– Может, лучше расскажешь поподробнее, что за человека ты встретил в Контрабэллуме? – попросила Невидимка. – А то, если честно, я тогда плохо соображала и почти ничего не поняла. Так кого мне искать по адресу, который ты приказал запомнить, и о чем разговаривать с тем человеком?
Бунтарь посмотрел на почти закатившееся за горизонт солнце: пора отправляться в путь, чтобы успеть пробежать до темноты еще хотя бы несколько километров. Ночевать у озера опасно – преследователям, как и беглецам, мимо него не пройти, и они обязательно станут обыскивать берег…
– Ладно, давай одеваться, а я постараюсь за это время все тебе рассказать, – предложил Первый. – Одно другому не мешает. В общем, когда вы проводили меня в шлюз…
Бежать по берегу озера пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как превенторы наткнулись на нечто любопытное, вынудившее их задержаться.
Надумав срезать дорогу, Бунтарь и Невидимка решили не обегать попавшийся на пути мыс по песчаному пляжу, а пересечь выступающий в озеро участок суши напрямик. Продравшись через густые заросли, беглецы должны были снова очутиться на берегу, однако донесшийся до них странный шум заставил превенторов насторожиться. Шум был довольно громким, поэтому определить, откуда именно он доносится, удалось лишь тогда, когда беглецы пересекли мыс и затаились в прибрежных кустах.
Шумели на том берегу озера, и это немного успокоило беглецов. Они уже поняли, что гомон учинили не солдаты: громкая музыка, плеск воды и веселые крики не могли быть звуками близкой погони. Впрочем, от встречи с этими людьми тоже не следовало ожидать ничего хорошего.
«Типичные жители Одиума» – так, опираясь на жизненный опыт обитателя Периферии, назвал бы Бунтарь расшумевшуюся на том берегу компанию. На своей короткой памяти превентор достаточно повидал пришельцев из внешнего мира – тех, что порой околачивались возле Периферии и нарушали своими выходками мирную превенторскую идиллию.
Встреченная беглецами неугомонная группа туристов отличалась от уже виденных ими подобных групп только численностью. По приблизительным подсчетам Первого, в компании находилось около двадцати человек. Точно счесть «поголовье» праздных гуляк не удавалось: они разбили палаточный лагерь по всему пляжу, и многие из туристов ни минуты не сидели на месте – купались в озере, танцевали, играли в незнакомые превенторам игры, уединялись тет-а-тет в палатках, жарили на огне мясо, запах коего долетал даже до противоположного берега и сразу же вызвал в животах Бунтаря и Невидимки голодные спазмы. Туристы развлекались кто во что горазд и радовались жизни, явно не подозревая о том, что где-то рядом вовсю идет охота на беглецов из секретного военного института.
Беспечность туристов наводила на мысль, что каратели в этом районе еще не появлялись. Иначе компанию непременно предупредили бы об опасности, и она сразу убралась бы отсюда. Но данное благоприятное обстоятельство Бунтаря все равно не обрадовало – ищейки Холта могли нагрянуть на берег в любой момент.
Беглецам не было нужды здесь задерживаться, а следовало продолжать путь по намеченному маршруту, тем более что туристы им нисколько не мешали. Однако Бунтарь придержал Невидимку за плечо и указал ей на то, что заставило превентора повременить с дальнейшим бегством.
У самого края пляжа, так, чтобы не мешать купающимся, стояла на якоре моторная яхта, которая, судя по всему, и доставила туристов на место отдыха. С яхты на берег были сброшены сходни, но на палубе в настоящий момент не наблюдалось ни одного туриста. Вероятно, яхта принадлежала кому-то из них, поскольку Бунтарь так и не обнаружил на пляже человека, который не участвовал бы в общем веселье.
– «Мангуста», – прочла Невидимка название яхты у нее на корме. – По нашему озеру такие лодки точно никогда не плавали.
– Может, и плавали, просто до Контрабэллума не доплывали, – возразил Бунтарь. – Жаль, не изучил на карте этот район, а то знал бы теперь, можно ли по озеру приблизиться к городу или нет. Хотя сомнительно, что по закрытому и неширокому водоему стали бы плавать такие большие и наверняка быстроходные посудины. Уверен, «Мангуста» добралась сюда прямо из города по какой-нибудь протоке.
– Да ты не иначе решил угнать у этих людей лодку! – Одиннадцатая без труда догадалась, чем вызван столь пристальный интерес друга к яхте туристов.
– А разве плохая идея? – спросил Бунтарь. – Все равно через час-полтора нам придется устраивать привал на ночь. Так почему бы не устроить его чуть пораньше, дождаться, пока эти ребята не угомонятся и не уснут, а потом покататься на их яхте? Если повезет и твоя догадка насчет моего умения «договариваться» с техникой верна, то, возможно, к утру мы будем в городе… Что, плохое предложение?
– Даже не знаю, что и ответить, – обреченно вздохнула Невидимка. – Как будто у меня есть выбор… Хотя, сказать по правде, бегать по лесу мне уже надоело. Наверное, лучше все-таки попасть в город по воде…
Дождаться, пока энергичных туристов сморит усталость, оказалось не так-то просто. Сгустившиеся сумерки лишь усугубили бурлившее на берегу веселье. Музыка и крики не смолкали ни на минуту. Вдобавок посреди пляжа был разведен огромный костер, вокруг которого тут же начались массовые танцы. Подогретые огнем, весельем и спиртными напитками (а может быть, еще какими-либо стимулирующими средствами, о коих Бунтарь не имел представления. Он подозревал, что Скрижаль рассказывала превенторам далеко не о всех видах деградации личности в Одиуме), туристы плясали вокруг костра и, казалось, не испытывали совершенно никакой усталости. Спать они, похоже, вовсе не собирались.
После наступления темноты прошло больше двух часов. Лежа в кустах, голодный и измотанный Бунтарь смотрел слипающимися глазами на огонь и танцоров и из последних сил боролся со сном. Невидимка проиграла эту борьбу еще полчаса назад и теперь спала, уткнувшись щекой другу в плечо. Искушение уподобиться подруге было слишком велико, но Первый продолжал упорно наблюдать за туристами. Он все еще уповал на то, что вот-вот – через пять-десять минут – танцоры рухнут от изнеможения, потому что просто физически невозможно отплясывать без устали до утра в таком темпе.
У Бунтаря уже не осталось злости на беззаботных обитателей Одиума. Наоборот, сейчас он испытывал к ним нечто похожее на зависть. «Лучше уж деградировать так, как эти люди, чем бороться за жизнь подобно нам!» – раздраженно подумал превентор, после чего не выстоял-таки перед очередной атакой назойливого, как комары, сна и отключился, уронив голову на траву…
