Андэн поднимает одну бровь.
— Он так сказал? Хорошо. Я сам решу, когда закончить обед, — говорит он. — Доставьте это сообщение обратно Сенатору Камьену, когда посчитаете нужным. И скажите ему, что следующий Сенатор, который отправит мне такое дерзкое сообщение, будет отвечать передо мной лично.
Солдат быстро салютует, он слегка ссутуливает плечи, представив, как доставляет такое сообщение сенатору.
— Да, сэр. Как скажете.
— Как ваше имя, солдат? — спрашивает Андэн.
— Лейтенант Фелип Гарза, сэр.
Андэн улыбается.
— Благодарю вас, Лейтенант Гарза, — говорит он. — Я не забуду эту услугу.
Солдат пытается сохранить невозмутимость, но я вижу гордость в его глазах и улыбку прямо за этим каменным лицом. Он кланяется Андэну.
— Электор, это честь для меня. Спасибо, сэр. Затем он уходит.
Я смотрю на это с восхищением. Рэйзор был прав только в одном — безусловно между Сенатом и их новым Электором натянутые отношения. Но Андэн не дурак. Он вступил во власть меньше недели назад, а уже старается делать все правильно: завоевывает уважение своих солдат. Интересно, что еще он сделает, чтобы заслужить их доверие. Республиканская армия была непоколебимо верна его отцу; вероятней всего именно поэтому предыдущий Электор был таким могущественным. Андэн знает это, и он делает свой ход при любой возможности. Жалобы Сената бесполезны против Андэна, которого поддерживают войска.
Но у них есть сомнения, напоминаю я себе. Есть Рэйзор и его люди. Предатели в рядах военных занимают свои места.
— Итак. — Андэн аккуратно отрезает еще один кусочек свинины. — Вы проделали весь этот путь, чтобы сказать мне, что вы помогли преступнику сбежать?
Пару секунд в комнате не слышно других звуков, кроме того, как Андэн водит вилкой по тарелке. Инструкции Рэйзора звучат у меня в голове — что мне нужно им сказать.
— Нет...Я здесь, чтобы рассказать о покушении на вас.
Андэн кладет вилку на стол и поднимает два пальца в направлении солдат.
— Оставьте нас.
— Электор, сэр… — начинает один из них. — Мы не оставим вас одного.
Андэн вытаскивает пистолет из-за пояса (элегантная черная модель, которую я раньше не видела) и кладет на стол рядом с тарелкой.
— Все в порядке, капитан, — говорит он. — Со мной все будет в порядке. А теперь, пожалуйста. Оставьте нас.
Женщина, которую Андэн назвал капитан, делает знак другим солдатам и они тихо выходят из комнаты. Даже шестеро охранников, стоящих рядом со мной, выходят. Я наедине с Электором, на расстояние двенадцати футов от него.
Андэн опирается локтями на стол и скрещивает пальцы.
— Вы пришли сюда, чтобы предупредить меня?
— Да.
— Но я слышал, что вас поймали в Вегасе. Почему же вы не явились с повинной?
— Я была на пути сюда, в столицу. Я хотела попасть в Денвер пред тем как сдаться, чтобы наверняка встретиться с вами. Я точно не планировала быть арестованной случайным патрулем в Вегасе.
— Как же вам удалось сбежать от Патриотов? — Андэн смотрит на меня нерешительным скептическим взглядом. — Где они сейчас? Они наверняка преследуют вас.
Я делаю паузу, опускаю глаза и прочищаю горло.
— Я села на ночной поезд, идущий Вегас, и надеюсь мне удалось сбить их столку.
Андэн молчит некоторое время, затем берет салфетку и промокает губы. Я не уверена, поверил ли он в мою историю.
— А какие у них были планы на вас, если бы вы не сбежали?
Теперь нужно показать свою неуверенность.
— Я не знаю всех деталей их планов на меня, — отвечаю я. — Но я точно знаю, что они планируют напасть на вас во время вашей поездки по фронту и, что я должна была им помочь. Ламар, Вествик, Барлингтон, они говорили об этих местах. У Патриотов есть свои люди здесь, Андэн, люди в вашем внутреннем кругу.
Я знаю, что рискую, называя его по имени, но надеюсь, так между нами быстрее возникнет взаимопонимание. Кажется, Андэн даже не заметил этого — он наклоняется вперед и пристально смотрит на меня. — Как вы узнали об этом? — говорит он. — Поняли ли Патриоты, что вы знаете? Дэй тоже причастен к этому?
Я отрицательно качаю головой.
— Этого я так и не выяснила. Я не говорила с Дэем после своего ухода.
— Вы хотите сказать, что вы с ним друзья?
Немного странный вопрос. Может быть, он хочет найти Дэя?
— Да, — отвечаю я, стараясь не отвлекаться на воспоминания руки Дэй, проводящей по моим волосам. — У него свои причины, чтобы остаться — у меня свои, чтобы уйти. Но да, я могу сказать, что мы друзья.
Андэн кивает в знак благодарности.
— Вы сказали, что есть люди в моем внутреннем кругу, о которых я должен знать. Кто они?
Я кладу вилку на стол и наклоняюсь вперед.
— Двое солдат в вашей личной охране хотят совершить покушение.
Андэн бледнеет.
— Моя охрана проходит тщательный отбор. Очень тщательный.
— И кто выбирает их? — я скрещиваю перед собой руки. Мои волосы падают на одну сторону и краем глаза я вижу, как блестят жемчужины в них. — Не имеет значения верите вы мне или нет. Проведите расследование, либо я права, и вы избежите смерти, либо я не права и тогда умру я.
К моему удивлению, Андэн встает со своего места, выпрямляется и идет в мою сторону. Он садится на стул рядом со мной, придвигается ближе. Я удивленно моргаю, когда он изучает мое лицо.
— Джун. — У него такой мягкий голос, едва громче шепота. — Я хочу доверять тебе... и хочу, чтобы ты доверяла мне.
Он знает, я что-то скрываю. Он видит сквозь мою ложь и хочет, чтобы я об этом знала. Андэн склоняется над столом и убирает руки в карманы брюк.
— Когда умер мой отец, — начинает он, произнося каждое слово тихо и медленно, как будто опасаясь чего-то. — Я остался совсем один. Я сидел у его постели, когда он умер. Тем не менее, я благодарен за это — у меня не было шанса попрощаться с мамой. Я знаю, каково это, Джун, остаться совершенно одному.
Мое горло болезненно сжимается. Завоевать его доверие. Это моя роль, единственная причина, почему я здесь.
— Мне жаль это слышать, — шепчу я. — И мне жаль вашу маму.
Андэн склоняет голову, принимая мои соболезнования.
— Моя мама была Принцепсом в Сенате. Отец никогда не говорил о ней..... но я рад, что теперь они вместе.
Я слышала слухи о последнем Принцепсе. Как она умерла от болезни из-за ослабленного иммунитета сразу после родов. Только Электор может назвать лидера Сената — поэтому он отсутствовал в течение двух десятилетий, с тех пор как умерла мама Андэна. Я пытаюсь забыть, как комфортно было говорить с ним о Дрейке, но это труднее чем я думала. Думай о Дэе. Я вспоминаю, как он был взволнован, услышав план Патриотов, и о новой Республике.
