— Но ты же поёшь там? — возразил он.
— Я и раньше пела, поэтому он оставил меня. Но я была примой, а теперь пара арий в третьем акте.
— Ирэн, а зачем ты вообще переехала сюда? С твоим божественным голосом и головокружительной внешностью ты блистала бы везде! — бросил он раздражённо. — Райзен тебе обещал тоже свободу от ханжеской морали? Вот ты её получила в виде Каваллини, который услаждает слух матерщиной, а взор — голыми жопами и членами своих любимцев. Все логично.
— Почему ты так жесток? — она страдальчески всхлипнула, опустив голову. — Да, я ошиблась. Я же не знала, что так будет. Мне надоело постоянно выслушивать, что я не так пою, не так одеваюсь, не так стою на сцене. Я хотела свободы, чтобы просто петь, как хочу. Неужели это так плохо?
— Да не плохо, конечно. Просто надо было понимать, что у всего есть обратная сторона. И за подобную свободу придётся заплатить. Прости, Ирэн. Я не хотел тебя обижать, — он взял её за руку, нежно погладил. — Я постараюсь тебе помочь. Обещаю.
— Как ты мне поможешь? — пробормотала она с горечью. — Убьёшь Каваллини?
— Ну не в прямом смысле, — усмехнулся он загадочно.
— Я думаю, не стоит. Ты можешь серьёзно за это поплатиться. И ради кого? Какой-то второсортной певички. Ты не забыл, Каваллини — лучший друг Райзена.
Он усмехнулся, опершись рукой о подбородок, о чем-то глубоко задумался.
— Ирэн, ты думаешь, я хочу тебя в постель затащить, поэтому красуюсь? — спросил он, наконец. — Пытаюсь впечатление произвести? Нет, ты мне нравишься. Очень. И ты вовсе не второсортная певица, а очень талантливая. Но дело не в этом. Дело в принципе.
— Почему тебя это так стало задевать? Раньше тебя это совершенно не интересовало.
Он вытащил портсигар, закурил, обдумывая ответ поубедительней.
— В клинике я понял многое. Переосмыслил свою бессмысленную жизнь, в которой есть такое убожестве, как Каваллини. И вычеркнул из своей жизни.
— А он о тебе вспоминает постоянно. Ставит в пример твой безупречный вкус, поскольку ты был в восторге от его искусства, — в её голосе ощущалось ирония.
Фрэнк не обиделся, а рассмеялся.
— Он будет сильно разочарован.
— А чем ты сейчас занимаешься, Эдвард?
— Хочу кое-что сделать на заводе дяди. У него отличные тачки, дешёвые, надёжные. Но очень скучные. Хочу сделать спорткар с хорошими ходовыми качествами, новым движком, революционным дизайном. Что-то лёгкое, стремительное, мощное, чтобы глаз радовало. Если удастся, выступлю на этой машине в ралли.
— Как Сидни Аллард? — поинтересовалась Ирэн, вспомнив о британском конструкторе спорткаров.
Его глаза потеплели, он приятно удивился, что Ирэн знает.
— Да, что-то типа того.
Его словно прорвало, он начал с жаром рассказывать о своём проекте, все больше и больше углубляясь в детали. Раньше глаза Эдварда выглядели, как у дохлой рыбы. Сейчас они горели ярким, живым огнём, наэлектризовывая, заряжая окружающее пространство своей энергией. Он быстро, темпераментно жестикулировал. Сыпал терминами, которые Ирэн плохо понимала, но они звучали, как пленительная музыка. Его тонкие, изящные пальцы порхали в воздухе, словно кистью вырисовывая контуры ошеломляюще прекрасного силуэта. И Ирэн наяву представила ту машину мечты, которую решил сконструировать Эдвард.
— Я бы хотела такую купить, — невольно вырвалось у неё. — Или это только для мужчин? — неуверенно пробормотала она.
— Нет, и для молодых, современных женщин тоже, — улыбнулся он. — Ирэн, если получится, я подарю тебе такую машину.
— Не надо. Это слишком щедро, — холодно пробормотала она, отводя глаза.
— Нет! Это не подарок! — азартно воскликнул он. — Это будет реклама! Лучшая певица в городе ездит на лучшей машине!
Она поморщилась.
— Это звучит, как насмешка, Эдвард.
— Ирэн, я обещаю тебе, что так и будет. Поверь мне.
— Ну, что скажешь, Боб? — спросил Фрэнк.
— Ничего не выйдет, — вздохнув, ответил тот. — Дом — настоящая крепость, решётки на окнах, защита от порталов, в доме постоянно дежурит охрана, слуг новых не берут.
— Крыша?
— Люк заварен. Трубы нет.
— Подвал?
— В подвале — винный погреб, все двери заложены кирпичами. Вообще, глухо.
— Молодец, меры предосторожности принял, — проронил с иронией Фрэнк. — Но у меня тоже кое-что имеется.
Он куда-то ушёл, а вернувшись, бросил на стол пачку одежды.
— Так, одеваемся, парни, — сказал он.
Быстро скинул с себя всю одежду и натянул комбинезон, похожий на облегающий костюм аквалангиста, с капюшоном, закрывающим полностью лицо. Нацепил на глаза очки.
— И на хрен нам это нужно? Мы что вплавь, что ли собрались добираться? — недовольно пробурчал Шон.
Фрэнк снисходительно взглянул на него, и вдруг … исчез.
— Э… как это ты сделал? — пробормотал Боб.
Фрэнк, став видимым, показал на руку, где виднелась пластинка с кнопками.
— Нажимаешь кнопку, — объяснил он. — Включается невидимость. Но только пока стоишь, потом, увы. Потом попробую сделать, чтобы невидимость сохранялась, и когда ходишь.
— Круто, — проронил Боб. — Как ты это сделал?
— У хамелеона идею стащил, — ответил хитро Фрэнк. — Шапка-невидимка. ОК. Парни, двинулись.
Фрэнк быстро осмотрелся в бинокль, вынул из рюкзака устройство и, разложив на крыше, превратил в планер.
— Схватились.
— А это полетит? — недоверчиво спросил Боб. — Хряпнемся на землю, только мокрое место останется, — добавил он, осторожно выглядывая с крыши пятиэтажного дома.
— Струсил? — весело сказал Фрэнк.
Боб нахмурился, и взялся за раму. Спрыгнув на крышу рядом стоящего особняка, Фрэнк аккуратно сложил планер и, осветил фонариком глухую стену под ними.
— Ну и как мы залезем внутрь? — тихо поинтересовался Боб.
Фрэнк усмехнулся, взял лестницу с кошками, прицепил к невысокому ограждению, и быстро нащупывая полупрозрачные ступеньки, спустился к единственному окну в глухой стене, и влез внутрь.
Шон и Боб, последовали за ним, выскользнули из комнатушки в коридор и услышали шаги охранников, которые громко переговаривались друг с другом.
— Замерли, — тихо скомандовал Фрэнк, через пару секунд их тела слились с окружающей обстановкой.
Как только охранники прошли мимо них, Фрэнк запустил по коридорам механическую муху, облетев все вокруг, она вернулась к нему, он быстро проскользнул к камере охраны, и, открыв пластинку, вставил маленькое устройство, которое вытащил из мухи. Вернувшись, объяснил:
— Это на время только, они будут видеть пустые коридоры, пока мы будем передвигаться. Но потом они поймут. Действуем оперативно.
