– Херово с Федей, а Белорусу повезло, – сказал он, имея в виду под Белорусом Косачука, – мелкие осколки и контузия легкая, уже приспал от обезболивающего, – доложил Боря и потянулся к моему разобранному автомату, – дайте я, тащ лейтенант? Вам шо, ото больше нечего делать? – невежливо выразился он, намекая на мой внешний вид и угрозу мести, нависшую над нами слева. Бог его знает, ресурсы этого Курбана. Мне, честно гово-ря, было неудобно отдавать для чистки свой автомат сержанту, поэтому Боре достался только газовый поршень, который он самостоятельно утащил с расстеленной тряпочки бывшего под-воротничка, пока я усердно ублажал шомполом ствол. Под стеной и окнами первого кубрика Шустрый вскрывал цинки приложенным к ним ножом-открывалкой. Связист сидел на узле связи, обложенный спаренными магазинами, пачками, зелеными коробками, шуршащей пергаментно бумагой раскупоренных упаковок, и сосредоточенно щелкал вставляемыми в них патронами. Активированная Борей моя командирская сущность начала лезть наружу.
– Шустрый, еще ВОГи, гранаты ручные с запалами и ветоши притащи с Дизелем, – нарушил я озабоченную вероятным ответом противника тишину подготовки.
– Ага, – Серега глянул на старшину, дождался его кивка и озадаченно двинул в сторону Чулинки и тарахтящего генератора. Несмотря на наши опасения, две засады с часовыми и лихорадочную подготовку к новому столкновению, на левом все было тихо. По докладу засадной тройки люди предводителя Арчабиля даже не пытались приблизиться к оговоренным условным границам, и Курбан соблюдал условия перемирия.
– Обед, тащщ лейтенант, разрешите обед? – Это Будько явился на крыльцо, переживает, что не был с нами. Народ оживляется. Война войной, а обед, как говорится, по распорядку. Однако Валера Будько необычайно суетится, причину его поведения искать некогда, и всплывает она только после боевого расчета, а пока надо все проверить. А этого всего у меня часа на два-три пешего хода.
– Боря. Давай без построений, кто закончил чистку оружия – самостоятельно на обед и чтоб хоть руки помыли и вытряхнули пыль с себя обязательно, – начинаю руководить я. – Бойко! Связь со всеми постами через каждые пятнадцать минут, и по книге их контролируй!
– Есть, тащ лейтенант! – летит мне на крыльцо из окошка ответ то ли Сашки, то ли Володьки.
– Если что или нет связи – доклад немедленно! Понял? – суюсь я в окошко и махаю рукой для убедительности. Бойко даже встает со стула от такой моей «аудиенции» в раме окна узла связи, но его руки продолжают заполнять пустые магазины вернувшегося со мной брата. Я спускаюсь с крыльца и иду к БТРу.
– Архип, что с лошадьми? – отрываю я от заряжания лент моего конского фельдшера.
– Все нормально, тащ лейтенант, – докладывает он, не бросая своего занятия, – напоенные, мерку овса всем выдал, теперь пасутся на солнышке. На ужин сами придут в конюшню, как учуют овес в бочке, тогда и напоим еще раз на ночь, – улыбается он, довольный моим вниманием. Я не останавливаюсь на достигнутом мной успехе в получении информации и перехожу к Мазуте.
– Бондарь! Что с дизелем? ТО провел перед запуском? Электросеть делаешь? – Бондарь обижается, улыбается моему непрофессионализму в его теме и бодро отвечает:
– Так точно! – Интересно, что это означает? Бондарь поясняет: – Все в порядке, дизель, как часы, провода поменял. А от лампочек новых – взять сильно негде.
В разговор встревает Виктор Иванович от крылечка:
– Подойдешь ко мне, выдам сколько надо! – громко говорит он. Маз кивает и поднимает брови. Старшина, похоже, всерьез берется за свою родную должность и обязанности никому передавать не будет и не хочет. Ну и ладушки.
– Иди Шустрому помоги боеприпасы притащить, возьмите «УАЗ» – на нем и привезете. – Бондарь уходит искать водителя барбухайки, и через некоторое время «УАЗ» пылит вниз к Чулинке за ящиками.
– Ибрагим, – не унимаюсь я и зову своего главного бэтээрщика. Тот соединяет между собой снаряженные звенья ленты КПВТ в сорокапульную змею, потом он объединит ленты между собой в пятисотпатронную цепь и аккуратно уложит в боеукладку ящика питания КПВТ. – Как машина? – Мой вопрос, а вернее ответ Пирмухаммедова заинтересовывает всех сидящих вокруг.
– С тебя хмырь, Муха! – орет кто-то у меня за спиной, намекая на проставу механика перед личным составом за полученный подарок и удовольствие обладания таким чудовищем. Ибрагим смущенно и радостно улыбается.
– Сначала патроны уложу! А машина зверь, спасибо, тащ лейтенант, – отвечает он кому-то и мне и кивает на толстые снарядики и черную крабовидность звеньев в своих руках. Ответ вызывает взрыв хохота на крыльце и вокруг БТРа.
– Всем спасибо, Ибрагим, – поправляю я его и двигаю дальше. Взгляд утыкается в собачника.
– Карманов, что в питомнике? – продолжаю я, переходя от одного пограничника к другому. Народ потихоньку подбирается, отряхивается, поправляет одежду, оружие, мое начало традиционного обхода заставы не остается незамеченным. Знают, что допадусь до всех, проверю и озадачу, кого увижу. Поэтому парни потихоньку складывают амуницию у стены аккуратными, индивидуальными кучками и исчезают в двери, направляясь на обед. Там, в столовой, даже команду «смирно» нельзя подавать – запрещено, блин, по уставу. Ну, все нормально, лозунг: «Подальше от начальства – поближе к кухне!» – еще никто не отменял. После обеда напряжение, царящее на заставе, несколько спадает, сглаженное тяжестью пищи, усталостью и возможностью отдохнуть до боевого расчета.
– Виктор Иванович, перед тем как отдохнуть, возьми четверых бойцов и снимите миномет с «КамАЗа». Надо его утянуть на опорный и пристреляться вкруговую. Заодно и ящики с минами и зарядами выгрузить. Остальное оставить в «КамАЗе» и загнать в Чулинку до завтра.
– Понял, командир, – Виктор Иванович заботливо прячет «вал» в чехол и передает Боре, чтоб поставил в расчищенную оружейку. Через некоторое время «КамАЗ» пылит колесами на опорном. И от заставы становится виден треугольник силуэта выгруженного посреди ОППЗ миномета с вершиной, хищно направленной в сторону нашего тыла. До боевого расчета всем находится, что сделать. Старший прапорщик не останавливается и, прибрав к рукам всех свободных солдат, разгружает полностью грузовик в Чулинке и сортирует трофеи по калибрам и назначению. Трассеры, простые и бронебойные патроны в ящиках занимают упорядоченные места на временном складе АТВ под опорным пунктом заставы. Увеличение количества боеприпасов старшину и каптера, безусловно, радует, а вот наша неуемность в их сжигании не очень. Особенно КПВТ. И боекомплект большой, и много места занимают его патроны.
