беру обмякшее тело и бросаю его в того гремлина что кинулся на меня, при этом подбираю копьё с земли и метаю его уже точно в то место, откуда прилетел болт. Вопрос только в том, хватит ли ума у стрелявшего сменить позицию. Но судя по квакающим звукам со стороны тьмы — нет. Добиваю одним ударом лежащих друг на друге гремлинов. Всё — перерыв.
— Двадцать три, — тяжело выдохнул, стоя посреди кучи трупов с отрезанными головами и выпущенными кишками.
Одежда на нём была изорвана, сам он весь был с головы до ног в синей крови, а судя по движениям его плеч, он очень тяжело дышал и сильно устал, при этом на нём не было ни царапинки.
— Если учитывать тех, что я перебил до этого, то пятнадцать, — сказал я, с трудом выдёргивая трясущимися от напряжения руками болт из нагрудной пластины, который своим торчащим с обратной стороны кончиком расцарапал мне всю грудину.
Я аккуратно присел возле стены, стараясь не тревожить тот болт, что застрял в спине. Ноги были ватными, руки тряслись и глаза заливал пот, из-за чего было плохо видно, да и вся одежда под бронёй была мокрая на сквозь от пота и крови. Неуверенными шагами Роси подошёл к Мари'а, присел и достав из кармана идеально чистый платок, вытер с её лица пену, после чего кинул платок на землю, и он моментально посинел, впитав гремлинскую кровь. Роси присел рядом с ней так, что закрыл её собой от возможных стрел, которые могут прилететь со стороны прохода, я с трудом переполз и сделал тоже самое.
— Итого, мы уже убили, если учитывать тот отряд в лесу, то сорок семь гремлинов — нарушил я минутное молчание, — а они живут примерно по 50–70 особей. И каким образом разведчики деревни умудрились насчитать пару десятков?
— Да кто их знает… — еле улыбнулся Роси, стянув ранее с лица платок, разглядывая при этом то, что выпало из-под плаща Мари'а — но это пол беды, мы ведь ещё должны в деревню принести доказательства того, что мы зачистили данную пещеру.
— А да, точно, — выдохнул я, — и что будем приносить? Палец? Нос? Уши?
— Я думаю, если мы будем отрезать только правое ухо, этого будет достаточно, чтобы доказать количество убитых. Ведь и вопросов к нам не будет, ведь с одного гремлина два правых уха не возьмёшь.
— И то верно, — согласился я, принимая из рук Роси небольшую, но довольно тяжёлую для своих размеров коробку, сделанную из, ну очень плотной, бумаги, никогда не встречал я такой плотной бумаги, — это что такое? — смотря на содержимое коробки, спросил я у Роси.
— Даже не представляю, — грустью сказал он. — я думал, может ты видел нечто подобное, — внутри странной коробки были металлические штуки.
Они выглядели как будто кто-то сделал небольшой медный клинышек, с немного закруглённым концом и вставил его в цилиндрик, который от основания клинышка шёл немного равномерно, после чего была расширяющаяся ступенька и дальше цилиндрик тоже шёл равномерно. В конце была небольшая, поперек всей поверхности, глубокая канавка, с другого конца эта штука была плоская, с несколькими кружками один в другом, разного цвета и размера. Рядом с ними было очень аккуратно и мелко нанесена гравировка — семь, точка, шестьдесят два, х, тридцать девять. Всего таких штук в коробке было примерно тридцать.
— Не-а, ничего подобного никогда не видел, даже не представляю, для чего это нужно, — закрывая коробку возвращаю её Роси.
— Положим рядом с её лицом, чтобы, очнувшись, она сразу увидела потерю, теперь, — рядом со мной упал небольшой ножик и мешок, — пора приступать, болт из тебя позже вытащим, сейчас опасно.
От этого занятия меня начало тошнить, копаться среди трупов, вдыхать эту вонь и при этом отрезать правое ухо, хорошо, что я ел давно, иначе сейчас бы я блевал. Что-то зашуршало за спиной. Мы оба повернулись на звук ожидая нападения с противоположных сторон. Но тревога была ложная. Это зашевелилась Мари'а. Она села. Из-под плаща показались две тонкие белоснежные руки, с немного кривыми пальцами и при этом её руки были полностью покрыты шрамами различной степенью старости и глубины. Протерев глаза, она сонным взглядом посмотрела на меня, от чего её взгляд резко проснулся, а глаза стали как два огромных блюдца.
Ну да, вид у меня не очень, весь в крови и рваной броне, с ножиком в одной руке и мешком в другой, согнутый в три погибели, отрезаю с отрубленной головы гремлина ухо, при этом из спины торчит арбалетный болт. Зрелище не из лицеприятных.
Мари'а резко вскочила на ноги и капюшон заметался туда-сюда, видимо она пыталась понять, что происходит. К ней подошёл Роси:
— Эй, — дружелюбно сказал он, — ты как нормально? Очнулась? — на его вопрос, капюшон сначала перестал метаться из стороны в сторону и после секундной задержки покивал, — у тебя случился припадок, — спокойным голосом продолжил Роси, — так как это было неожиданно и было не известно сколько он у тебя продлится мы решили не двигаться с места и подождать, когда ты проснёшься. Всё что ты видишь вокруг, произошло пока мы ждали твоего пробуждения.
Мари'а несколько раз кивнула, после чего, из-под плаща показались две кольчужные перчатки и стукнули кулаки друг о друга, её мелодичный голосок, прозвучал как приговор.
— Порву! — она дёрнулась в сторону, куда мы направлялись.
— Стой, — сказал ей Роси всё тем же спокойным голосом, и она замерла, — я и Эль отойдём немного назад, там было пару мест, в которых можно укрыться и обработать раны, найдёшь нас в одном из них и не могла бы ты, собирать с них правое ухо, оно нам нужно для доказательства выполненной работы и получения денег.
Капюшон не уверенно в ответ кивнул и в два прыжка скрылся в темноте. Поджигая пару факелов, мы двинули назад и почти сразу я увидел два трупа в которые метал копья, первый был тоже копейщик, второй же был с арбалетом. Отрезав им правое ухо и пройдя ещё с десяток метров, мы свернули в небольшой закуток, в котором можно отлично прятаться и отбиваться, ведь в случае чего, в проходе может поместиться только один гремлин.
— А ведь мы ещё не закончили с решением проблемы.
— Ты это о чём? — не понял я Роси.
Пока он бинтовал мне спину, из которой ранее, сняв броню мы вытащили болт, при этом я, кажется, от боли спустил немного в штаны. Настолько это было больно.
— Есть у меня одна мысль, но как только
