Грин был не столь категоричным. Его вердикт гласил: «Можешь оставаться в стабе пять дней. За тобой будут наблюдать. Купи что нужно, сходи к знахарю, благо спораны у тебя есть». А через пять дней, чтобы духу твоего в Дальнем не было. После чего в сопровождении ментата покинул комнату. Малыш, который после этих слов Грина наконец-то расслабился и опусти автомат, снова проникся к Паломнику участием. Он-то и посоветовал инвалиду на время снять комнату в местном борделе. Поскольку цены на жилье у мадам Зи-Зи не намного выше, нежели в гостинице, зато гостевые комнаты расположены на первом этаже. И охранник, за денежку малую, всегда сможет занести коляску вместе с инвалидом в помещение.
Паломник последовал этому совету и уже через два часа, плотно отобедав, завалился спать. Ну а с утра, первым делом решил нанести визит Знахарю.
Домик, в котором принимал пациентов Знахарь, представлял из себя одноэтажный деревянный флигель, расположенный во дворе добротного кирпичного трехэтажного здания, из тех которые раньше называли сталинками, и которое, судя по всему, ранее выполнявшего функцию городской больницы, да и нынче использовалось по тому же назначению. Весь первый этаж был отведен под палаты для пациентов, требующих интенсивного и продолжительного лечения, а второй и третий этажи использовались немногочисленным медицинским персоналом в качестве жилья. Причем весь третий этаж захватил сам Знахарь под личные апартаменты.
Отчего Знахарь не захотел выделить себе кабинет в основном здании, а вел прием пациентов во флигеле, в котором ранее проживал со своей семьей обслуживающий больницу персонал, включающий в одном лице сторожа, он же по совместительству дворник и кочегар, было совершенно не ясно. Сам Знахарь убеждал любопытствующих, что это вызвано необходимостью минимизировать окружающий эмоциональный фон, отрицательно влияющий на Дар Знахаря. Вот только у Паломника, после первого же и единственного визита, появилась собственная гипотеза, которой он благоразумно не стал ни с кем делится. Инвалид предположил, что Знахарю, находясь в уединении, значительно удобнее рубиться в компьютерные игры, которым он посвящал большую часть своего времени, не отвлекаясь при этом на жалобы и пожелания немногочисленных пациентов.
Паломник подкатил на инвалидной коляске к флигелю и с удовлетворением отметил, что входная дверь хоть и расположена на невысоком крыльце, зато открывается во внутрь. Будь по другому, процесс проникновения в помещение превратился бы для него в трудноразрешимый квест. А так, с помощью Дара Улья, он слегка, буквально на пол метра, подбросил коляску вверх и немного вперед и приземлившись уже на крыльце просто толкнул дверь вперед. Длинный темный коридор, освещенный разве что светом, падающим из открытой входной двери заканчивался в торце еще одной дверью, которая, судя по всему, и вела в приемный покой. Будучи человеком воспитанным, ну или хотя бы выдающим себя за такового, прежде чем двинуться по коридору вперед Паломник громко поинтересовался: «Я могу увидеть Знахаря? Хотел бы попасть к нему на прием», не слишком-то рассчитывая при этом на ответ. Однако из-за закрытой двери раздался низкий мужской голос: «Давай, шевели ногами, двигай сюда».
— Если бы я мог шевелить ногами, то на кой хрен мне бы Знахарь понадобился, практически про себя, шепотом чертыхнулся Паломник. Однако мужчина, скрывающийся за дверью его расслышал.
— Не можешь ходить, тогда ползи. И входную дверь закрой, а то комары налетят.
Выполнив указания хозяина помещения и захлопнув у себя за спиной входную дверь, инвалид практически на ощупь добрался до конца коридора и въехал наконец-то в кабинет Знахаря.
Остановившись практически на пороге большой прямоугольной полупустой комнаты огляделся. Огромное, ничем не завешанное окно в торце помещения давало достаточно света для того, чтобы отпала необходимость в свете электрической лампе свисающей на тонком шнуре с потолка. При этом лампа тускло горела, что входило в полное противоречие с жестким режимом экономии электроэнергии, практикующемся в Стабе. Вся меблировка комнаты была представлена узкой больничной кушеткой, накрытой старой потрепанной клеенкой, прислоненной к стене, массивным роскошным двухтумбовым столом, чуть ли не красного дерева, практически пустого, если не считать лежащие на нем ноги, обутые в берцы размера этак сорок шестого, кожаного кресла, под стать столу, на котором возлежа обладатель ног, здоровенный мужик, с физиономией заросшей густой черной бородой. И все. Ни второго кресла, ни даже колченогой табуретки, на которую мог бы присесть пациент, приди тому в голову подобная глупость, в комнате не наблюдалось. Взгромоздиться можно было бы разве что на кушетку. В этом плане Паломнику, сидящему в инвалидном, было значительно проще.
Нетрудно было догадаться, что бородатый мужик, который полулежал в кресле, взгромоздив ноги на стол, и при этом азартно тыкал пальцем размером в баварскую сосиску, в экран планшета, лежащего у него на животе, и был тем самым Знахарем, на прием к которому он так стремился попасть.
Инвалид подъехал поближе к столу и замер в ожидании, когда хозяин помещения изволит обратить на него внимание. Но проходила минута за минутой, а ничего в диспозиции не менялось. Посетитель все так же сидел в своем кресле, а Знахарь увлеченно тыкал пальцем в экран планшета, время от времени радостно похрюкивая. Минут через десять сообразив, что спасение утопающих дело рук самих утопающих, Паломник осторожно кашлянул. Как ни странно это действие вызвало ответную реакцию. Здоровяк не отвлекаясь от экрана поинтересовался: ' Ты еще здесь? Ну и нахрена приперся?'.
Если бы Паломник услышал нечто подобное в другом месте и в другое время, то наверняка нашел, бы что ответить. Причем исключительно с помощью ненормативной лексики. А так просто прикрыл глаза, глубоко вздохнул, дабы унять внутреннее раздражение и агрессию, после чего ровным тоном ответил: «Да, я еще здесь. И хочу получить консультацию, касательно собственного дара, а кроме того пройти курс лечения».
Не отрывая головы от планшета Знахарь буркнул: ' Сюда, в Стикс, попадают люди из самых разных веток мультиверсума. У одних, например, во второй Мировой победил Сталин, у других Гитлер, у третьих и вовсе войны не случилось. Но что удивительно, везде без исключения, во всех мирах, выражение «Утром деньги — вечером стулья» имеется в наличии. Так почему я до сих пор не вижу этих самых денег'.
— Сколько? — поинтересовался Паломник.
— Консультация по любому вопросу десять споранов, сеанс лечения — пятьдесят. Число сеансов зависит от сложности и запущенности болезни и определяется эмпирическим способом.
Тяжело вздохнув инвалид потянулся к карману и отсчитав шестьдесят споранов положил их горкой на стол. Уподобляться Кисе, интересующемуся по поводу огурцов «А почему так дорого?», он не стал.
— Здесь за одну консультацию и за один сеанс лечения.
Наконец то Знахарь оторвался от своей игрушки. С сожалением отложив планшет в сторону и сняв ноги со стола он вперился глазами в Паломника. Никогда раньше инвалид не видел таких глаз. Даже вообразить ничего подобного не мог. Совершенно без зрачков. Пронзительно черные, огромные кругляши, размером со старинный рубль царской чеканки, казалось начали вытягивать из него что-то совершенно жизненно необходимое. Тело мгновенно оцепенело. И хотя Паломник был убежденным агностиком и весьма скептично относился ко всяческим религиозным бредням, он внезапно отчего-то забеспокоился о сохранности собственной души. Ответить на вопрос, сколько прошло времени с того момента когда он заглянул в глаза Знахарю он бы не смог при всем своем желании. Возможно пару секунд, а может быть с тех пор прошли годы. Вот только внезапно наваждение развеялось. Знахарь отсчитал десять споранов и приоткрыв ящик стола одним движением своей лапы смахнул туда добычу. Потом снова уставившись в Планшет и вернувшись к игре буркнул: ' Дар — управление гравитацией. Развивается нормально. Сейчас уже можешь облегчать и невысоко подбрасывать свою коляску, а со временем, лет через пять, если до того момента не сдохнешь, сможешь элитниками жонглировать. Тренируйся. Регулярно жри горох. Но не чаще раза в три дня. Жемчужину в ближайшее время принимать не рекомендую. Можешь переродится в кваза. Свободен'.
— А как же сеанс лечения? — растерянно поинтересовался Паломник уставившись на спораны, которые Знахарь не стал себе забирать.
— А лечение — это не ко мне. В твоем случае разве что Великий Знахарь поможет. Вот только его еще хрен где найдешь. Да и не станет он за спораны ничего делать. Короче иди нахрен. Не видишь, я делом занят. И Знахарь в очередной раз с остервенением ткнул сосиской, которая заменяла ему указательный палец, в сенсорный экран планшета, после чего устройство издало гнусный звук, свидетельствующий о том,
