31
Соггард прибыл в точку рандеву одним из первых. Точка сбора представляла собой небольшой, легко транспортируемый купол, под которым можно дышать без маски. Его старшие товарищи только-только начинали прибывать после изматывающего боя, раненые и обозленные неудачей. К потерям прибавились двое раненых, которые не смогли пройти по джунглям. Запах крови привлек целую группу тармандеров и они задрали жертв.
Соггард отыскал своего брата Соммара.
– Слава богам, ты цел…
– Да, но этот «инвалид» чуть не снес мне голову, – вздрогнув от воспоминаний, ответил Соммар. – А ты чего так долго? Я думал, что уже не увижу тебя…
– Задержался, – туманно ответил Соггард. – Лерн-командир Орриату уцелел?
– Да… где-то тут я видел его.
– Лерны! – закричал кто-то с пригорка. – Всем, кто уцелел, прибыть в…
– Стойте! – во все горло закричал Соггард, вспомнив, что у него где-то на одежде спрятан микрофон миротворцев.
– В чем дело?
– Не объявляйте следующую точку встречи.
– Это еще почему?
– Среди нас предатель… – смутившись, ответил Соггард, понимая, что по-другому ему никак не привлечь к себе внимания.
Бойцы заволновались, переглядываясь между собой.
– И кто же он?
– Я скажу об этом лерн-командиру Орриату.
– Ну пойдем, малец…
У лерн-командира Орриату оказалось рассечено лицо. Вся правая часть была покрыта порезами от осколков разбившейся маски. Сейчас ему как раз навязывали повязку.
– Этот малец говорит, что среди нас предатель, – доложил лерн, который хотел объявить следующую точку перегруппировки.
– Да? – с удивлением приподнялся на локтях Орриату.
– Так точно, лерн-командир…
– И кто же этот предатель?
– Я, лерн-командир.
– Ах ты, щенок!
– Стоять, лерн Гассар! – остановил немедленную расправу командир.
– Но он!
– Я слышал…
Гассар, обиженно поджав губы, убрал выхваченный пистолет обратно в кобуру.
– Выкладывай, парень, в чем состоит твое предательство.
– Я попал в плен к миротворцам…
– Вмятина на шлеме их дело?
– Так точно, лерн-командир.
– Ты явно от такого удара потерял сознание… от тебя ничего не зависело. Но почему они тебя отпустили?
– В этом и состоит мое предательство, лерн…
– Он сдал нас! – вскрикнул горячий Гассар, снова выхватив из кобуры пистолет. – Миротворцы нас уже обнаружили?!
– Нет, я никого не сдавал…
– Заткнись, Гассар, я трачу на тебя свое драгоценное время, все время успокаивая… Выхватишь пистолет еще раз, я сам тебя пристрелю, а потом скажу остальным, что именно ты тот самый предатель, покусившийся на мою жизнь, когда понял, что раскрыт. Усек?!
– Так точно, лерн-командир…
– Продолжай, лерн…
– Командир миротворцев велел передать мне гнусное послание для самого лерн-генерала, лерн-командир.
– И с этим отпустил?
– Так точно.
– Что за послание?
Соггард рассказал его суть, в конце добавив:
– Теперь мне нужно избавиться от одежды, на ней где-то микрофон.
– Хорошо… Гассар, отведи его и переодень во все новое. И только попробуй, заикнись кому-нибудь об услышанном.
– Слушаюсь…
Сам Орриату взял рядом лежащий прибор связи и связался с главным штабом. Подумав, стоит это делать или нет, он все же передал послание миротворцев.
– Доставить мальчишку в штаб, – получил он ответ.
Следующие три дня Соггарда таскали по джунглям, транспортируя к бункеру лерн-генерала Фараха. Нторьекоторые участки они преодолевали на гравибайках по тропам или даже над водной гладью ручьев, делая частые повороты, и у Соггарда, которому во время этих поездок завязывали глаза, сложилось впечатление, что они просто петляют. Может, так оно и обстояло в реальности.
Каждые полдня его сопровождающие менялись, увеличиваясь при каждой смене на одного человека. А это, как Соггард понимал, не охрана, хотя выполняла и эти функции тоже, а именно конвой, как у преступников… Спустя полчаса после смены конвоя, направление движения резко менялось.
Впрочем, ведомый никакого другого отношения к себе не ожидал. Его даже удивило, когда к концу третьего дня обычно хмурые и молчаливые сопровождающие с ним заговорили:
– Это правда, что ты встречался с командиром миротворцев? – шепотом, чтобы другие не услышали, спросил один из конвоиров.
– Да, – пожав плечами, ответил Соггард, не видя в этом никакой тайны, и сделал вывод, что его, возможно, так проверяют.
– Ты говорил с самим майором Дональданом?
– Он не представился… но тот, с кем я разговаривал, носил майорские знаки различия…
Дальнейшие вопросы показали, что расспросы это никакая не проверка, а целиком и полностью инициатива сопровождающего, излишне любопытного лерна.
– Ты видел его лицо?
– Да… он говорил с прозрачным забралом…
– Говорят, он полукровка… его лицо уродливо, у него красные зрачки и длинные клыки…
– Глупость какая… – аж содрогнулся от живописного описания Соггард. – Нормальный человек, как ты или я…
– Но третий глаз на лбу у него должен быть! – почти взмолился конвоир.
– Не видел я никакого третьего глаза…
– Но ведь ты сам говорил, что он разговаривал с тобой в шлеме…
– Ну…
– Вот! Значит, ты не мог видеть, есть у него третий глаз на лбу, или нет!
Соггарду стало не по себе от бредовых разговоров вроде бы взрослого человека об уродствах и третьем глазе командира миротворцев. Но, не удержавшись, он сам спросил:
– А с чего вы взяли, что у него есть третий глаз, да еще на лбу?
– Ну как же? Ты разговаривал с самим Ловчим!
– И что?
– Этот миротворец-полукровка изловил столько лерн-генералов на стольких планетах, сколько вся проклятая Империя Миротворцев не поймала и за сто лет! У него просто обязан быть третий глаз! Иначе как объяснить его феноменальную результативность?!
– А ну прекратить треп! – оборвал разговор командир конвоиров.
До самого бункера группа добиралась в полном молчании.
Соггард удивленно озирался. Группа остановилась перед огромным старым ясса – высоким деревом с обхватом ствола не меньше десяти метров.
– Что мы тут делаем?
Но вместо ответа огромный неровный кусок коры отошел в сторону, обнажив черный зев хода.
– Пошли… – подтолкнул его командир конвоиров, и Соггард стал спускаться вниз по лесенке.
«Не удивительно, что лерн-генерала еще не нашли», – подумал он.
Снаружи ничто не говорило о том, что где-то здесь есть бункер. Ни одной тропы… Впрочем, протоптанные людьми тропы в джунглях зарастают быстро, в отличие от троп, проложенных местными животными.
«Это потому, что при ходьбе они постоянно мочатся, отравляя землю, и трава просто не растет», – повторил про себя чью-то ранее слышанную мысль Соггард.
