– Извини, что приходится так поступать с тобой, парень, – сказал сержант, запирая в наручники левую руку Дюпре за спиной, – но ты же знаешь, что сначала надо все проверить.
– Конечно, сержант. СПД, стандартный порядок действия. Это ваша обязанность – проверить все мои слова.
– Вот и отлично. Ты все понимаешь. Если ты рассказал правду и твоя история подтвердится, то ты будешь героем, парень!
– Я просто сделал то, что считал необходимым, – с улыбкой ответил Дюпре. Но вдруг улыбка исчезла с его лица. – Послушайте! Все говорит за то, что этот парень стрелял в полковника! Ему…
– Я видел, как полковник палил по этой ложе, – усмехнувшись, ответил сержант, – вряд ли он тяжело ранен, а ты как думаешь?
– О! Хорошо. Это… прекрасно!
– Чтобы уложить нашего полковника, нужен не один поганый стрелок, а целая дюжина, – добавил Блейн, – это уж поверь мне на слово, парень!
– Жаль, что ты убил этого ублюдка, – сказал один из солдат, – сукин сын стрелял из флетчера по безоружной толпе. – Он поморщился. – Скажу тебе, он слишком легко отделался, по моему мнению!
– А твое мнение никого не интересует, – резко оборвал его сержант. – А теперь пошли, лейтенант. Отдел безопасности проверит тебя, и если ты чист, то выпивка за мной!
– Ну что ж, сержант, – ответил Дюпре со вздохом облегчения, – это меня вполне устраивает.
* * *
– Отец! – Алекс вскочил со своего места и широко открытыми глазами уставился на экран дисплея, на котором в этот момент были кадры, показывающие мечущихся в панике людей на трибунах арены в Гленгарри, и не переставая звучали выстрелы. Камера продолжала бесстрастно и четко записывать все, что происходило на арене. Застывший от ужаса Алекс смотрел, как пули ложатся вокруг пульта управления Грейсона Карлайла и как он упал со своего сиденья и отполз под стол. Он видел, как огонь ружейных выстрелов перенесся на зрителей, увидел, как мирные люди гибнут от рук убийцы, и со страхом подумал о своей матери, которая должна была находиться в этом зале.
– Спокойно, сынок, – сказал Макколл, его ласковая, но твердая рука легла на плечо Алекса, – мы сейчас ничего не можем сделать для них.
Алекс почти задохнулся от негодования, ярости и страха.
– Мы должны…
– Паррень, паррень… то, что ты сейчас видишь, прроизошло на Гленгарри почти полчаса назад! Вспомни, задерржка во врремени!
Камера дала панораму арены, и Алекс продолжал молча смотреть на экран затаив дыхание. Изображение было таким ясным и четким, что невозможно было подумать о несовместимости во времени. Но сигналы, несущие эту информацию с Гленгарри, добирались до шаттла «Песня Скаи» двадцать семь минут.
События, которые он видел на экране, там, на Гленгарри, уже изменились. И кто знает, что там происходит сейчас?
Стрелок засел в ложе для прессы над толпой. Вот на экране появился Джеймс Вульф, стрелявший из своего лазерного пистолета на расстоянии, почти невозможном для ручного оружия. А вот и отец! Поднявшийся из-за проекционного стола и тоже начавший стрелять по ложе балкона. И мать… она тоже там: склонившись над бортиком, ведет огонь по противнику. Несколько солдат, расположившись по периметру арены, тоже обстреливают ложу балкона, изрешеченную пулями, с выбитыми стеклами и опаленными рамами оконных проемов. Наверное, вооруженные солдаты уже поднимаются по лестницам, ведущим на балкон, и хотя камера стояла под таким углом, что Алекс не мог этого вИдеть, он был уверен, что это именно так.
– Леди и джентльмены! – раздался на фоне криков и шума толпы голос мужчины-комментатора. – Это ужасно… просто ужасно! Еще минуту назад мы с увлечением следили за игрой… а в следующую минуту… О Боже! Боже!
Голос мужчины дрогнул и оборвался, но тут же раздался женский голос:
– Роб, мне кажется, солдаты уже добрались до балкона, откуда ведется стрельба. Кажется… да! Смотри, они схватили человека, который это все натворил. Я вижу, как они ведут кого-то со связанными за спиной руками. Леди и джентльмены! Нам скоро должны дать информацию о жертвах. Говорят, я подчеркиваю, говорят, что кто-то попытался организовать покушение на полковника Карлайла, открыв по нему огонь с балкона для прессы. Я вижу медтехов, помогающих людям на трибунах. Я вижу полковника Карлайла. Он жив!
Жив! Он ранен, но жив и сейчас идет к бортику.
– Линда, – раздался голос Роба, все еще дрожащий и слабый, – я только что получил информацию, что десятки зрителей ранены и убиты, но полковник Карлайл и командор Джеймс Вульф невредимы…
– Полковник ранен. Роб. Я видела кровь на его руке и лице, но он на ногах и сейчас идет к бортику. Он… я думаю… да! Я вижу его жену, подполковника Калмар-Карлайл. Она находилась на трибуне с той стороны, куда убийца стрелял, и такое впечатление, что… Боже, она вся в крови и передвигается так, как будто ранена…
– Я должен вернуться домой, – еле слышно проговорил Алекс, но Макколл услышал его.
– Алекс, Алекс, воспользуйся хоть рраз тем, что находится в твоей башке! Мы не можем веррнуться, не можем, рразве я не пррав? И мы ничего не сможем поделать с тем, что там прроизошло! Все, что ты видел и слышал, все уже закончилось!
Алекс с трудом взял себя в руки, стиснул кулаки и с горящими глазами посмотрел на Макколла. Но ему пришлось согласиться с его доводами.
– Извините, Д-дэвис.
– Все будет хоррошо, паррень. Мне тоже нелегко. Я тоже взбешен из-за того, что видел, и от мысли, что ничем не могу помочь.
– Мы можем послать вызов по радио, – сказал Алекс. – Ведь можем? Ну, чтобы убедиться… убедиться, что они оба в порядке.
– Конечно, сынок, мы так и сделаем.
– Послушайте, – обратился к ним мужчина в яркой рубашке, подойдя к Макколлу сзади, – мне показалось, что парень крикнул «отец», когда началась стрельба.
– А? Да, да. Его отец находился на тррибунах. Он, конечно, волнуется за него, вы же понимаете его чувства.
– Да, понимаю. Это ужасно. Видит Бог, это ужасно! И наше пари не состоялось, а, Шотландец? Потому что игра вряд ли теперь будет закончена!
Макколл протянул руку и сграбастал мужчину за плечо так, что его большой палец лег на пуговицу на воротнике.
– Если я не ошибаюсь, то мы ставили на то, пойдет ли полковник пррямо на прротивника или обойдет его с флангов. Я думал, что мы ррешили этот вопррос еще до того, как началась эта заваррушка, я пррав?
– Я… о! – Лицо мужчины исказилось гримасой боли. – Да! Конечно, вы правы! Вот!
– Спасибо, сэрр. Очень прриятно иметь дело с такими людьми, как вы! – Макколл принял от мужчины пачку С-чеков и аккуратно пересчитал их. – Одна сотня, все веррно. И между пррочим, сэрр, не называйте меня больше Шотландцем! Не надо!
