Голос Джоанны в наушниках был почти довольным. Или Эйдену показалось?
– Ну что, птенчики. Можете считать себя покойниками. Вы оба. Кадет Пери. Твои действия подозрительно смахивали на трусость. Не отвечать. Кадет Эйден. Будь на месте этой дуры противник поопытнее, он бы отправил тебя на тот свет, не дожидаясь, пока ты разберешься с морально-этическими проблемами. Ты это понял? Отвечай.
– Я понял. Сокольничий Джоанна. Я должен был действовать инстинктивно, пользуясь благоприятным моментом.
– Наконец до тебя что-то дошло, кадет. У тебя была целая секунда, чтобы отреагировать, а ты так ничего и не сделал. Я взяла на себя управление вашими машинами. У тебя была ЦЕЛАЯ СЕКУНДА. За это время в настоящем бою враг успел бы снести твою дурацкую башку, а потом еще и вырвать двигатель из отсека и сожрать его на завтрак. А теперь пошли вон из роботов. Выметайтесь!
Пока техники осматривали обе машины, Эйден стоял и испытывал мучительный стыд. Он бросил взгляд на Пери и понял, что она чувствует то же самое. Подошли остальные сибы. Обычно в подобном случае последовали бы дружеские утешения и подбадривания, но на этот раз сибы молчали и отводили глаза. Они молча расступились, пропуская Джоанну. Эйден ожидал увидеть ярость на ее лице, но оно, напротив, было спокойным, даже бесстрастным. Скользнув равнодушным взглядом по Эйдену и Пери, будто бы те уже были членами другой касты, Джоанна приказала техникам доложить, когда будут готовы машины. Один из техников сказал, что придется подождать некоторое время, потому что боевой робот Пери нагрет до опасного уровня.
– Ну что же. Мы подождем, кадеты? – сказала Джоанна, обращаясь к группе. – У нас нет выхода, у нас всего два этих легких боевых робота, на которых мы можем тренироваться. Клан экономит, как всегда. Однако мы можем использовать это время, чтобы обсудить и проанализировать ошибки, которые только что совершили два неудачника из вашей группы. Итак, первое. Находясь на мостике, вы должны всегда твердо знать, что вы будете делать в следующий момент и как поведете себя, если ситуация внезапно изменится. Умение планировать – это ключ к победе в любой войне. Кадет Марта и кадет Тимм!
Оба кадета замерли по стойке «смирно». Джоанна подошла к ним почти вплотную.
– Вы двое пойдете следующими. На этот раз я хотела бы видеть настоящий бой. Показухой вы не отделаетесь. Не пытайтесь палить изо всех сил – со мной этот номер не пройдет.
Эйден еле сдерживался, чтобы не заорать на нее: как ты смеешь! Их с Пери отправили в бой, даже не предупредив об этом, не говоря уже о вводном инструктаже, которым Джоанна сейчас пичкает Марту и Тимма. Почему? И тут же Эйден понял, что знает ответ. И каждый сиб его знал. Джоанна и другие офицеры прожужжали им все уши об этом. Потому что на войне нет правил. Потому что не будет никакого инструктажа в случае внезапной атаки неприятеля. Именно это и произошло с ним и с Пери. Они оказались в ситуации, когда атака внезапна, и вынуждены были идти в бой без подготовки. На войне такое случается сплошь и рядом.
Выдав Марте и Тимму инструктаж, Джоанна направилась к техникам. Эйден слышал, как она торопит и подгоняет их. Джоанне невозможно угодить. Техники, в соответствии со своим положением, почтительно слушали ее, не прерывая, впрочем, своей работы.
Эйден пошел к группе. Все избегали встречаться с ним взглядом. Даже Марта.
Молча он стоял рядом с ней. Ему вдруг показалось, что она подросла и теперь ростом даже выше, чем он сам. Или это из-за того, что он сегодня опозорился? Интересно, может позор заставить человека стать меньше ростом?
– Мы что, больше не друзья. Марта?
– Друзья. Мы же из одной группы.
– Это понятно. Но раньше между нами было все иначе. Мы были... эээ... близки.
Марта еле заметно пожала плечами.
– Возможно. Но я теперь вижу, что это все ни к чему. Плохо, когда два сиба в группе предпочитают друг друга всем остальным. Важна сама группа, а не ее отдельные члены.
Эйден не ожидал такого.
– Ты уверена?
– Что ты имеешь в виду?
– Оглянись вокруг. Где ты видишь группу? Нас когда-то было двенадцать человек. А теперь? Шестеро. Остальные либо мертвы, либо где-то в других кастах.
– Что ты хочешь? Таков путь Клана.
– Марта, нас осталось всего шестеро. К Аттестации нас будет и того меньше. Группы больше нет. Есть лишь полдюжины кадетов, готовых перегрызть друг другу глотки.
Несколько секунд Марта смотрела ему в глаза. Сейчас у нее был тот самый, такой знакомый заботливо-озабоченный взгляд.
– Будь осторожен. Если Сокольничий Джоанна услышит, какую ересь ты несешь...
– Ересь? Ты это называешь ересью? Джоанна одна из тех, кто разрушил нашу группу, сделав так, что теперь каждый из нас сам по себе. И это сделано умышленно. Я точно знаю.
– Точно, говоришь? Да какое право...
– Какое право? Я, знаешь ли, как и ты, тоже хочу выжить и дойти до конца. Только видим мы это с тобой. Марта, по-разному.
Джоанна заметила, что они стоят и разговаривают. Она смотрела в их сторону. Смотрела подозрительно, как отметил Эйден. Он старался всячески скрывать от Джоанны свою тягу к Марте, но был уверен, что Джоанна догадывается об этом.
– Марта, вспомни лекции по истории, которые нам читали. Нам рассказывали об армиях, состоящих из боевых единиц – звеньев. Между воинами в звеньях была такая степень близости, что они даже думали одинаково. А что творится здесь? Здесь, в этом учебном лагере, делается все, чтобы разделить нас.
– Я не понимаю, о чем ты.
– Прибыв сюда, мы были единой группой – сибами, которые вместе выросли. Мы были настолько близки, что почти читали мысли друг друга. Мы их и читали порой, в экстремальных ситуациях, вспомни. А теперь? Те, кто остался, едва разговаривают между собой. Брет и Рена образовали нечто вроде альянса, и остальное их не касается, другие вольны поступать, как им вздумается. Офицеры разрушили нашу группу.
– Даже если ты прав, я уверена, что это сделано для нашей же пользы.
– Значит, ты признаешь, что я прав?
– Ничего я не признаю.
– А когда-то ты бы это признала. Когда-то мы с тобой могли проговорить всю ночь напролет, если сталкивались с какой-нибудь проблемой.
– Теперь ты предпочитаешь проводить свои ночи несколько иным образом.
– Ты думаешь, я пошел бы, если бы она мне не приказывала?
– Я не знаю.
– А когда-то ты знала. Когда-то ты знала точно, что я сделал бы, а что нет. Неужели ты не понимаешь? Нас здесь приучают к тому, что на мостике боевого робота каждый из нас будет один, сам по себе. Нас приучают действовать, полагаясь лишь на себя, делать заявки, полагаясь лишь на себя.
Нас учат здесь плевать друг на друга, убивать друг друга, если...
