— Кости.
— А что мы тут вообще копаем? Не старые ли могилы?? — раздалось изнизу. — Здесь костей еще больше!
— Что? — я перегнулся через край и ужаснулся. Костей оказалось так много и лежали они в полнейшем беспорядке... Да и запах пошел слишком гадкий. Пришлось откинуться назад и глотнуть свежего воздуха. — Вылезайте! — крикнул я работникам и постарался отползти чуть дальше, чтобы не задохнуться.
— Что-то здесь не то. Совсем не то, — теперь в дело включился Конральд. — Ты говоришь, что медведя испугал запах отсюда. Он его почуял до того, как начал копать, а потом запах стал сильнее, когда он разгреб хвою и верхний слой почвы. И медведь отступил. То есть, сперва пахло гнилью и мясом. А потом чем-то еще. Что-то еще здесь есть... Уходим.
— Что? — спросил я. — Почему?
— Медведя сложно испугать запахами. А вот опасное дерьмо, что здесь лежит, вполне его может напугать. Так что давай не будем рисковать. Всех, кто там копал и кто хоть что-то трогал — вымыть, насколько это можно. И сюда приближаться мы не будем больше.
— Да объясни ты... — попросил я. — Что тут такого?
— Зараза здесь закопана! — произнес работник. — Там костей и черепов — с полсотни. И, — он оперся на край ямы, выбрался, а затем прошелся на несколько десятков метров в сторону. — И причем ее немало. Может, это люди, которых схоронили после чумы.
— Стоп! — воскликнул я. — Это что, все-таки кладбище?
— И немаленькое, — продолжил он. — Несколько тысяч человек здесь лежит. На такой площади — явно не меньше, а если яма было большой, то счет идет на десятки тысяч.
— То есть, здесь действительно болезнь есть?
— Вероятно.
— А что я еще не знаю? — воскликнул я возмущенно. — Почему мне говорят одно, а на самом деле все иначе. Может, это остатки вашего Веллента, который сгинул в безвременье?
— Ну-ну, Бавлер, не надо так, — попросил Конральд. — Проблем в мире много было раньше и есть сейчас. Кто-то скажет тебе, что раньше было лучше. Кто-то — что хуже. На самом деле проблем всегда было одинаково. Трудности лишь циркулируют между слоями населения.
— Конральд, брось. Всегда всем туго, кроме богатеев. Потому мы здесь. Здесь все равны. Всех кормит Мати. Дома строят, работа есть. Войны нет, — вступился второй вылезший из ямы.
— Знаешь что, Бавлер, сходи-как ты в монастырь, — посоветовал наемник. — Там тебе подскажут, что нужно делать.
— Что делать? Я и так знаю, что нужно делать.
— Бавлер, я не о том, что ты не знаешь, что делать. Я говорю про то, там должны храниться исторические хроники, где будут ответы на твои вопросы. Я так понимаю, что ты думал найти здесь что-то ценное?
— Я даже не знал, что здесь лежит. Не предполагал, — я почему-то начал оправдываться. — Но в монастырь я давно хотел. Ты уверен, что там есть то, о чем ты говорил?
— Есть... — Конральд вдруг схватился за меч, резко выдернув его из ножен. — Здесь рядом кто-то ходит. Большой. И тяжелый.
— Кто? — я едва не запрыгнул обратно на сосну от страха. Если уж наемник испугался, то даже вчетвером мы едва ли справимся.
— Не вижу, но слышу. Земля вздрагивает, — проговорил Конральд. — Пора уходить. Собираемся. Самого медленного на лошадь. Можно обоих.
Он обернулся в сторону леса и тут же отпрыгнул назад, а мы все услышали грозное шипение.
— Ох ты ж... — остальные, кто увидел источник звука первее меня, вздрогнули.
Конральд продолжал медленно отступать в сторону, а я схватился за нож, хоть и чуть более запоздало.
— Я задержу, — медленно произнес он. — Бегите. Нет. Что я... Не торопясь, назад. К лошади. И тогда бегом в Рассвет.
Наемник сдвинулся в сторону, открыв мне жутковатый вид какой-то огромной ящерицы. Приплюснутая морда, широкая пасть, длинный язык. Зеленоватая кожа — или чешуя. Когтистые лапы, коренастые, изогнутые, как у бульдога. Приземистое туловище, такое, будто на него упал булыжник весом в полтонны. Узкие глаза в закатном солнце ядовитое поблескивали красновато-золотым.
Размер монстра был не такой, как у медведя, но все равно внушительный. Ростом она доходила до пояса, а в пасти можно было потерять ногу.
Конральд придерживал меч перед лицом, готовый в любой момент опустить его на голову чудища. Я заметил краем глаза, что работники отступали назад.
— Без. Резких. Движений, — напомнил наш защитник.
Ящерица резко прыгнула вперед. Земля вздрогнула, когда земноводное опустилось на четыре лапы. В ее кратком полете я успел заметить, что толстый хвост длиной почти в метр тоже может служить оружием для этой твари — помимо зубастой пасти и острых когтей.
Из-за прыжка наемник чуть не потерял равновесие. Я же подумал, что ножом с ящерицей не справиться и вновь схватился за руну. Плевав на все предупреждения Конральда, я сделал это резко. Быстро. Стремительно — и этим привлек внимание ящерицы.
Наемник уже не отступал, но на смену точки внимания отреагировал довольно быстро и повернулся так, чтобы видеть и меня, и ящерицу.
— Что ты делаешь? — прошипел он так, что я уж было подумал — ящерица заговорила.
— Спасаю, — прошептал я, но зверюга смотрела на меня глазами с кроваво-золотистым отливом, гипнотизируя меня.
— Это моя... — начал наемник, но я уже взмахнул рукой.
Движение было коротким, не требовало времени и каких-либо усилий. Но все же ящерица была очень быстрой — и в момент, когда меня от пущенной молнии отделяли доли секунды, она уже была в воздухе.
Но промахнуться хорошей молнией очень сложно — и разряд поразил зверюгу прямо в лоб, плоский, покатый. Будь вместо молнии стрела — лобная кость без повреждений отразила бы наконечник, а стрелок сгинул в зубастой пасти.
Разряда хватило для того, чтобы моментально лишить зверюгу жизни. Туша упала на землю, раскинув передние лапы в стороны, а задние вытянув вдоль тела.
— Вот же... — ахнул Конральд. Аврон упал на землю, работники свалились с лошади. — Как ты это... а, руна, — он посмотрел на маленький камушек в моей ладони. — Да, удачно ты. А это что такое?
— Ящерица, — сказал я неуверенно.
— Сам вижу, что ящерица. Но почему такая большая?
