во всхлипывания. — Мистер Ричардс — давний друг Бредли Трокмортона и поживет у нас пару дней, мама.
Она завыла в голос, и он, поморщившись, закрыл ей рот рукой.
— Да, мама. Поживет. Я отведу его машину в парк и спрячу там. А завтра утром ты отправишь в Кливленд маленькую посылку.
— В Бостон, — автоматически поправил его Ричардс. — Видеопленки отправляются в Бостон.
— Теперь они поедут в Кливленд. — Элтон Парракис смиренно улыбнулся. — Бредли в бегах.
— О Господи.
— И тебе придется бежать! — взвизгнула миссис Парракис. — Только тебя они поймают! Ты слишком толстый!
— Сейчас я отведу мистера Ричардса наверх и покажу ему его комнату, мама.
— Мистера Ричардса? Мистера Ричардса? Почему бы не называть его настоящим именем? Отрава!
Элтон мягко отстранил мать, и Ричардс последовал за ним на второй этаж по прячущейся в тени лестнице.
