Здесь начинались бесчисленные дни охоты и установления ловушек, ловли рыбы и сбора ягод, брождение вместе по лесу, избавление от забот, когда мы наполняли наши мешки. Это был выход добыть пищу и не потерять рассудок. И мы были друг для друга ключом. Больше нет Дистрикта 12, из которого нужно спасаться, никаких Миротворцев, которых нужно обманывать, и никаких голодных ртов, которые нужно накормить. Капитолий забрал все, и я также нахожусь на грани потери Гейла. Клей взаимной необходимости, что связывал нас так крепко все эти годы тает. Между нами начинают возникать темные пятна.
Как могло случиться так, что сегодня, перед лицом ужасного упадка 12, мы слишком сердиты, чтобы даже говорить друг с другом? Гейл столь хорошо лгал мне. Это недопустимо, даже если он был обеспокоен моим благополучием. Хотя его
извинение, казалось искренним. И я бросила обратно, ему в лицо, оскорбление чтобы убедиться, что это задело его.
Что случилось с нами? Почему теперь мы всегда имеем разногласия ? Это все так запутано, но я так или иначе чувствую, если я вернулась бы к корню наших проблем, мои действия лежали бы в основе этого. Действительно ли я хочу прогнать его? Мои пальцы делают круг вокруг ежевили и срывают ее с ветки.
Я кручу ее между большим и указательным пальцем. Вдруг я поворачиваюсь и бросаю ягоду в его сторону.
"Может удача ..." говорю я
Я бросила высоко, поэтому он имеет достаточно времени чтобы решить отбросить ее в сторону или принять. Глаза Гейла прикованы ко мне, не к ягоде, но в последний момент он открывает рот и ловит ее.
Он жует, глотает и это длинная пауза перед тем как он должен сказать "... повернётся в вашу сторону"
Но он этого не говорит. Крессида усаживает нас в уголок скал, где есть возможность скрыться от всех, и выманивает нас на разговор про охоту. Что побудило нас пойти в лес, как мы встретились, наши любимые моментв. Мы становимся дружелюбней, начинаем немного подшучивать о том как мы неудачно связались с пчелами, с дикими собаками и со скунсами.
Когда речь заходит о том каково это чувство, когда наше умение обращаться с оружием переходит в участие в бомбардировке в Восьмом, я перестаю говорить.
Гейл только говорит, "Давно пора".
Ближе к вечеру мы доходим до городской площади. Я веду Крессиду на развалины пекарни, чтобы попросить ее снять кое-что. Единственное чувство, которое у меня появляется - это истощение.
"Пит, это твой дом. Никого из твоей семьи не было слышно после бомбардировки. Двенадцатого нет. И ты призываешь к отступлению?" Я смотрю вокруг пустоты.
"Никого не осталось, чтобы услышать тебя".
Когда мы останавливаемся перед металлическим помостом, который был виселицей, Крессида спрашивает, был ли кто-то из нас наказан таким образом. В ответ Гейл снимает свою рубашку и поварачивается спиной к камере. Я смотрю на следы ударов бича и снова слышу свист кнута, вижу как его окрававленое тело бессознательно висит на его запястьях.
"С меня хватит," заявляю я.
"Я буду ждать вас в деревне Победителей.
Кое-что для ...моей мамы."
Думаю что я гуляла здесь, но когда я пришла в себя, я уже сидела на полу в передней части кухни нашего дома в Деревне Победителей. Аккуратно складываю в коробку керамические кувшины и стеклянные банки. Тля того чтобы не разбить их, я кладу между ними хлопковые бинты. Упаковываю пучки сухих цветов. Вдруг я вспоминаю про розу на моем столике. Было ли это реально? Если это так, она все еще там? Я должна воздержаться от соблазна проверить. Если она там, это только напугает меня снова. Я тороплюсь с упаковкой.
Когда шкафы пусты, я подымаюсь и обнаруживаю на моей кухне Гейла. Он так беззвучно может появиться, что это тревожит. Он опирается на стол, его пальцы расстилаются по зернистой древесине. Я ставлю ящик между нами.
"Помнишь?" - спрашивает он.
"Здесь ты меня поцеловала."
Неужели той изрядной доли морфия, которую ему ввели после порки, было недостаточно, чтобы стереть это с его сознания. Я не думала, что ты помнишь, говорю я.
" Я должен умереть, чтобы забыть. может даже и тогда нет," говорит он мне
Возможно, я стану как тот человек в "Виселице" Всё ещё ждущим ответа".
У Гейла, которого я никогда не видела, плачущим, слезы на глазах. Чтобы удержать их от разлития, я предвигаюсь вперед и касаюсь губами его губ. Вкус тепла, пепла, и страдания. Удивительный вкус настолько нежного поцелуя. Он отрывается первым и усмехается.
"Я знал, что ты меня поцелуешь"
Как? спрашиваю я. "Потому что я и сама этого не знала".
"Потому что мне больно," говорит он
"Это единственный способ получить твоё внимание."
Он берет в руки коробку.
"Не беспокойся, Китнисс. Это пройдет."
Он уходит до того как я могу ответить. Я слишком изнурена его последним побуждением, чтобы работать. По дороге в Тринадцатый, я свернулась в кресле, стараясь игнорировать Плутарха с его любимой темой для разговора - оружие которое человечество больше не имеет в своем распоряжении.
Высокого полета самолеты, военные спутники, сотовые дезинтеграторы, беспилотные летательные аппараты, биологическое оружие со сроком действия. Потерянные в результате разрушения атмосферы или отсутствия ресурсов или нравственной этики.
Вы можете услышать сожаления Распорядителя Игр, который только и мечтает о подобных игрушках, который должен мириться с воздушным кораблем, земными снарядами и просто старого оружия.
Сняв свой костюм Сойки Пересмешницы, я иду прямо в постель, без еды. И все равно, Прим должна трясти меня сутра, для того чтобы поднять меня с постели.
После завтрака, я игнорирую мое рассписание и иду вздремнуть в шкафчик с канцелярскими принадлежностями. Когда я просыпаюсь уже обеденное время, и я вылажу из коробок с мелом и карандашами.
Я получаю невероятно большую порцию горохового супа и отправляюсь обратно в отсек Е, но Богс перехватывает меня.
"Сейчас заседание в Управлении. Пренебрежение текущего графика", говорит он.
"Хватит", говорю я.
"Ты вообще следовала ему сегодня?" - спросил он раздражительно.
"Кто знает? Я эмоционально дизориентирована."
Я подняла запястье, чтобы показать свой медицинский браслет, и обнаружила, что его нет.
"Видишь? Я даже не могу вспомнить когда с меня сняли браслет.Зачем меня хотят видеть в Командном зале? Я что-то пропустила?"
"Думаю, что Крессида хотела показать тебе ролик из Двеннадцатого. Но думаю ты увидишь его, когда они его запустят" говорит он.
" Это то, что мне от рассписания нужно. Когда они запустят репортаж," Говорю я
Он наградил меня взглядом, но удержался от дальнейших комментариев. Люди собирались в Управлении, но они оставили мне место между Плутархом и Фиником.
