— …то пусть ружья делает кто угодно — патроны всё равно будут вынуждены заказывать у нас, — подмигнула ему жёнушка. — А задачка насчёт химикатов — это не на один год. Пока они там в Европах догадаются, что и из чего нужно делать, мы уже придумаем что-нибудь похлеще.
— Уверена? — хмыкнул Билли.
— На все сто.
— А как насчёт востока? — продолжал сомневаться капитан «Сварога». — Сравнил я на днях толедскую шпагу с дамасским клинком. Что сказать? Испанцам бы ещё у арабов поучиться сталь варить. А нам — и подавно. Ты на Европу равняешься, а восток в плане всяких там порошков и растворов давно нас обставил. Если б они ещё не были такими упёртыми фанатиками, можно было бы и мосты с ними навести.
Галка хитро прищурилась.
— Билл, — хмыкнула она. — Я ж тебя знаю, как облупленного. Откуда такие глубокие познания в истории мусульманских стран?
Билли улыбнулся, скосил глаза на дверь.
— Шерман! — крикнул он.
В каюту ввалился вахтенный.
— Слушаю, кэп.
— Позови Мэри.
— Мэри? — хихикнула Галка.
Почему-то ей сразу представилась рыжая англичанка или ирландка, эдакая грудастая бестия с зелёными глазами и пышными бёдрами — дама как раз в его вкусе. Насколько она знала, Билли с души воротило от послушных домохозяек. В Алжире было вызволено из плена немало его соотечественниц, и по теории вероятности таковая «непослушная» там просто обязана была оказаться. Но в каюту полминуты спустя пожаловала невысокая, с ног до головы завёрнутая в покрывало женщина. Одни глаза и было видно. Но если судить по глазам, женщина была молоденькая, и явно восточного типа. Женщина поклонилась гостям и скромно примостилась на резной стульчик рядом с Билли.
— Знакомьтесь: Мэри, — тот кивнул на неё и снова улыбнулся. — Была женой какого-то там алжирского капитана, теперь моя… жена. Говорит на пяти языках — правда, английского не знает — поёт, как птичка, танцует, ну… и так далее.
Галка мельком взглянула на эту самую Мэри, стараясь понять, что та из себя представляет на самом деле. Мусульманка, возможно, действительно не знавшая английского языка, всё же прекрасно понимала, что речь идёт о ней. И смотрела на Билли с таким обожанием, что гостям сразу стало всё ясно. Ну может быть, не всё, но очень многое.
— Насчёт «и так далее» можно было не говорить, сами бы догадались, — беззлобно поддел друга Джеймс. — Но как она вообще оказалась в твоей каюте? Пленных женщин, если я не ошибаюсь, оставили в Марселе.
— Расскажу — не поверите, — рассмеялся Билли. — Когда, значит, мы пошли уже дома потрошить, сами знаете, Алжир в чёрт знает что превратился. Зашли мы в один богатенький дом. Бабы заорали так, что я чуть не оглох; кое-кого из них — ты уж прости, Алина, — пришлось даже по башке огреть, чтоб помолчали малость. Золота на каждой оказалось побольше, чем в сундуках иных испанцев, я уже молчу за кучу всякого прочего добра в доме. Парни сразу за дело принялись, а я взял двоих и пошёл наверх. Проверить. Захожу в одну такую милую комнатку — кругом роскошь, на стенах шёлк, занавесочки всякие, — а там посредине огромного ковра сидит моя красавица. Перед ней расстелен шёлковый платок, а на платке всё её золото аккуратненько сложено. Внизу сущий ад, а она сидит так спокойно, будто к ювелиру в лавку пришла. Я кивнул парням, чтоб побрякушки прибрали. Сам подал ей руку. А она посмотрела на меня так… ласково… И ручку мне в ответ подаёт. Ну, вы ж понимаете, я не каменный. Отвёл её на борт, заперлись мы в каюте и устроили там… гм… сражение. Вот с тех пор и «сражаемся» так чуть не каждую ночь.
— Любопытно, — усмехнулся Джеймс. — На каком же языке вы общаетесь?
— На французском.
— Билли, — Галку разбирал смех, — а жене твоей пятнадцать-то хоть уже есть?
— Может, и нету, да только знала бы ты, что она в постели вытворяет! А всего-то три месяца замужем была. И поговорить с ней тоже интересно, Мэри у меня умница. Стихи пишет. По-арабски, правда. Ни черта не понять, но звучит красиво!
— Билл, или кончаем перемывать косточки даме в её присутствии, или давай перейдём на французский. Невежливо как-то получается, — продолжала посмеиваться Галка. Честно сказать, она была рада за друга. Который в былые времена клялся и божился, что не женится ни за какие блага в мире. Нашлась же женщина, которая смогла его удержать!
Но не успел Билли и слова сказать, как в дверь грохнули кулаком.
— Капитан, наш корабль с зюйд-зюйд-вест! — торопливо сообщил вахтенный, едва Билли велел ему войти. — Сторожевой, спешит на всех парусах. Вымпел Северной эскадры. Видать, что-то важное от Гасконца!
Билли и Галка с Джеймсом тут же подскочили и помчались к выходу. А мусульманочка, испуганная такой внезапной переменой обстановки, будто приросла к стулу.
— Господин! — робко пискнула она — Галка, кстати, отметила, что по-французски эта звезда востока говорила куда лучше её самой. — Господин, что же мне делать?
— Жди меня здесь, малыш, — Билли обернулся с порога.
И, выскочив в коридор, захлопнул за собой дверь.
— Точно, наша «барракуда», — констатировал Джеймс, присмотревшись к приближавшемуся судну. Здесь подзорная труба была уже не нужна: кораблик приближался достаточно быстро, а со скоростью десять-двенадцать узлов в галфвинде умели ходить только эти сторожевики. — Но каковы новости?
— Будем надеяться, что хорошие, Джек, — Галка чувствовала внутреннее напряжение. Впрочем, как и всегда — перед боем.
— Скоро узнаем…
Долго ждать не пришлось. Всего через полчаса на борт «Сварога» поднялся офицер со сторожевика — молодой, но уже заросший густой бородищей француз. И от того, что он рассказал, пираты дружно и весьма нецензурно выругались. Оказывается, Жан Гасконец вчера вечером получил сведения от вполне надёжного проверенного человека. Осведомитель выпивал в таверне Веракруса в компании одного из испанских штурманов. И испанец спьяну выболтал ему, что «серебряный флот» на сей раз пойдёт очень необычным курсом: от Веракруса до южной оконечности Флориды, само собой, как и планировалось, а вот оттуда уже не к югу от Багамских островов, а сразу на север, между побережьем Флориды и островком Бимини. И вот так они должны двигаться на север и северо-восток до тридцать четвёртого градуса северной широты, после чего сразу сворачивать на восток. Чтобы, дескать, обойти английские Бермуды с севера и уже спокойно идти в Испанию… Едва Жан получил эти сведения, сразу же отправил один из сторожевиков к эскадре, дабы Билли принял решение. Ну а если тут сама мадам генерал, то стало быть решение принимать уже ей.
