По словам Риишлее, сейчас каждые два из десяти вышедших из портов Тооредаана судов подвергаются нападениям пиратов. Это вынуждает купцов собирать большие караваны кораблей. Но когда приходят суда с примерно одним и тем же товаром, цены на него падают, зато цены на импорт резко взлетают.
А не так давно пропал один довольно большой торговый караван. И, по сведениям Риишлее, это было делом рук кредонцев, начавших собирать целые пиратские эскадры, чтобы иметь возможность нападать даже на крупные соединения.
Пороги королевского кабинета обивали делегации купцов, слезно моливших о сопровождении их судов королевскими военными кораблями. Но в этом вопросе Тооредаан не мог оказать реальную помощь: флот был немногочисленен, а распылять силы и выделять по кораблю на караван означало в скором времени и вовсе лишиться военных судов.
Кредонские торговые компании раскинули свои щупальца не только на море. Они активно монополизировали заморские рынки, прибирая к рукам все пути движения товаров, принуждая конкурентов продавать задешево и покупать втридорога.
Особенно это удавалась им на Южных Землях — многочисленные, постоянно воюющие друг с другом королевства являлись легкой добычей для этих монстров. Там достаточно было лишь позвенеть монетами — и корольки и микроимператоры отдавали кредонцам на откуп всю свою ничтожную экономику только ради получения очередных кредитов на «справедливую войну» с соседом.
На Северных Землях, где на обломках Старой Империи появилось немало сильных государств, тооредаанцам действовать пока еще было попроще. Хотя, конечно, даже большие тооредаанские торговые дома не могли на равных играть с кредонскими компаниями, имеющими в своем распоряжении подчас более тысячи кораблей и располагающими услугами целых наемных армий.
«Уж лучше бы я ехал верхом», — думал Ренки, с завистью глядя на Киншаа с Дроутом, которым сегодня выпала очередь быть дозорными.
Увы, но Готору, по общему мнению лекарей (которые, кажется, сами никогда не ездили по королевским дорогам), было предписано путешествовать в карете. Полгода отдыха, конечно, сильно поспособствовали его восстановлению. И, бывало, по нескольку недель подряд он чувствовал себя вполне нормально. Шутил, смеялся, много работал с бумагами. А потом звал Ренки потренироваться со шпагой или пострелять из мушкета, хотя и избегал различных кувырков, борьбы или слишком уж резких движений — это вызывало у него сильные головокружения и даже обмороки. Но порой он едва держался на ногах из-за жутких головных болей, с трудом переносил свет полуденного солнца и еле выцеживал из себя слова. И прогнозы лекарей тут сводились только к упованиям на волю богов да к надежде на исцеляющую силу времени.
Эти полгода банда провела в поместье оу Ренки Дарээка. Собственно говоря, когда они спешно слиняли из Фааркоона в пожалованные им владения и осмотрелись, Готор выдал резюме: «Могло бы быть и хуже».
Раньше эти участки входили в особый фонд короля, который был создан как раз для пожалования отличившимся подданным, куда попадали все земли, отобранные за долги или реквизированные по приговору суда. Управлялись они специально назначенными чиновниками, и управлялись из рук вон плохо.
Как это обычно и бывает, без должного надзора рачительного хозяина арендаторы-крестьяне безбожно использовали лучшие земли и пасли скот на землях похуже, но вполне подходящих для пахоты, в то время как выпасы зарастали кустарником и разной дрянью. А господские сады и виноградники, которые формально арендаторы тоже обязаны были поддерживать в порядке, оказались напрочь заброшены, если не сказать хуже.
Примерно та же картина наблюдалась и с господскими домами. Например, в том доме, что отходил вместе с поместьем к Готору, какие-то подлецы даже сняли черепицу с крыши, что уж говорить о медных ручках, петлях и мелком скарбе. Да и взятые за долги фермы сержантов были не в лучшем состоянии — выселенные владельцы постарались забрать все ценное, а то, что нельзя было утащить с собой, безжалостно разломали, вымещая на вещах и стенах свою печаль и озлобленность.
В общем, шестерке старых приятелей пришлось для начала разбить походный лагерь прямо в поле и срочно начать организовывать себе жилье. После недолгого совещания наименее разоренным был признан дом Ренки, и из остальных домов в него было свезено все более-менее пригодное для хозяйства и жизни имущество. Так что быт кое-как был налажен, благо жизнь не успела избаловать друзей роскошью и излишним комфортом.
А вот что делать дальше? Ни Ренки, выросший в гордой бедности, ни сержанты, всю жизнь пребывавшие в откровенной нищете, ни даже Готор, честно признавший, что кое-какие основы знает, но применять их к конкретному случаю не решится, управлению поместьями были не обучены. Да и, честно говоря, особого желания трудиться на земле, пусть и в качестве хозяев, никто из друзей не испытывал. Тем более что своих денег им по большому счету хватило бы на более-менее безбедную жизнь. Одна лишь премия, выданная за освобождение порта Лиригиса, тянула на покупку еще парочки таких поместий и ферм, а ведь кое-какие капиталы они сумели накопить и раньше. Да это еще не считая жалованья, которое все они продолжали получать. Короче, с голоду бы не умерли.
Только вот по закону, введенному еще во времена Старой Империи, владельцы земли были обязаны хорошенько о ней заботиться, иначе казна имела право изъять ее обратно. В общем, хочешь не хочешь, а пожалованные поместья надо было приводить в порядок.
Выход, как обычно, нашел вождь банды. Готор просто отправил Одивии Ваксай «слезное», по его определению, письмо, в котором описал их горестное состояние и попросил рекомендовать парочку хороших управляющих, это во-первых. А во-вторых, попросил подыскать не менее хорошую плотницкую артель, возможно, даже не одну.
Одивия Ваксай, познакомившаяся с оу Готором как раз на том самом памятном вечернем приеме в своем доме и весьма очарованная общением с ним (он не только говорил с ней как с равной по уму, но и подарил трофейную шпагу капитана кредонского шлюпа и пару трофейных пистолетов, хотя Ренки и возражал, утверждая, что сей подарок неуместен для юной особы и лучше бы купить ей какую-нибудь женскую побрякушку вроде сережек или бус), была настолько любезна, что самолично приехала в поместье в сопровождении целого капральства приказчиков, землемеров и бухгалтеров.
Вся эта «армия» три дня описывала и измеряла каждый клочок земли и каждую кочку в поместьях и на фермах приятелей. Сверяли договоры об аренде, описи имущества и списки податей. И даже составили точную карту всех объединенных земель, благо Риишлее выделил друзьям соседние участки.
