– Устроим привал. Дальше поедем ночью, – сказал Мудрый Лис. – Слишком опасно.
– А если вдруг нарвемся на номадов? – задал вопрос Торбеллино, располагаясь на траве.
– В темноте легче уйти от погони, – отозвался Зоркий Ястреб, – так что отдыхай и ни о чем не беспокойся, заодно и наши кони отдохнут.
Когда стемнело, отряд продолжил свой путь. Впереди двигался Ловкая Пантера, который играл роль разведчика и мог в любую секунду предупредить всех о грозившей опасности. Начинало светать, когда рэдперосы и Торбелллино были уже недалеко от стойбища Гуюк-хана. В степи человека, тем более всадника, видно издалека, поэтому надо было предпринять необходимые меры предосторожности. Наши герои решили разбить лагерь на дне одного из глубоких оврагов, где их никто не мог обнаружить. По дну оврага протекал журчащий ручеек, так что страдать от жажды им не придется. Весь последующий день они провели в своем укрытии, а как стемнело, из оврага на макушку ближайшего холма выбрался Зоркий Ястреб. Там он осмотрелся по сторонам и, убедившись, что все спокойно, подал уханьем филина знак Айви и Торбеллино. Они поднялись и, пригнувшись, короткими перебежками направились в сторону вражеского кочевья. Впереди – Ловкая Пантера, как и следовало быть разведчику, за ним – наш герой.
Не добежав до крайних кибиток метров триста, они упали на выжженную солнцем и вытоптанную конями траву и поползли.
Чтобы собаки кочевников не учуяли чужих, нашим героям пришлось предварительно вываляться в конском навозе. К тому же им здорово повезло, ночной ветерок дул со стороны кочевья Гуюк-хана в их сторону. На крайней из юрт Торбеллино угольком осторожно и крупно вывел «Кипарисов 14 у родника», в надежде, что надпись непременно попадется на глаза Толмачу и он сразу смекнет, о чем идет речь. Самое важное выполнено, теперь оставалось вернуться к роднику и ждать. Ждать, затаившись, в густых зарослях камыша.
Так они прождали впустую долгих несколько дней. Толмач не появлялся.
– Может, ему не разрешают сюда ходить, – высказал свое предположение Айви Ловкая Пантера.
– Нет. Он может ходить везде, где его душе угодно. Уж поверь мне. Я, когда был рабом, неоднократно ходил с ним сюда за водой.
– А вдруг с ним что-нибудь случилось, или он умер?
– Айви, не пугай меня!
– Наверное, он не увидел надписи.
– Да, скорее всего так.
Днем Торбеллино задремал под лучами палящего солнца, и вдруг был разбужен тихим змеиным шипением. Это ему настойчиво сигналил Айви. Юноша перевернулся на травяном ложе на живот и осторожно раздвинул стебли и листья камыша.
По петляющей тропинке к роднику медленно спускались Толмач в рваном халате и какой-то загорелый, как ржаной сухарь, мальчишка, который вел на поводу низкорослую белую кобылу в яблоках. Толмач наполнил медный кувшин водой и устало присел на серый блестящий валун у родника.
– Чертов мальчишка, – пробормотал под нос юноша. – Принесла тебя нелегкая. Не игралось тебе с другими такими же чумазыми пацанами в кочевье.
Наконец, напоив животное, пацаненок перекинулся несколькими словами с сидевшим Толмачом, вскочил на лошадь и ускакал.
Торбеллино, чуть высунувшись из зарослей камыша, тонко свистнул, подзывая переводчика.
Тот, увидев Торбеллино живого и невредимого, от неожиданности чуть не лишился чувств. Он, с тревогой озираясь по сторонам, засеменил к месту, где прятался молодой фрид.
Толмач за время его отсутствия нисколько не изменился. Те же седые торчащие космы, тот же рваный, в дырках, халат…
Он присел рядом с юношей и горько навздрыд заплакал. Заплакал первый раз за столько лет неволи. Торбеллино стоило больших усилий успокоить его, но еще больших усилий уговорить того бежать. Страх перед жестокими пытками, которым подвергались пойманные беглецы, сковывал волю Толмача.
– Трус! Трус! Ты же бывший военный моряк! Морской офицер! Где твое мужество?
– Ты не видел, что делает Гуюк-хан с пойманными беглецами. Это ужасное зрелище.
– Слушай меня внимательно, если ты не решишься, то я вернусь в Ноузгей и расскажу твоей бедной матери, где ты находишься. Я ей только потому и не рассказал об этом, что она немедля отправилась бы, несмотря ни на какие уговоры, преграды и опасности, спасать тебя, дуралея.
То ли угроза Торбеллино, то ли упоминание о несчастной матери, может, одновременно то и другое, магически воздействовало на раба кочевников. Толмач согласился. По всему было видно, что ему решение далось крайне нелегко.
Договорились, что вечером перед сумерками он опять придет к роднику, у них будет в распоряжении целая ночь, чтобы уйти как можно дальше от кочевья номадов.
Толмач, забрав кувшин с водой, удалился, юноша долго смотрел вслед медленно бредущему худому переводчику, одетому в грязные лохмотья. Ему было до боли жалко беднягу и его несчастную мать, Маму Джульетту.
Знойное солнце, хорошо потрудившись за день, начало закатываться за холмы. Торбеллино, лежа в камышах, из надежного укрытия поневоле залюбовался красивым красным закатом.
Он в мыслях переживал за Толмача, ведь тому придется сделать нелегкой выбор и решиться на отчаянный побег, который, случись что, может окончиться для них неудачей или даже смертью.
Мысли юноши были прерваны знакомым змеиным шипением, внось сигналил Ловкая Пантера, лежавший у самого края зарослей.
На тропинке, ведущей к роднику, показалась фигурка быстро идущего переводчика, часто оглядывающегося назад.
– Наконец-то! А то я уже испереживался! Считал, что ты передумал в последнюю минуту, – встретил его Торбеллино. – Ну, вперед! Вон за теми холмами нас ждут кони и мои верные друзья.
Сумерки быстро растворились в ночи. Беглецы, не сбавляя шага, удалялись от кочевья номадов. Впереди неслышно бежал маленький юркий Айви Ловкая Пантера с луком в руках, готовый в любую секунду предупредить о грозящей им опасности. Через пару часов они перевалили холмы и оказались на замаскированной в глубоком овраге временной стоянке рэдперосов. Наши герои вскочили в седла, и маленький отряд, выбравшись из оврага, вскачь помчался по ночной степи в сторону Поющего Ущелья.
Неожиданно перед рассветом они чуть не столкнулись нос к носу с кочевниками, поздно возвращавшимися с охоты. Их окликнули из темноты, по другую сторону обмелевшего ручья. Толмач на их счастье сразу же среагировал и отозвался на зов: он крикнул по-номадски, что они везут подарки от Гуюк-хана правителю Трайдору, после чего они благополучно продолжили путь. Необходимо было как можно скорее покинуть земли кочевников.
Сделали короткий привал, чтобы остыли взмыленные уставшие кони. Осталось совсем немного, часа два ходу, до Янтарного Ручья.
